Couldn't save you from the start...

Я не мог спасти тебя с самого начала. Я понял это в нашу первую встречу, когда сквозь стальные прутья решётки ты протянул мне крохотную, в ссадинах, руку. Прошлое для тебя уже было потеряно: радость, родители, невинный смех. Но тогда ты не понимал этого. Не хотел понимать. Я вспомнил твои слова в тот день: "Неважно кто.. неважно как.. Спасите нас!" Ты правда считал, что Бог покинул тебя, малыш. И был готов покинуть его в ответ. Поэтому без тени сомнения, как за последнюю нить, способную вытянуть тебя из этой бездны, схватился за мою ледяную когтистую ладонь. Сколько таких рук я видел? Сколько глаз? Алчных, испорченных, безумных, но только твои врезались в мою многовековую память. Полные слёз и решимости, неожиданно потерявшие детскую теплоту, но сохранившие чистоту души. Я так жаждал её, что омрачил свойственными человеку пороками с практически полным осознанием этого. Мальчик с блестящими лазурными очами, где же ты?

***

"Он умер. Сиэля больше нет," - холодно сказали Вы одним долгим зимним вечером. А потом закончили партию любимых шахмат, поставив невидимому сопернику шах и мат, и молча ушли. Вы видели противника едва ли не в каждом встречающемся на пути человеке и стремились победить его любой ценой. Дух конкуренции и гордость не позволяли сдаваться. Одолеть, опорочить, уничтожить. Сделать то, что едва не сотворили с Вами в ночь Вашего десятого рождения. Которое Вы больше решили не праздновать, чтобы не бередить старые раны. Благодаря многим контактам с людьми, я стал лучше понимать их. И чем больше я знал, тем сильнее было моё презрение к ним. Но не к Вам, только не к Вам. Среди серой толпы с их низкими желаниями и инстинктами Вы выделялись, словно сверкающий сапфир среди булыжников. Как сапфир в Вашем кольце, единственном напоминании о прежней жизни. Признаться, меня ждала достойная душа. Отполированная невзгодами, ранами, потерями - и оттого ещё более ценная. Однако изредка я всё же вспоминаю о том ребёнке, которым Вы были три года назад. А Вы вспоминаете? Сожалеете? Если бы я спросил об этом вслух, Вы бы фыркнули и резко отозвались: "Не говори глупостей, Себастьян!" Я не буду. Ведь это Ваш приказ. А слуга должен всегда подчиняться своему хозяину. Я скривлю губы в усмешке и, склонившись перед маленьким господином, тихо прошепчу: - Да, милорд.

И пусть я не смог спасти Тебя с самого начала... Я буду защищать Вас до самого конца.