***
Аарон и Минки ещё в младшей школе подружились, и всё своё время проводили вместе. В один из дней, когда они гуляли по заснеженному Пусану, решили дать друг другу обещание — поддерживать во всём, закрепив это кольцами с их прозвищами: Арон и Рен. С годами их дружба никуда не исчезла, а только укреплялась. Рен и Джонхён были знакомы тоже с детства, только с детства, проведённого у бабушки в деревне. Они были дальними родственниками и поэтому вместе проводили там время в выходные и каникулы. Когда же ДжейА (такое прозвище Джонхёну дал Минки) переехал в Пусан и поступил в одну старшую школу с Реном и Ароном, то они стали дружить втроём. Проводили вместе время, гуляли, болтали по вечерам по телефону, поддерживали, когда кому-то было плохо. Однако ДжейА и Арон не были между собой лучшими друзьями, они неплохо общались, помогали друг другу, но всё это на уровне просто хороших знакомых. Единственным связующим их звеном был Рен. Шло время, они окончили школу, поступили в университеты, затем и устроились на работу. Изменилась их жизнь, изменились и они сами. У Арона появилось много таких же шумных, как он сам, друзей, однако по-прежнему в сердце был его «маленький принц». И к своему несчастью, парень понял, что стал испытывать совсем недружеские чувства к нему. Минки вызывал в нём желание быть всегда рядом, обнимать, вызывая улыбку, дарить всего себя без остатка. Но это было невозможно, ведь сам Рен тоже изменился. Не было уже того доверчивого паренька, всё время липнущего к старшему. Он вырос в прекрасного парня, который тоже в свою очередь стал испытывать не совсем нормальные чувства к хёну. Вот только этим хёном был не Арон. Это был ДжейА. Парень стал по-настоящему привлекательным, стал заниматься музыкой, чем вызывал восхищение в глазах Рена. Вот только изменился и его характер: он больше не нуждался в таких друзьях детства, они были для него слишком «обычными». Он отдалялся от них, Минки же, наоборот, старался больше общаться с предметом своей любви, не замечая, как отдаляется от своего лучшего друга детства. Вся их 12-летняя дружба трещала по швам. И рано или поздно что-то должно было произойти.***
В тот день Арон сидел дома и уютно грелся в кресле за просмотром очередного фильма. Но вдруг из коридора послышалась трель дверного звонка. Так настойчиво мог звонить только один человек. Однако, взглянув на часы и убедившись, что уже поздновато для его визитов, парень всё же подумал, что это кто-то из соседей. Открыв дверь и увидев тонкого светловолосого парня, полностью запорошённого снегом, Арон действительно удивился. Рен с грустным «привет, хён» вплыл в квартиру. — Минки~ я, что случилось? — Разве должно что-то случиться, чтобы я решил зайти к тебе? — с каким-то надрывом произнёс светловолосый. — Может я просто решил проведать тебя, узнать как дела. — Минки~ я, я тебя знаю столько времени, да даже по одному твоему лицу уже видно, что тебе хреново. — Да, мне плохооо! Хён~ Почему жизнь такая несправедливая штука?! Чем я заслужил такое? Парень перешёл на горькие всхлипывания, и Арон, прижав его к себе, усадил на диван, попутно накрывая пледом. — Что случилось, малыш? — Хён, почему он так поступил со мной? Я пригласил его на свидание, прождал на морозе три часа, а он даже не позвонил. А когда я пришёл к нему домой, оказалось, что он спокойно праздновал там с каким-то парнем. Разве это честно? Не стоило труда понять, что речь шла о ДжейА. И Арон даже понял, о каком втором парне говорил Рен. Бэкхо. Человек, который нравился Джонхёну вот уже столько месяцев и который был неприступен. Видно, сегодня тому всё же улыбнулась удача, но нельзя же было так поступать с Ароновым принцем! — Придурок! Бездушная скотина, которую не волнуют чужие переживания, — Арон весь кипел от гнева. — Как он мог так поступить с тобой?! Даже если он не испытывает ответных чувств, то должен хотя бы заботиться о тебе, как о друге. — А может он просто забыл? А я сразу же сделал свои выводы… — пара шоколадных глаз уставилась на друга в немом вопросе. — Рен~а, что за чушь ты говоришь? Неужели такая ситуация впервые? Он забыл про тебя, ты ему не нужен! А ты тут пытаешься его оправдать. Глаза светловолосого снова наполнились слёзами, и он, вскочив с дивана, провизжал: — Не говори так! Ты не знаешь его. Он любит меня! Мы недавно ходили в кино, где были его друзья, и он меня обнимал при них. Стал бы он делать так, если ничего не чувствует ко мне? — Минки~ я, ты действительно ничего не видишь? — Аарон устало вздохнул. — Он играет тобой, ты нужен ему только для того, чтобы вызвать чувства у Бэкхо. ДжейА нет дела до твоих чувств. — Вот как! Хён, оказывается, главная скотина здесь ты. Вместо того чтобы помочь, ты только и можешь, что оскорблять моего любимого. И после всего этого ты ещё смеешь называть себя моим другом! Рен зло стёр слёзы со щёк, а затем снял именное кольцо их дружбы и кинул им в Арона. — Неужели ты забыл о нашем обещании? Всегда и во всём поддерживать друг друга. Разве наша дружба больше для тебя ничего не значит? Почему ты так эгоистично поступаешь? — Это я-то эгоист? — эти слова прозвучали тихо, но заставили Рена напрячься. И не зря, потому что последующее прозвучало гораздо резче и громче: — А кто мчится к тебе в любое время суток, когда тебе плохо? Кто жертвует своим свободным временем, чтобы помочь тебе с делами, потому что ты, видите ли, был занят походами по магазинам ради свидания с ДжейА? Кто заботиться о тебе, когда ты болеешь? Кто, в конце концов, забил глубоко в себя свою любовь, только чтобы быть рядом? Думаешь, мне приятно каждый раз выслушивать про супер прекрасного Джонхёна, зная при этом, что ему плевать на тебя? Минки, ты слепой идиот, который зациклился на своей любви и ничего другого уже не видит. Кто из нас действительно эгоист?! Арон сжимал и разжимал кулаки, с трудом переводя дыхание. Рен уставился на него, отчего его глаза стали в пол-лица. — Хён~ Что ты… — Уже ничего. Если ты не хочешь видеть очевидного и страдать из-за этого, то я тебе больше не помощник. Я устал. Я скоро уеду в США, и на этом наша дружба прекратиться. Мне жаль, что всё дошло до этого, но дальше так продолжаться не может. — Хён, ты же не можешь так просто меня оставить? — Рен подошёл к старшему, пытаясь обнять. — Могу. Я, правда, надеялся, что всё измениться, что, в конце концов, ты перестанешь сохнуть по ДжейА и заметишь мои чувства. — Но как? Ты же никогда не говорил об этом. — Правда? — Арон горько усмехнулся. — Я намекал и даже говорил прямо, но ты слышал только себя. — Прости… — За что? — Ну… За то, что заставил страдать. Я не хочу потерять такого друга. Мы ведь столько времени вместе, мы всё преодолевали, так и тут справимся. — Нет, не справимся. Ты не сможешь ответить на мои чувства, а находиться рядом в качестве друга уже не имеет смысла. Будет лучше, если мы просто разойдёмся. Арон не мог прямо взглянуть в эти глаза, слишком было больно. Но если бы он посмотрел, то увидел бы, сколько боли и отчаяния плескалось там. — Что ж, — даже по голосу чувствовалось, как светловолосый дрожит, — это твой выбор. Я тебе желаю счастья… — голос сорвался, как и его хозяин. — Хотя, какого, к чёрту, счастья я тебе желаю?! Чтоб тебе пусто было в этой твоей Америке! Да, я идиот, да, самовлюблённый эгоист! Но ты мог бы дать мне шанс исправиться, мог бы помочь мне стать лучше. Но нет, вместо этого ты бежишь в кусты, делая мне ещё больнее. Ну, и катись куда подальше! Знать тебя не желаю! Рен рванул к двери и громко хлопнул ею, выбегая на улицу. Арон прикрыл глаза, чувствуя, как по щекам бегут горячие дорожки, а в сердце кровоточит рана. Минки прав, он сам выбрал этот путь. Уже ничто не станет прежним. Их дружба окончательно разорвалась, оставив после лишь два ненужных кольца.