starboy

Сокджин ставит видео на паузу, прикрывая глаза, не желая видеть себя в отражении экрана ноутбука. У него нет никаких сил смотреть дальше, зависть забирается в уши и распространяется по всему телу, а Джин может только болезненно и беспомощно выдыхать. Мин Юнги - гений, с долгожданным, фанатами, выходом его микстейпа, на паренька высыпается куча любви, к нему приходит слава, и, что немаловажно - деньги. А Джин все продолжает урывать себе маленькие кусочки внимания камеры приевшимися фразами о том, что он самый красивый, в отличии от других мемберов. Либо выступать в роли матери группы, вне взоров публики, подтирая сопли мемберам, вынуждая тех питаться нормально и спать. Ведь у него, в отличие от остальных, куча свободного времени. Раньше он всегда мог положиться на соседа по комнате - Юнги, но тот теперь тоже постоянно занят и пропадает в студии звукозаписи. Джин зависает, его поедает изнутри зависть, ревность, и что-то еще. Алчность? Возможно. В прихожей хлопает входная дверь и слышится копошение, судя по безмолвию прибытия - это Шуга вернулся, наконец. Наверное, устал и голоден. Сокджин на автомате поднимается и идет в кухню, натягивает отеческую улыбку, глядя на растрепанного парня, роющегося в холодильнике. - Сядь, сейчас я приготовлю тебе чего-нибудь, и так не питаешься нормально, засиживаясь в студии, ладно Намджун, у него организм стальной. Старший, мягко приобнимая, отводит Юнги в сторону, тот вздрагивает и смотрит, как и всегда, словно побитый пес. - Хен, ты послушал? - Шуга продолжает стоять рядом, от него тянет крепким кофе, вызывая во рту Джина слюну. - Не полностью, услышал заглавную, и ту, что ты записал с макне, - Джин опускает руку, отворачиваясь, и принимается доставать кухонные приборы. - Ты даже не попробовал сделать это со мной, хен может и обидеться. Сокджин давится смешком от собственной никчемности, что не может удержать свое тлеющее и больное внутри. - Прости. Я хотел, честно, но так получилось. Юнги делает шаг и цепляется пальцами за чужую футболку, прижимаясь лбом к широкой спине старшего. - Ты же знаешь, что я бы отдал тебе все, что захочешь, Джини-хен. Я так блядски в тебя влюблен. Шуга дышит глубже, запуская ладони под чужую футболку, очерчивая ребра, еле выделяющийся живот, пальцы скользят выше, жадно впитывая тепло, пока не оттолкнули, пока не запретили. Сокджин ощущает чужое возбуждение, его охватывает злость, все это пидорство его не впечатляет и никак не притягивает. Но это не мешает Джину развернуться и, с лукавой улыбкой, кончиками пальцев очертить линию челюсти младшего. Шуга давится воздухом и ловит чужие пальцы губами, мысленно отговаривая себя проснуться. Ведь это сон, Джин никогда бы не позволил ему... Ким приоткрывает пухлые губы, выдавая удивленное "ооо" в выдохе. Свободной рукой он надавливает на плечи Юнги, недвусмысленно давая понять, чего хочет. Во взгляде читается "докажи, что ты любишь меня своей поганой, неестественной по законам джиновской морали, любовью". Шуга плавится и поспешно опускается на колени, выпуская изо рта чужие пальцы. Сокджин позволяет чужим рукам приспустить дурацкие розовые пижамные штаны, за которыми нет нижнего белья. Шуга сглатывает, и тянется руками к члену Джина, выдавая свою неуверенность дрожанием. Тот возбуждается не сколько от неумелых движений рук и горячего влажного рта, а столько от того, что Джин способен заставить гения Мин Юнги отсасывать себе, и младший будет продолжать его боготворить. Сколько за такое нужно отдать? А он вот получает бесплатно. Никаких талантов и денег не надо. Шуга заглатывает до самого основания, подключая язык, стараясь доставить удовольствие старшему. Джин ощущает себя сильнее, самоутверждаясь за счет влюбленного в него Юнги. Эти чувства его были увидены Сокджином сразу, при первом знакомстве, вызывая у парня рвотные позывы и желание сходить в душ, отмыться. Но Шуга не причинял никаких неудобств, и Джин попривык, а после даже позвал жить с собой, иногда позволяя фансервис с Юнги, как на глазах фанаток, так и дома, доводя младшего до тихих истерик. Cокджин прикрывает глаза, представляя, как еще можно будет нагнуть Юнги до прихода мемберов. Насколько жестко и охуенно можно будет провести время. Не задумываясь, как внутри легких разольется лава, голову посыплет пеплом, а светлую нежную кожу покроет чернотой, от которой не отмыться. И все отодвинет его лишь дальше, от той личности, что предстает перед фанатами. От того, кем он бы хотел стать. Кем бы мог быть.