Pure

Я знаю что время - живое создание: причудливый клоун, наводящий беспорядок на пустом месте, принуждая живых спотыкаться второпях, хохоча над их отчаянием, и мудрый, седобородый рассказчик, расставляющий мгновения по ячейкам, дрожащими морщинистыми руками. - Давай расстанемся. - Прислонилась к стене, со скучающим видом пощипывая рукав олимпийки лиловыми ноготками. Эрик опешил, его чайные глаза на мгновение едва ли не выпали из орбит. Я вздохнула и пожала плечами, рассматривая облупившийся край стены, всякий раз - ничего нового. - Ну хватит уже. Затянулась наша забава. Мне понравилось это время, и не отрицай - тебе тоже. Но мы оба понимаем, что нам не по пути, разве нет? Конечно же "нет". Время ускорилось, пустые слова пустились в пляс. Всегда оставляю прощальный подарок во имя всего хорошего, что было - даю выговориться. Хотя, если этого не сделать, он еще долго будет преследовать, собирая буквы в "чужедейственные слова, что способны изменить мое решение". Слова ничего не решают. - Без слез не обошлось? - Спросила Лиса, переставляя сумку чтоб я могла сесть поближе. - Не обошлось. - Да и почти никогда не обходится, мужчины - нежные создания, иначе никак. Гул в лекционной внезапно размылся и ушел на второй план, время споткнулось и, пока оно неспеша поднималось на ноги, я рассматривала того, кто оказался в эпицентре. Воншик? Он поднимался к верхним рядам, опустив голову и держа руки в карманах. Я так давно не видела его на парах, что едва ли узнала. Тот даже не бросил мимолетный взгляд в ответ. - Что с его глазами? - Я обернулась к Лисе, которая так же рассматривала вошедшего. - Что-то случилось. Я не уверенна. Это типо... катаракта? Только на одном глазу. Лиса всегда знала все обо всех. Мы с ней не делили трон, скорее - она была королем, а я королевой. После первой встречи, я поняла что ни одна из нас не уступит, но мы слишком умны для войны и теперь - она моя, а я - ее и мы ничьи больше. - Тебе так интересно? - Лиса фыркнула. - Подожди секунду, я вернусь. - Я осторожно вышла со своего ряда и поднялась на пару ступенек вверх. Воншик сидел на последнем ряду, один. По мере моего приближения он не подал виду что замечает мое существование. Я молча села на достаточном расстоянии. Парень играл на приставке без особого интереса. Его левый зрачок был затуманен серебрянной пеленой, отчего, казалось что он слеп. Я прикоснулось щекой к гладкой поверхности стола, перебирая пальцами пряди непослушных волос. Воншик вздохнул перевел свой скучающий взгляд на доску. - Если что, я тебя вижу. - Посмотри на меня. - Он повернулся, недоумевая. Совсем не тот парень, совершенно другой человек. Я кивнула и встала с места. Мы никогда не были друзьями. Воншик - отличался от других полным безразличием ко мне. И усомниться в этом не предоставлялось ни малейшего повода. Шумный, громкий, его глубокий голос звучал всегда и отовсюду. Баламут и бездельник, его всегда окружала толпа. А теперь он один по собственному желанию. На первом году обучения, на паре по психологии, было дано задание провести ассоциацию между любым человеком из аудитории и любым неодушевленным предметом. Довольно глупая затея, но я не переживала что кто-то осмелиться назвать мое имя. - Дженни! - Я подумала что ослышалась, но, потому как стало тихо, скорее всего нет. Воншик смотрел на меня с игривым вызовом, я не поддержала его ни коем образом. - Дженни, как... Наггетсы, - несколько человек не смогли сдержать припадок смеха, - с кисло-сладким соусом. Причем соуса больше чем курицы. - Никто больше не пытался сдержаться. Я улыбнулась, испепеляя взглядом наглеца. - Продолжай. - Мой голос прозвучал чуть более остро чем стоило бы. - Ой, ну ты не обижайся. - Притворно помотал головой. - Ну, все ведь знают какая Дженни сладкая, но с этой кислой миной... Хотя, так даже вкуснее. А курица - очень питательна и полезна. Бред поддержали чуть ли не апплодисментами, есстественно, когда еще будет возможность кинуть камень в Дженни, своими руками ведь слишком страшно. - Воншик. - Нечего долго ждать, давая понять, что мысли о расплате вообще меня беспокоют. - Как пломбир. Без топинга. Без изюминки. Если подогреть - превратится в жижу. "Можно полизать" - раздалось откуда-то сзади и встретило гул одобрения, Воншик лишь пожал плечами, давая добро. - Пломбир - сликом жирный и совершенно не в моем вкусе. - Улыбнулась и на мгновение почудилось, что Воншик кивнул мне. ... Пары тянулись невыносимо долго, и, все о чем я мечтала - несколько затяжек Винстона с ментолом, что целый день грел мою душу, спрятанный в кармане куртки. Лиса была равнодушна к моей привычке, но мне не нравится когда меня оценивают, так что я выбрала окольный путь домой. - Убери. - Прозвучало за спиной, как только я склонилась чтобы прикурить. Знакомый низкий голос принадлежал Воншику. Сегодня он слишком часто меня беспокоит. Я вопросительно нахмурилась. С какой стати он решил указывать мне? Хоть это весьма характерно. Воншик оглянулся по сторонам, пожал плечами и выдернул сигарету у меня изо рта. - Ты... Парень раздраженно вздохнул и, ухватив меня под руку потащил в сторону. Я была ошарашена... Нет, я хотела пойти за ним и потому не оказала сопротивление. - Тут можно. Пыхти на здоровье. Мы оказались на заднем дворе нового общежития. - Ты живешь тут? Я с небольшим интересом рассматривала белые стены и острые лестничные пролеты. Самозаполненная пустота. - Да. А ты собралась закурить под окном местного майора. Он был бы счастлив выписать тебе штраф. А это мне. - Он прикусил мою сигарету и я стралась не думать о том, что она уже была у меня во рту. - Теперь ты немножко больше похож на старого себя. Когда говоришь. - Столько наивные слова из моих уст звучат как лихорадочный бред. Воншик проигнорировал мои слова и протянул руку. - Огня. Я неожиданно вспомнила шутку о пломбире и скривила губы в полуулыбке. Нетерпеливо, но осторожно он сам взял мою руку с зажигалкой в свою и внезапное тепло его ладоней пройняло жаром аж до самого плеча. Я молчала, он помедлил. - Бери. - Я не была уверенна в том, что именно хотела ему отдать - зажигалку, или свою руку, вместе со всем остальным, что прилагалось. Воншик всегда выглядел старше своего возраста, но только не когда искренне улыбался. Я специально не поправляла волосы, прикрывающие лицо, чтоб не смотреть на этого парня слишком часто. Он взволновал меня, потому что был интересен. Когда я узнаю чуть больше - это пройдет. Я не из тех легкомысленных дурочек, что готовы умирать от желания после первого взгляда. - Что с тобой случилось? - Я осмелилась прервать тишину. - Упал под поезд. - Ответил так просто, будто говорил о походе в магазин. - Сам упал или столкнули? - Я решила оставаться равнодушной. - Столкнули, но не меня. - Геройствовал? - Нет, мне не нравится смотреть на человеческие потроха. - Удивительно. - Он покивал и выдохнул дым. Обстановка неспешно приобретала статус интимной, к чему я совершенно была не готова. - Мне пора. - Я застегнула молнию на куртке и поправила волосы. - Пока. Всего лишь "пока". Без предложения проводить, без каких-либо попыток продлить встречу. Как непривычно. Дабы не выглядеть жалко, я переборола себя, и не оборачиваясь оставила его. ... - Ким Воншик. - Подытожила Лиса оперевшись локтем на парту и перекатывая леденец во рту. Я прервала танец карандаша на бумаге и присмотрелась к получившейся мазне. Среди пляшущих линий явно просматривался знакомый профиль, Лиса была права. - Разве? Не похоже. - Не делая резких движений, дабы не выдать себя, я закрыла блокнот и отодвинула на край парты. Ким Воншик поселился в моей голове, словно нерешаемая задача и чем больше я пыталась запереть его на задворках сознания, тем неудержимее росла и крепла его безмолвная роль. Я следила за каждым его движением, я постоянно оглядывалась, от чего уже болела шея. Я видела его во сне. Я проклята? А он продолжал жить, проходя мимо, не давай повода, ни зацепки. Абсолютная белая пустота. Даже новые слухи, что распустил Эрик, ни капельки не задевали меня. Разве мог он, весь такой образцово-показательный красавчик, признаться, что Дженни за 2 месяца отношений, так ему и не дала? Ведь Дженни! Дженни слишком горяча, Дженни - лучшая подруга Лисы, которая перепробовала половину потока чисто из спортивного интереса. И то, что Дженни - девственница, никому и не могло прийти на ум. Никаких громких принципов, просто, наивная мечта о чистой любви. А не Эрик, который "шутит" все в одну сторону, отрицает, а из джинсов презервативы так и сыпятся. ... Пока в уборной Лиса поправляла макияж, я уставилась в белую кафельную стену, и, как бы не так, эта белизна напомнила о Воншике. Чертов парень. Его молчание лучше любых слов. Имеет больше смысла." А смысл в том, что он тебя не хочет". Чертовы белые стены. - Дай карандаш на секунду. - Лиса протянула без вопросов. "Fuck me" Теперь ты не похвастаешься чистотой, кафельная стена. - Это что, месть Эрику? Тогда напиши его номер. Вот только не моим карандашом за 40 баксов. - Эрику ничего не перепадет, увы, увы. - Я немного развеселилась. - Тогда что это? Воншик вряд ли прочитает надпись в женском туалете. Напиши ему в Какао, может, раз уж так невмоготу. Я едва ли не промазала помадой мимо губ. - Дался тебе этот Воншик, мне кажется из нас двоих совсем не я им одержима. - Ага. Тогда что это значит? - Это значит, что я предлагаю тебе секс, - я смачно чмокнула подругу в щеку, оставив яркий сливовый отпечаток. - Дура. - Лиса рассмеялась с ужасом взирая на отражение. - Так и знала что ты по девочкам. Все испортила мне. Иди отсюда. Хохоча, я вылетела из уборной, наспех пытаясь поправить помаду. - А сумку забрать не хочешь? - Лиса высунулась, протягивая мне мой портфельчик. - Отличный цвет. Вам очень идет. Обеим. - Да, Воншик. Вот когда не нужно, он к вашим услугам. Бросил проходя мимо, в нужное время, в нужном месте. - Ой, спасибо тебе, Джен. Мало обо мне говорят, теперь мы еще и "розовые". - Дженни закатила глаза. - Сливовые, Лиса. - Как остроумно. ... ... Мои первые отношения были, когда мне было 16. Я была независимой и взрослой, как мне тогда казалось. Парню было 18. Удивительно, что я забыла его имя. Но я помню его грубые касания, холодные руки у меня на пояснице, влажные поцелуи в шею. Я не виню его, наверное, я вела себя, будто мне все это нужно. Возможно, он возомнил себя героем-любовником и проявил страсть, как он ее понимал. Я никого не виню. И я не помню как, я вырвалась и убежала. Я шла домой в блузке с оторванными пуговицами и пыталась побороть тошноту. В этой истории нет никакой морали. Ничего не произошло. Но я знаю и до сих пор, чтобы занимать почетное место в социуме, девушка должна заводить отношения. Это совсем не страшно, веселая игра в кошки-мышки с периодической сменой ролей. А потом расставание. Меня не в чем обвинить, я лишь давала согласие и позволяла себя обожать. Подобно благотворительности, раздавала свое время и внимание. Время шло, Воншик не становился прежним. Светлое пятно на глазу становилось ярче и я замечала, как ему сложно бывает сохранять невозмутимость. Сегодня с самого утра лил мерзкий октябрьский холодный дождь. Занятия перенесли на вторую смену из-за проходящей в университете Международной Конференции. Из окна лекционной я наблюдала за Всемирным потопом. Плавал в воде мусор, шагали люди, кто-то додумался достать из закромов резиновые сапожки (но, конечно, не я). Лиса заявила что не собирается сидеть до темна и убежала домой после второй же пары. Я же домой не торопилась, так как родители были в командировке, никто меня и не ждал. Около шести часов вечера я вышла на улицу. Холодная влага мгновенно просочилась в ботильйоны, вызвав у меня мимические тики отвращения. Общественный транспорт отказался выходить в рейс, так что мне предстоял долгий пеший путь сквозь темную дождевую лавину. Я отважно преодолела 3 квартала, после чего ботильйоны натерли ноги, зонт вывернуло наизнанку, и я прочувствовала сполна, какое это особое извращение - принимать душ в одежде. Из-за водного занавеса я почти не видела, куда идти и, понятия не имела, каким образом. Такое страшное отчаяние - умру прямо здесь, от холода. У меня остановится сердце. Захотелось громко и звучно завыть, чтобы кто-то явился и спас меня, но вместо этого, я тихонько захныкала, изнывая от жалости к самой себе. Я так надеялась, на помощь, и, тем ни менее, аж подскочила, когда почувствовала чьи-то руки у себя на плечах. - Может, ты тут ради удовольствия, - Ему приходилось кричать мне на ухо. - но если нет, идем. Я испугано обернулась и оказалась лицом к лицу с Воншиком. Я почти заплакала от счастья, несмотря на потекшую туш и тот факт, что я 100% выглядела кошмарно... Не знаю чему больше я была рада, своему спасению, или то, что оно явилось в таком обличии. Мы поднимались по белой лестнице, которую я узнала с прошлого раза. - Тут общая прихожая, ванная комната общая на две комнаты, вторая сейчас совсем пустая, так что, ты можешь ее занять. - Он указал на одну из двух дверей. Наодной из них было тонкими линиями выведено "ХХ", на другой - "ХУ". - Не чувствуй себя как дома. Я приоткрыла дверь "ХХ", в небольшой комнате было совсем не уютно. - Не буду. Спасибо. Когда дождь закончится, я уйду. - Конечно. - Он сказал "конечно"! Не "не торопись", "оставайся хоть на всю жизнь". Воншик смахнул мокрые пряди со лба, и, на секунду замявшись, зашел в свою комнату, закрыв за собой дверь. Мокрая одежда прилипла ко мне, словно чешуя. Рядом с Воншиком я забыла и о стертой в кровь ноге. С желанием поскорее избавиться от холодных шмоток, я зашла в ванную. Кто бы знал (а стоило бы подумать головой), что через 20 минут я буду стучать в дверь Воншика, фактически, в одном полотенце. Он открыл сразу же, будто ждал. - Дай мне пожалуйста футболку? Он смерил меня "почти не заинтересованым" взглядом и, сглотнув, переспросил. - У меня все вещи мокрые. Пауза и недоумение. На его лицо так явно произошел конфликт между "не хочу давать футболку" и "выбора нет". Он вздохнул и подошел к шкафу. Пользуясь случаем я прошмыгнула в комнату. - Так чисто. - Вырвалось у меня. Вся комната, даже в такое темное время суток, будто светилась. Несколько книг на полке. Несколько криво наклеенных белых стикеров на дисплее компьютера. И белая постель, которая выглядела так заманчиво, словно облака или суфле. Мне захотелось ее потрогать, но я переборола себя. - Держи. - Воншик протянул мне серую, аккуратно сложенную материю. - Вот. Он покачивался с пятки на носок, что значило "поскорее уходи", такой домашний в футболке и спортивных штанах. Раньше я и не замечала, как сильно он похудел с того времени, на первом курсе. - Спасибо большое. Хорошо что белье не промокло, хотя бы, а то, ну ты знаешь, мокрое белье, это так.. - Я скривилась и защелкнула за собой дверь. ... Около 11-ти часов я все еще никак не могла заснуть. При каждом воспоминании о том, что Воншик сейчас по ту сторону стены, в груди вновь и вновь загорался огонек, маленький, симпатичный, что выкручивал мне связки и ломал кости. Похоже я серьезно больна. В пол 12-го я поняла, что больше никогда, такое не случится, и, вряд ли я когда-нибудь захочу что-нибудь больше, чем то, чего хочу сейчас. В полночь я откинула одеяло, запуталась в своей рубашке, закатала рукава. Подошла к зеркалу, похлопала себя по щекам, поправила непослушные волосы. В его комнате не горел свет, но в окно светила луна. Я не заметила как закончился дождь. Я осторожно подошла и присела на кровать. Он не спал, лежал с открытыми глазами. Когда я склонилась над ним, он осторожно, будто боясь спугнуть, провел рукой по моим волосам. Я не дыша следила за его рукой. Я никогда не чувствовала такого спокойствия. Аккуратно укрылась его одеялом. Мы молчали. Я взяла его за руку, он не противился. Едва ощутимо сжал в ответ мою ладонь. Мы молчали. Я никогда не чувствовала такого спокойствия. ... На менеджменте я думала только о том, что его постель была определенно мягче суфле, возможно, даже облаков. Он уже ушел, когда я проснулась. Никаких записок. Никакого кофе с круасанами в постель. Между нами не было ничего, но на душе было чувство, будто случилось что-то намного значительнее, и оттого было неспокойно. Я нашла ключи на столе, собрала все свои вещи, посмотрела на себя в зеркало. Незнакомый взгляд, расстроенный, драматический, чувственный. Я помахала головой из стороны в сторону, пытаясь сбросить эту маску. Болезнь прогрессирует. Мне хотелось спросить хоть кого-нибудь: "Я не понимаю что с нами происходит, объясните мне, это не смертельно?". Но я все еще Дженни, Та Самая Дженни, и даже Лисе я ничего подобного не скажу. - Твои ключи. - Я встретила его на нижней ступеньке в лекционной, после пары. - Угу. - Он взял их, не прикасаясь ко мне. Поспешив уйти, он не увидел одногрупника, задел его и, едва ли не упал, если бы не я. - Ты в порядке? Давай помогу. - Я держала его за предплечье, но он настойчиво убрал мою руку. Сжал зубы, и процедив:"Мне не нужен поводырь", ушел. Я перехватила сосредоточенный взгляд Лисы, но, не ответив на него, последовала за Воншиком. - Стой! - Я догнала его уже на улице. - Воншик! Он остановился. - Да что с тобой? - Я хотела говорить, но не могла найти нужных слов. - Дженни. - Он подошел ко мне, взъерошил волосы. Слова давались ему нелегко. - Я не идиот. Я вижу когда ты смотришь на меня. Я чувствую. А вчера.. Но почему? Потому что я наполовину ослеп? Я в порядке! Не надо меня жалеть. - Он тяжело перевел дыхание. - Прости. Я знаю, ты устала от внимания, тебе наверное интересен кто-то, кто тебя не желает так же, как все. Прости, но я желаю, даже больше. Да, я такой же как все. И я не могу притворяться, я не могу. - Ты не такой же. - Нет, Дженни. Дженни... что ты хочешь от меня? Чего же я хочу? Глядя на него, я внезапно почувствовала то же самое удивительное спокойствие, что и ночью. "Хочу тебя..." - совсем не те слова. Хочу... быть... утонуть... в тебе... навсегда... касаться... невесомо... быть рядом. Я улыбнулась и осторожно обняла его, стараясь передать все, что чувствую. Наверное, у меня получилось, потому что он так же нежно обнял меня в ответ. Возможно когда-нибудь придумают подходящие слова. А пока что, мы постоим вот так, беззвучно, маленькую вечность. И слова нам не нужны.