***
Мирцелла осознает, знай он, кто она такая, то желал бы ей смерти. Она понимает, что он был, есть и будет Старком, и всегда будет хотеть отомстить за отца. Ей прекрасно известно, что лишь шрам мешает ему понять, кто она, потому что Мирцелла Баратеон — прекрасная, золотая, совершенная, а Целла — нет. Целла сломана, её волосы спутаны, она хорошо, — почти отлично, — управляется с пистолетом, ведь только так она могла выбраться из Дорна, играя в рулетку со своей жизнью. Ей нравится, что он не может узнать её, что не видит в ней девочку в зеленом платье, которая краснела, когда поднимала на него взгляд и не могла вымолвить ни слова, потому что та девчонка умерла с Эрисом, когда отрезали ухо Целлы. Лучше не разрушать то невинное впечатление. Ведь если бы он знал, что Мирцелла Баратеон борется за жизнь не хуже одного из его солдат, он бы, вероятно, застрелил её на месте.***
Они оба хотят этого. Он думает, что её цель — стереть судимости, она знает, что он хочет избавиться от себя, чтобы его брат Бран смог без страха править Севером. Он может добавить маленькую записку, — всего одну, — о том, что Робб Старк мёртв, и потом уехать в Мир или Лис, или куда пожелает его душа, свободный, как птица, зная, что его неудачи не будут преследовать младшего брата. Вот, чего он боится. Она видит по глазам. Что Король увидит Брана и подумает, что тот — марионетка Робба. Это забавно, — и она хочет того же. Мирцелла Баратеон. 24. Убита на Красной Горе. Семь слов. Семь крохотных слов в цифровом файле, и Мирцелла мертва, как Целла и думает.***
Его фигура поражает своей трагичностью, когда он стоит, глядя в огонь, в то время как Дэйси, Маленький Джон и Ведель уходят спать. Его лицо горит золотым, а голубые глаза, как пламя, разгоревшееся на лице. Почему его трагедия больше моей? Он не единственный, кто потерял семью.***
Мирцелла знает, что он ей не доверяет. Она не против. Это умно, правда. С чего бы ему доверять ей? Доверие было бы глупым, потому что она, очевидно, добилась успеха в убийствах и явно слишком идеальна, чтобы быть правдой. Ему давно следовало понять, что ничего никогда не бывает совершенным. Она не считает себя идеальной. Мирцелла Баратеон думала так, не Целла Сэнд. Целла Сэнд любит его фигуру во время ходьбы, замечает, как напрягаются мышцы, когда они вброд пересекают течение, ей нравятся шрамы на его лице и груди, потому что они показывают, что его задело тоже — безумие гражданской войны, крушение всего прямо в руках. Мирцелле Баратеон, возможно, тоже пришлось бы это по вкусу, но не так, как Целле Сэнд.***
Однажды ночью он спрашивает о её семье. Лгать об отце легко, ведь он был ложью. Просто не упоминать Джоффри и Томмена, которых не было с ней в Дорне. Но солгать о матери она не может. У неё есть кольцо с изображением матери. Оно слишком живо напоминает Серсею, чтобы показать его Роббу, и Мирцелла носит его на шее, спрятанным в ложбинке груди, рядом с сердцем. Если ей повезет, — очень повезет, — она станет храброй и гордой, как мать. Если не повезет, — очень не повезет, — это её и погубит.***
Мать, дядя, братья были выстроены в линию и расстреляны по приказу Короля Станниса. Станнис был когда-то её дядей, — дядей Мирцеллы, — и она часто играла с его дочерью в детстве. Она ни на секунду не сомневается, что, если их с Роббом поймают, то он расстреляет и их перед всей столицей.***
Её не удивляет, что Робба ловят. Совсем нет. План был глупым. Робб не дурак, но это не значит, что его планы не глупы. Она стискивает зубы и идёт за ним, проникает задними ходами, через которые бегала ребенком. Она хладнокровно стреляет в охранников. Мирцелла бы расплакалась, Мирцелла была бы мертва. Она освобождает Робба и Дэйси, и они втроем взламывают систему, меняют слова, ведь это так просто, слишком просто, перезаписать файл, сменить свой статус на «уничтожены». Её удивляет, что они не подглядывают, когда она меняет свой файл. Ей казалось, что им станет любопытно. Но они не смотрят, может, из-за того, что она только что спасла им жизни, может, доверяют, может, просто и так всё знают.***
Мир — прекрасный город, и Целла решает, что так будет правильно. Целла в Мире, Мир для Целлы. Робб сворачивается в постели. Он сбросил одеяла, и абсолютно обнажен, но тут тепло, так что он не замерзнет. Она думает подойти и лечь рядом, шепча, что полюбила его ещё тогда, когда была маленькой девочкой, но не делает этого. Мирцеллы здесь больше нет. Есть только Целла, и, может, Робб Сноу влюбится в Целлу Сэнд, но она не позволит Роббу Старку полюбить Мирцеллу Баратеон. Время идёт, люди растут и меняются, и прошлое мягкой поступью уходит в Дорн.