Фортуна

И снова с утра закружилась карусель всех тех дел, что мы обозначили себе: гоняли УАЗ, таскали стволы. Пальмы для нас оказались идеальным стройматериалом. Ствол рубился быстро. На часах Николаича было два часа дня, когда мы решили, что получившейся кучи бревен на приличную хижину хватит. Тут и Лёва с Женькой пришли. Принесли уже чищеную, потрошеную рыбу, а в рюкзаке – часть поделок нашего художника. Лев почему-то решил, что ночью будет дождь, и его изделия намокнут. Рыбу Андрей сразу на сковороду кинул. И через несколько минут обед был готов. Калиниченко делился своими успехами в постройке пирса. Еще он хотел на ночь ловушку поставить где-то между камней. Кущин дал добро. А мы продолжили возводить хижину. По идее, она нас должна уберечь ото всех зверей. Исключение составляли только мамонты. Но те сейчас далеко за перевалом. Строительство шло быстро. Сделав первичную обработку стволов топором, дальше мы уже использовали подручные средства. Я вбивал клинья камнями, расслаивая стволы вдоль. Парни еще только третий ряд бревен уложили, а у меня уже половина полов была покрыта. Щели, конечно, были приличные. Их я планировал заполнить глиной. И то эта мера была только от змей. Уже совсем стемнело, когда мы с Тимуром закончили свою часть работы и отправились мыться. Андрюха обещал всем «стахановцам» жареные грибы с моллюсками и уху. Так что мы торопились принять водные процедуры. Но у родника меня притормозил Лёва. – Данила, не дашь один-два презерватива? А то я не планировал ничего такого... А бабушка не положила, – невнятно начал пояснять парень. – Не вопрос, – заверил я и поинтересовался: – Женька? Лёва скромно потупил глазки. – У него опыта нет. Я немного беспокоюсь. – Не переживай. Он к тебе точно неравнодушен, – приободрил я нашего художника. И после ужина выдал презервативы. – Что, гомосятина заразна? – хмуро поинтересовался Кущин, когда Женька сообщил, что они будут не менее часа использовать кабину ЗИЛа. – Николаич, все здесь взрослые люди, – вступился я за парней. – Зато никаких истерик и нервных срывов. – Разве что от нервов... – продолжал бурчать майор. Тимур же нашёл себе другое развлечение на вечер. Он вынул из склада ящичек с мелким инструментом. Отыскал один пинцет. И теперь при свете костра пытался, глядя в зеркало, уничтожить щетину столь странным способом. – Давай помогу, – пошлепал я себя по коленям, предлагая Тимке улечься на них. Потом выщипывал и продолжал недоумевать. – А тебе не больно? – про трудоемкость я уже и не спрашивал. Но поскольку вечера у нас были свободными: ни телевизора, ни интернета, то можно и таким делом «развлекаться». – Больно, конечно, – согласился Тим. – Но лучше, чем тупым станком. У меня потом от жары и пота на лице раздражение. – Бороду отпускай, – почесал свою отросшую растительность Илюха. Смотрелся он теперь очень забавно, как я и предполагал. Рыжина Резникова теперь отчетливо бросалась в глаза. – Как будто тебе с бородой не жарко, – не дал себя сбить с пути удаления волос Тим. – Жарко и постоянно чешется, – согласился Николаич. В этот вечер я все с щек Тимура не удалил. Но обещал продолжить на другой день. Кстати, утром оглядел результат своих трудов. Получилось гладенько и чисто. Думаю и себе такую депиляцию устроить попозже. А пока поскоблил щетину и отправился замазывать глиной щели пола в хижине. Мне вообще-то Андрюха еще золы приготовил. Рекомендовал её смешать вместе с глиной. Насколько это будет прочнее, я был не уверен. Потому сходил за той травой, что мы на месте будущего огорода выдернули. Вот эту растительную массу я и прихватил с собой. Потом всё мелко порубил саперкой и разложил сушить на солнышке. – Пошли за мясом сходим, – предложил Тим, видя, что моя часть работы затормозилась. Дрова для закладки древесного угля еще не просохли. Печи из глины тоже были сыроваты. Только и оставалось, что отправиться за припасами. – А я пока место для горячего копчения подготовлю, – услышал наш разговор Кущин. В очередной раз я порадовался тому факту, что нам повезло дважды. И снайперка среди оружия оказалась, и тот, кто умеет ею виртуозно пользоваться. На таком расстоянии попасть в очередного барана для меня казалось верхом мастерства. Но пока вскарабкались за тушей, выдохлись основательно. Как-то эти спуски и подъемы выматывают сильнее, чем таскание бревен. К тому же Тим подстрелил немаленькую самочку. В ней был примерно стандартный бараний вес. Тушу мы отнесли к одному из горных ручьев на разделку. – Андрей просил рога и копыта сохранять, – припомнил я. – Он из них клей собирается варить. – Завтра заберем. На эту часть тела никто не позарится, – сказал Тимур, лихо отсекая малосъедобные части. – А со шкурой что будем делать? – переживал я. – Сейчас в неё мясо упакуем, а позже к морю унесем. Вообще-то потом тащить шкуру к морю на обработку у меня сил не осталось. Хорошо, Олег отнес и пообещал, что все сделает в лучшем виде. Мы же с Тимом развалились на своих туристических ковриках и стали прикидывать, как бы нам еще до родника доползти и помыться. Но поплескались чуть позже. – И главное, что уже никакого секса не хочется, – подначивал нас Илья, что продолжал обрабатывать стволы пальм. – А Лёвочка сегодня такой счастливый, – припомнил Тимур. – Видать хорошо пояснил Женьке, куда и что вставляют, – хмыкнул я. Эта парочка умиляла. Они с такими довольными физиономиями пришли в лагерь вечером, что точно воспользовались временем, проведённым на пляже, не только для работы. Андрей у них выпаренную соль буквально из рук выхватил. Мяса мы принесли много. И его нужно было чуть подсолить перед копчением. Возился Андрей с мясом до позднего вечера. Мы помогали только дровами и старались не путаться под ногами. – Завтра начнем посуду в печь складывать, – заявил Федоров. – Не хватает ёмкостей. – Мы тебе рога потом раздобудем, – вспомнил Тим. – Все равно сейчас не будешь клей варить. – А еще можно бивни мамонта, что у озера валяются, принести, – вспомнил Лев. – На клей? – не поверил я. – Зачем? – недоуменно посмотрел на меня художник. – Для поделок. Можно те же гребешки и еще много чего из кости вырезать. – Принесем, как по пути будет, – заверил Николаич. Ужин в этот вечер у нас оказался поздним. Устали все за день основательно и без вопросов решили устроить ранний отбой. А в середине ночи нас всех разбудил шум дождя. Тучи на небе были уже пару дней. Мы даже не могли восход для своего календаря фиксировать. И, наконец, небо «разродилось». Да так, что мы не знали, куда бежать и за что в первую очередь хвататься. Плюс еще громыхало и сверкали молнии. – Хорошо, что я все свои поделки с пляжа забрал, – опасливо выглядывал в щель двери кунга Лёва. Николаич же с Андреем носились вокруг коптильни, пытаясь спасти мясо. Все остальные занимались перетаскиванием вещей, что могли пострадать от сырости. Лев же пытался двумя фонариками от мобильников осветить наши суетливые действия. Удачно мы все свои телефоны зарядили от автомобиля, пока ездили за бревнами. Примерно через час все угомонились. Теперь сидели в кунге и сушились. – Лачугу ставим на этом месте. А для каменного дома будем завтра смотреть место, – рассуждал Николаич. – Да, этот водопад со скал во время ливня оказался очень неприятным сюрпризом, – согласился я. Как-то за все время пребывания в этом месте мы под ливни не попадали. И не знали, что с того козырька, под которым стояли наши машины, во время сильного дождя вниз льётся стеной вода. – Завтра в долине внимательно отследим, куда и как шли водные потоки, – продолжал Кущин. – Жалко родник. Здесь удобно, – вздохнул Лев. – Колодец себе выроем со временем, – заверил я. – Грунтовые воды должны быть близко. – Спим завтра хоть до обеда, – огласил Кущин. – Дежурному просыпаться на рассвете тоже смысла нет. Но, конечно, до обеда мы не проспали. Элементарно оголодали и стали выползать из кунга. Пока костер разводили, радовались, что все дрова у нас в сухом месте припрятаны, и оглядывали округу. Дождик почистил место нашей стоянки от мелкого мусора и веток. И снова все согласились, что это место для основного жилья мало приспособлено. Так что потом всей толпой направились на равнину. Проведали наши огороды. Потоптались по грязи вокруг. Андрей картошку поспешил окучить. Но особого вреда вода нашим посадкам не причинила. Я когда камни собирал и стеночку из них складывал, то тянул ее вдоль линии гор. Плюс наши плетни сдержали поток воды, когда забились мелким мусором. Именно в районе огородов место для будущего дома показалось нам наиболее удачным. – Можно еще специальные отводы в виде каналов вырыть, – предложил Васильев. – С этих склонов вода куда-то в другое место стекала, не на равнину, – разглядывал Кущин близлежащую местность в бинокль. – Пальмы закрывают обзор, но, похоже, озеро пополняется за счет потоков воды после таких ливней. Уже после визита в долину поспешили на пляж. Ожидаемо, от навеса ничего не осталось. Слишком хлипкой была наша конструкция. Но восстановили «рабочее место» для Лёвы быстро. Потом таскали камни. Между прочим, предполагаемые десять метров по прямой мы прошли. Можно было уже поворачивать заградительную стену пирса вдоль берега. Женька с Левой так и остались на пляже. А мы все отправились достраивать лачугу. Невыделанную шкуру последнего барана разрезали на ремни, которые пустили на крепления для перекрытия постройки. Потом вязали пучками ветки пальмы и крепили поверх жердей. В общем, к вечеру закончили стройку. Теперь оставалось промазать полы, установить дверь и закрыть окна сеткой. С полами пришлось снова возиться. В смысле траву носить, рубить и раскладывать на просушку: мои заготовки смыло ливнем. Николаич пока решал проблему с дверью. Снова использовали ремни. Саму створку сплели в виде плетня. Потом расшивали палатку. Ту часть с дверью привязывали на нашу стену изнутри. Теперь проход в дом закрывали плетеная дверка и еще капроновая загородка на молнии. Но переехать на новое место жительства мы смогли только через четыре дня.