Мартовские коты

      — Ну что, доктор? Что скажете? — неуверенно прошептала Мирэ, вытягиваясь вперёд от напряжения к сидящему напротив неё мужчине лет сорока пяти с серьёзным взглядом из-под дальнозорких очков. Он посмотрел на какие-то бумажки перед собой, почесал подбородок и вытянул тонкие губы в неожиданно добродушной улыбке.       — Всё в порядке, мисс Им, — обнажив верхний ряд длинных зубов, пробасил мужчина. Часы, висящие на стене, мерно постукивали каждую секунду, отдаваясь легким волнением в душе девушки. Весь кабинет был в бело-голубых больничных оттенках, что должно было способствовать расслаблению и спокойствию, но всё только ещё сильнее раздражало, создавая впечатление стерильности и пустого вакуума.       — Значит, мне можно сделать операцию? — повторила вопрос Мирэ и пододвинулась вперёд к врачу. Теперь можно было ещё лучше разглядеть каждую черточку лица этого пожилого, респектабельно выглядящего, мужчины. Его тоненькие очки постоянно съезжали с переносицы, и ему приходилось поднимать подбородок, чтобы чётче видеть свои записи. Это выглядело немного неуместно и создавало контраст с его почти устрашающим внешним видом. Мирэ ещё сильнее чувствовала себя не в своей тарелке из-за создаваемого дисбаланса.       — Конечно, в любое удобное для вас время, — сказал врач и протянул руку к календарю. Он прикоснутся к нему своими шершавыми руками, создавая лёгкий шелест, который отдавался в ушах Мирэ, как скрежетание ногтя о доску. Она невольно зажмурила глаза и постаралась успокоиться. Ведь на кону стояла ничто иное, как её здоровье.       — Да? Но я хочу, чтобы её делали вы, — ответила ему девушка и сжала потуже лямку от маленького рюкзака, который лежал у неё на коленках. Он был совершенно пустым и непривычно легким, но что поделать, если девушка уже слишком привыкла к рюкзаку и не чувствует себя собой с женственными сумками в руке.       — Я? — он надул уже преждевременно сморщенные от нервной работы губы и снова почесал подбородок. — Но я скоро ухожу в отпуск и смогу вас прооперировать только приблизительно через три недели... — он опереться о спинку стула и начал на нем качаться, судя по всему анализируя, что можно было бы сделать в данной ситуации.       — Вот как... Я подожду, — настойчиво проговорила Мирэ и встала с места, собираясь выйти из кабинета, который раздражал её с самого детства. Да, она была здесь не в первый раз. Но к её огромному удовольствию последний раз произошёл пару лет назад, когда Мирэ гостила у бабушки.       — Ну тогда мы запишем вас через три недели, хорошо? Вам за день до операции позвонят и напомнят о ней, — поспешно начал тараторить мужчина, стараясь поспеть за Мирэ. Ведь она уже открыла дверь и, если бы врач замолчал хоть на секунду, то она пулей бы вылетела из кабинета, а затем и из больницы тоже.       — Хорошо, доктор. Я всё запомнила, — уверенно сказала девушка у самого выхода и раскрыла спасительную дверь пошире.       — Тогда, до операции, — вздохнув, обречённо ответил ей мужчина. Теперь ничего не оставалось, как смириться, и проследить взглядом за тем, как Мирэ упорхнет из больницы.       — До встречи, — прошептала девушка напоследок и быстро закрыла за собой дверь.

***

Keira Knightly — Lost stars       Мирэ, продрогнув до кончиков пальцев, шла по улице и держала перед собой телефон, в котором был включён навигатор. Она пыталась найти бар поблизости с её домом. Мирэ долго рылась в интернете, прежде чем нашла то, что ей нужно. А это, прежде всего, ночное заведение, которое находится недалеко от квартиры бабушки, у которого нет дурной славы места, куда приходит кто угодно и творится что угодно.       Наконец, увидев перед собой горящую в этот снежный вечер красным огнём вывеску "Динго", Мирэ довольно улыбнулась и засунула телефон в карман длинного пальто.       Девушка сразу оценила взглядом здание. Оно было не старым, но и не новым. Всё было классическим и ничем особым не примечалось. Судя по всему — довольно-таки серьёзное место, куда не ходят развлекаться детишки. То, что ей и нужно. Мирэ ухмыльнулась и поправила лямку чехла от гитары, которая постоянно спадала с плеча.       Она осторожно приоткрыла тяжёлую тёмную дверь бара и огляделась по сторонам. В нем, за несколькими столиками, вразброс сидели посетители и или переговаривались между собой, или, облокотившись о спинку стула, спокойно попивали из высоких стаканов пиво.       Заметив переминавшуюся с ноги на ногу девушку, к Мирэ плавной походкой подошла миловидная официантка.       — Здравствуйте. Столик на одного? — сразу спросила она её, чем ввела Мирэ в ступор. Она сразу замялась, но, видя ожидающий взгляд официантки, всё-таки собрала мысли в кучку.       — Нет, мне нужен менеджер, — ответила она и рефлекторно посмотрела по сторонам, ища хоть кого-нибудь, кто хотя бы отдалённо напоминал ей менеджера. Миловидная официантка с бейджиком "Хан Юби" моментально изменилась в лице и, став серьёзной, повернула голову в сторону столика, за которым сидел молодой мужчина и вчитывался в какие-то бумажки.       — Сейчас, подождите, пожалуйста, — Юби подошла к нему и что-то прошептала.       Мужчина поднял голову и сосредоточенно посмотрел на Мирэ из-под узких очков, определённо ещё находясь в своих расчетах и пересчетах. Через мгновение его взгляд все-таки прояснился и он непонимающе уставился на официантку. Она театрально пожала плечами и перевела свой взор на Мирэ, которой от всего этого становилось не по себе. "Кажется, я впустую трачу здесь своё время", — подумала она, тяжело вздохнув.       Менеджер наконец положил свои бумажки на стол и встал с места, расслабленно направился в сторону девушки и вопросительно посмотрел на неё.       — Здравствуйте. Чем могу быть полезен? — просто спросил он. Явно чувствовалось, что мужчина прекрасно чувствует власть над всеми присутствующими и вдоволь наслаждается ею.       — Здравствуйте. В интернете увидела, что вам временно требуется певица, вот и пришла, — он удивленно поднял брови, из-за чего на его лбу прорисовались полоски от морщин и очки по инерции слегка приподнялись.       — Вот как... Ну, в принципе, наша вторая певица будет отсутствовать только пару месяцев, и то из-за того, что у неё роды. То есть — чего-то определённого я предложить вам не могу, — он замялся и прошёлся короткими пальцами по вспотевшему лбу, а после пригладил тёмные джинсы.       — Всё нормально. Мне просто нужно место, где я смогу петь и играть на гитаре, — спокойно произнесла Мирэ и покосилась на сцену, которая стояла в глубине бара.       — Можно поподробнее о ваших способностях? — мужчина недоверчиво поднял одну бровь и проследил за её взглядом, устремлённым на высокий микрофон.       — Ну... Играю с пятнадцати лет на гитаре, с семнадцати — на пианино, ходила на занятия по пению, до этого выступала в другом баре... — отстранённо ответила Мирэ, уже во всю оценивая здание : то присматриваясь к мебели, то к посетителям, то к официантам. Менеджер перед ней задумчиво почесал подбородок и произнес:       — Ну, сыграете нам тогда что-нибудь? Я смотрю, инструмент у вас собой, — с вызовом улыбнулся он, ожидая увидеть то ещё шоу талантов и готовясь хорошенько посмеяться над случайно забредшей к ним в бар девчонке.       — Что обычно у вас играют? — как и прежде, отрешенным голосом спросила Мирэ, никак не фокусируя взгляд на мужчине.       — Сейчас будет желателен спокойный рок, чтобы совсем не шокировать посетителей, — услышав эту фразу, Мирэ только усмехнулась и повернулась, ни слова не говоря направилась к небольшой сценке, на которой только возвышался одинокий микрофон, стул, да специальный, для гитаристов, стульчик.       Она бесшумно положила гитару и сняла мешающие пальто и шарф. Посмотрела на посетителей, которые расслаблено попивали из своих стаканов и усталыми взглядами смотрели на своих друзей. Недолго настраивая гитару, Мирэ всё-таки встала со своего места и прошла к стулу на сцене, глубоко вздохнула и, понимая, что пока что никто не обращает на неё внимания, кроме самодовольно улыбающегося менеджера, начала выступление, которое займёт один Бог знает сколько времени...

***

      Когда Мирэ уже возвращалась домой, было три часа ночи. День оказался тяжёлым и богатым на события. Она наконец нашла в себе смелость и сходила ко врачу, а после и вовсе сделала настоящий подвиг, нарыв где-то на закоулках сердце силы на то, чтобы найти годный бар для пения. И неважно, что это непостоянная работа, ей просто срочно нужно место, где она сможет петь и где у неё будут зрители, которые смогут оценить её старания.       Как это и произошло сегодня. Менеджеру, этому высокомерному мужчине, возомнившему себя чуть ли не властителем мира, понравилось её исполнение, и он решил взять Мирэ на работу. Да, конечно, сначала он был немного удивлён, так как ожидал услышать нелепые потуги, издалека напоминающие пение. Но он ошибался. Да, раньше, в детстве желание Мирэ хотя бы чуточку приблизиться к своему первому, детскому идеалу было настолько велико, что она начала учиться игре на гитаре и записалась на занятия по вокалу.       Мирэ подошла к своему подъезду. Единственное, чего ей теперь хотелось — это принять горячий душ, чтобы согреться, и завалиться спать беспробудным сном, когда ты до такой степени отключён, что не слышишь и не чувствуешь ничего.       Она подняла глаза к домофону и наткнулась на странную вывеску. Не сразу поняв, что именно в ней зацепило взгляд Мирэ, девушка напрягла свои затуманенные дрёмой глаза и только через пару секунд поняла, в чем дело.       На белом квадратном листке бумажки была фотография чёрной кошки с белыми лапками, которая смотрела куда-то в окно, судя по всему, заприметив там определённо что-то интересное. На брошюрке была надпись: "Потерялась кошка по имени Момо. Отличительная черта — лапы покрыто белой шерстью. Кошка домашняя и не сможет выжить на улице. Просьба тому, кто найдёт её, позвонить по указанному номеру. За поимку питомца отдельная плата в качестве благодарности." А чуть ниже были разрезанные кусочки бумаг, на которой был напечатан один и тот же мобильный номер.       "Интересно, чей номер он тут написал?", — подумала Мирэ и вырвала клочок бумаги, который теперь стал ещё одним нежелательным мостом между ней и Чанёлем...