Проклятая...ей

Лили. Ли-и-ли. Мерлин, как же ей надоело собственное имя. Мягкое, пушистое, цветочное и уже чье-то. Назвать ребёнка в честь своей погибшей матери было самой тупой идеей, что Гарри Поттеру только могло прийти в голову. Ладно Джеймс, будто копия своего деда - такой же взбалмошный и дикий. Но младшая дочь Гарри его ненавидела. Она рвала волосы на голове до боли, кричала, что она не похожа на свою бабку и плакала, аж до горьких слёз. А костяшки сбиты в кровь. Многие спрашивали, почему ты так бесишься? Это всего лишь имя. Причём очень распространенное. Но для неё оно было проклятьем. Трудно жить в семье, когда собственный, вечно занятой, но всё же любимый отец видит в тебе собственную мать, и огорчённо хмурится, когда характеристика не сходится. Когда мама не замечает, сосредоточенная на карьере в "Ведьмополитене". Когда бабушка с дедушкой видят в тебе добренькую, рыжеволосую девочку с букетиком ромашек, но ты готова спалить всё чертово поле, лишь тебя принимали такой, какая ты есть. Не Лили. Луна это больше ей подходит. По крайне мере, Лоркан часто говорит, что у неё мозгошмыков с Хогвартс - Экспресс. Лили крепко сжала руки. Чёрные браслеты приятно позвякивали. Это был её последний день в Хогвартсе. Выпускной только что отгремел яркими фейерверкам, танцами на столах пьяных слизеринок и хаффлпафок. Огневиски, подмешанное в пунш. Яркими мантиями и волшебными, свежонапечатанными аттестатами. Безалаберно, но "У" по зельеварению радовала. Она ненавидела этот предмет, извечный запах сырости, темнота и аллергия на слизь флоббер-червей, что был в большинстве зелий. А вот королеве Розе этот предмет был по душе. Как она ещё не утопилась в каком-нибудь котле. Она любила бегать ночью по коридорам, пару раз искупалась в Чёрном озере, не вылазила из отработок у Хагрида, была лучшей на Трансфигурации и один раз даже взорвала часы факультетов. Макгонагалл назвала её "последней мародёркой", и "словно дочерью Джеймса Поттера". А сальноволосый, угрюмый Снейп только фыркнул. Лили тогда было тринадцать, и она показала ему язык. Поттер блаженно улыбнулась и поднесла сигарету к губам, рыжие волосы алым пламенем колыхались на ветру, подражая опускающемуся закату. -Прекрати. Лили хмыкнула, но не смогла скрыть нервным мурашек от его прикосновения. -Пришёл нравоучения читать? -Нет. Пришёл поздравить. Лили сильнее сжала губами сигарету, противный горький дым успокаивал. Или давал иллюзию этого спокойствия. -Убирайся к Вик, к своей дочери и всем остальным. Я не хочу тебя видеть. Она отвернулась от него, напоследок гневно сверкнув глазами, где если присмотреться, сверкали капельки слёз. Лицо в один момент побледнело до неузнаваемости. Влюбится в человека, что всю жизнь был тебе как брат родной? Глупо. Ужасно глупо. Особенно глупо было признаться, когда в ответ тебе был взволнованный: "Вик беременна. У нас скоро помолвка." Мило, не правда ли? Лили тогда проклинала всё на свете. И в том числе родственником, что видели в ней светлую Эванс, что никогда не унывала. А Лили просто хотела выплакаться. И ей это удалось. Кладбище, где захоронены Лили и Джеймс Поттер было недалеко о того самого разрушенного дома. Замёршая, зимой, она прибежала туда, что прислонится к холодному граниту могилы Джеймса Поттера и плакала, будто слабая девчонка. На эпитафию своей бабушки она взглянула всего один раз. И увидела своё имя. И в душе будто всё и оборвалось. Гарри Поттер проклял её. Хотя даже не догадывался об этом. Лили - это проклятое имя.