Хороший. Тур

«Слава такой хороший», – доносятся до слуха Клевакина обрывки разговора из передней части автобуса. – Тебе с ним повезло, – словно пытаясь добить его, Олега, добавляет Николаева, прежде чем сменить тему. Олег сидит позади, и Снежаны ему не видно, но на секунду он успевает поймать ее смущенную улыбку, мелькнувшую в прогале между двумя сидениями. К началу тура Снежана Крюкова снова встречается со Славой. «Хотя почему снова? Они ведь и не расставались», – поправляет сам себя Клевакин, делая вид, что слушает болтовню Пануфника, сидящего рядом и листающего инстаграм. Слава – хороший (все еще). И Снежане с ним лучше. Тоха это подтверждает, когда Олег, напившись, делится с ним своей историей. Вот только Снежана всеобщего мнения не разделяет. И во время финала Битвы сезонов она ждет, что Клевакин подойдет к ней, но он лишь проходит мимо, бросая короткое «Классная прическа, Крюкова». В первые дни она не знает, что делать и кому звонить по этому поводу, но уже через неделю приходит к решению, что делать ничего и не нужно. У нее ведь все еще есть Слава. Ее Слава. Им хорошо вместе. А Клевакин? Что ж, похоже, не судьба… До начала тура остается три недели, поэтому Снежана делает все, чтобы их со Славой отношения стали еще крепче, чем раньше. Ровно двадцать один день, чтобы заставить Славу забыть о ее, Снежаниной, талантливой, но не в меру нахальной и вечно разбрасывающейся язвительными шуточками ошибке. Как будто и не было никакого Олега Клевакина. Как будто она не изменяла своему парню с этим зазвездившимся мудаком. Хотя скорее ей хочется доказать всем вокруг, и в первую очередь – Клевакину, что она счастлива с Петренко и что по Олегу она не скучает. Хороший план, пусть даже всем вокруг, и Клевакину в том числе, плевать на ее старания. Никто ведь не знает о том, что между ними произошло. А сам Олег четко дал понять, что ему нет до нее дела. Но так хотя бы она не чувствует себя жалкой шлюхой… Ее план работает, пока она все свободное время проводит со Славой. Старая добрая Снежа. Она возвращает себе его доверие и только иногда во время секса со своим парнем прикусывает губу, чтобы случайно не произнести неправильное имя. (Неправильное во всех смыслах.) Но все летит в тартарары, стоит ей переступить порог автобуса и встретиться с насмешливым взглядом Клевакина. К счастью, ее спасает Николаева, и Снежана ей так благодарна, что на время тура они становятся лучшими подругами. Олежа, к слову, тоже не теряется, обнимаясь с Головань так часто, что даже Макс начинает коситься на него с подозрением. Но у Нестеровича своих проблем хватает, так что он ничего не скажет и не станет выяснять, даже если Клевакин начнет обниматься с Орловым. – Это их дело, – отвечает Макс на подкол Бухольц, что Головань на сцене с Савченко сосется, а за сценой с Клевакиным тискается. Снежана, ставшая свидетельницей их разговора, старается не обращать на это внимания. Пусть делает, что хочет. Олег и делает… Через три недели после начала тура Снежана срывается и рассказывает обо всем Юле. – Козел, – комментирует Николаева, прежде чем запустить пальчики в волосы рыдающей на ее коленях Снежаны. Несмотря на старания подруги, от постоянного стресса и сложного гастрольного графика к началу октября Снежана заметно теряет в весе. – Эй, Крюкова, – как-то раз догнав ее в коридоре, Пануфник останавливается и оглядывается по сторонам, словно убеждаясь, что Клевакина нет поблизости, – С тобой все в порядке? Выглядишь паршиво. Снежана улыбается и сильнее кутается в бомбер своего парня: – Да, Антош. Не переживай, – сказав это, она собирается уйти, но Антон хватает ее за руку, не давая этого сделать. – Ему тоже хреново, – хмуро добавляет он, после чего его окликивает Макс, и Пуф, обогнав Снежану, присоединяется к своей компании. – Ты что, с Крюковой разговаривал? – спрашивает его Олег, как только Нестерович отходит в сторону, чтобы дать автограф какой-то фанатке. – Да, – лениво отмахивается Антон, стараясь не обращать внимания на суровый взгляд Клевакина. – Надеюсь, не о том, о чем я подумал? Этот вопрос заставляет Пануфника усмехнуться: – Нет, по работе, – отвечает он, натягивая шапку и застегивая теплый жилет. – Но я бы на твоем месте с ней помирился. Впереди еще полтура, а вы двое бегаете друг от друга, – добавляет Пуф, прежде чем присоединиться к Максу и небольшой толпе поклонниц, уже успевшей собраться вокруг него. Олег думает, что Антоха прав, пора с этим заканчивать, но еще неделю ничего не предпринимает, потому что рядом с Крюковой постоянно крутится вездесущая Николаева. Но удобный случай подворачивается сам, Олегу даже не приходится ничего подстраивать. Спасибо Бухольц, которая перед концертом в новом городе поправляет лямочки на своем нижнем белье со словами «Самонаводящиеся ракеты вперед», а потом, заметив рядом Крюкову, добавляет «У кого они есть». Не настолько громко, чтобы ее услышали зрители в зале, но достаточно громко, чтобы все, кто был за кулисами, обратили внимание. Те, кому ее высказывание кажется оригинальным, вроде Головань или Насти Михайлец, начинают смеяться, но Олег их прерывает: – Вот не на-адо, – в своей привычной нахальной манере подает голос Клевакин, сдерживаясь, чтобы не добавить «Все там в порядке. Я сам проверял», вместо этого переводя всю эту ситуацию в шутку, – Мы же при вас не начинаем членами мериться, да? А то я бы всех уделал… Теперь уже смеются все, включая Крюкову, после чего, за считанные секунды до начала концерта по традиции собравшись в кругу, все расходятся по разным кулисам. На прощание Снежана бросает в его сторону полный благодарности взгляд, но насладиться им Клевакин не успевает, потому что кто-то бьет его по плечу: – Ну что, Олежа, – Стаев улыбается во все свои тридцать два зуба, вызывая у Олега нехорошие ассоциации. «Лошадиная улыбка», – как-то раз говорит Олег, когда они своей тесной компанией бухают в его номере, еще во времена второго сезона. «Митька классный, – сипит прихмелевшая (тогда еще) Решетникова. – И принц, и конь в одном лице. Иногда прям так и хочется дать сахарок и за ухом почесать…» – Готов зажечь? – как-то чересчур радостно, по мнению Клевакина, продолжает Митя, становясь перед Олегом за их кулисой, на что тот лишь пренебрежительно закатывает глаза. – Всегда готов, – практически выплевывает Олег в загородившую ему весь обзор спину Стаева, прежде чем они оба под оглушительный рев фанатов из зала выходят на сцену. После концерта Олег собирает свои вещи нарочито медленно, по опыту зная, что Крюкова всегда покидает гримерку последней, потому что каждый раз, в каждом новом городе, после каждого их выступления ей звонит ее долбаный парень. «З – забота», – с трогательной улыбкой комментирует Макс примерно на третьей неделе тура, вызывая у Пануфника взрыв хохота. «З – заебал, Нестерович! – не разделяя общего веселья, ворчит Олег, собирающий костюмы. – Бери уже свою сумку и вали в автобус. Жене звонить». Заметив, что их друг не в духе, Пуф ободряюще хлопает Макса по плечу и уводит подальше от злого Клевакина… Вот и сегодня эти двое выходят из здания первыми, так как Олег просит их не ждать его. К тому времени, как Снежана прощается со Славой, все танцоры уже собрались и по двое-трое в сопровождении охраны выходят к толпе фанатов, поджидающей их у входа. Даже Николаева уже сваливает в автобус, сказав подруге, что будет ждать ее там. – Тебе помочь? – услужливо предлагает Клевакин, стоя в проходе девчачьей гримерки, расслабленно опираясь предплечьем на дверной косяк. Оторвавшись от сбора чемодана, Снежана поднимает на него глаза. Через секунду ее губы растягиваются в хитрой ухмылке: – Мы снова разговариваем? Мигель уже не раз говорил, что актриса из Крюковой отличная, но если бы он видел ее сейчас, он бы точно с криком вскочил со своего места, как любит это делать на кастингах. В ответ Клевакин небрежно пожимает плечами. Роль похуиста ему тоже дается весьма легко. – А что нам с тобой делить? Ну, поигрались в отношения, побаловались, не получилось. И ладно. Мы ж профессионалы. У меня после тебя уже еще две попытки отношений было. Олег не врет. Это правда. И обе те еще шкуры. Одна из Екатеринбурга, вторая – из Москвы. Хотя то, что между ними было, с натяжкой можно назвать попыткой завести отношения. Скорее серией случайных перепихов то с одной, то с другой, в зависимости от географического положения. – Пора бы уже забить на то, что было во время Битвы. Сейчас мы в туре. Все. Закрыли тему. Может, у нас друзьями быть лучше получится. Олег говорит эту фразу почти каждой девушке, с которой когда-либо встречался, поэтому из его уст она звучит отработанной. Как будто для него это и впрямь ничего не значит. Просто еще одна интрижка. Только и всего. Снежане (Милой. Доброй. Забавной.) хочется ударить Клевакина за такое отношение. Прямо по его наглой физиономии. Чтобы уж ее-то он надолго запомнил, замазывая синяк тональником перед концертами еще как минимум неделю. «У меня. Есть. Слава», – напоминает себе Снежана, стараясь выдержать марку и не упасть в грязь лицом. Она давным давно научилась справляться с волнением на сцене, вот только при Олеге держать себя в руках гораздо сложнее. Особенно когда в ушах стоит его рычание где-то над ухом: «Блять, Крюкова…» – Хорошо, – в шутку вздернув подбородок, отвечает Снежана, и по дороге даже позволяет Олегу понести ее сумку. Из здания они выходят вместе. Их странная, непонятно откуда взявшаяся дружба удивляет всех, даже Николаеву, которая весь вечер подозрительно косится то на Снежану, то на Олега, пока Крюкова не рассказывает ей правду. А потом та еще полчаса успокаивает ее, Снежану, плачущую у Юли на коленях. – Знаю, это не мое дело, – начинает Николаева, и Снежана не может не заметить, скольких трудов ей стоит не показывать свое осуждение, – Но что ты собираешься делать? Этот вопрос застает ее врасплох. Снежана абсолютно не знает, что ей делать дальше. Но Олег ведет себя так, будто ничего не произошло, пока помогает ей выгрузиться из автобуса в очередном городе и демонстративно приглашает ее за их столик в кафе, на что Николаева невольно закатывает глаза. – Иди, – настойчиво шипит она, когда Снежана уже собирается отказаться от предложения. – Может, наконец, привыкнешь к его компании и поймешь, какой же он на самом деле мудак. Снежана хмурится. Юля, вообще-то, не говорит таких слов. «Маленькая девочка матом не ругается, – однажды пытается спровоцировать ее Бухольц, протягивая Николаевой свой не начатый Мохито, но под грозными взглядами присутствующих убирает бокал от ее лица. – Какие же вы скучные…» А еще Снежана уверена, что Олег просто хочет, чтобы его считали мудаком. Неизвестно зачем. Хотя лучше бы он и правда им был. Тогда Снежане было бы легче выкинуть его, Клевакина, из головы и забыть все, как страшный сон. А может, Юля права? Может, Снежана все придумала? Во времена Битвы она так отчаянно ищет в нем положительные стороны, что не замечает очевидного: Олег Клевакин – мудак с большой буквы «М». (Недаром Мига его к себе в команду зовет.) И он не стесняется это демонстрировать. Но ведь хорошим девочкам нравятся плохие парни, верно? – Николаева, да ты хитрая задница, – игриво прищурившись, шутит Крюкова, чем разряжает обстановку и вызывает у подруги улыбку. – Иди уже, – снисходительно напоминает Юля, разворачиваясь, чтобы уйти, пока Снежана присоединяется к компании Клевакина. – Юль, а ты что, не с нами? – удивленно интересуется Олег, кивая на последний свободный стул. Николаева с трудом сдерживается, чтобы не сказать, что она скорее умрет, подавившись своим обедом, чем сядет с ними. – Я уже с Ванькой пообедать договорилась, – мило улыбается она и под громкое «О-о-о» от их стола идет в сторону, где болтают о чем-то Можайкин со Стаевым. Судя по всему, присутствие в компании Снежаны смущает всех ее участников, кроме Клевакина, который ведет себя абсолютно непринужденно, закинув локоть на спинку стула и кидаясь в Пуфа картошкой фри. – А вы двое теперь типа встречаетесь? – с хитрой улыбкой уточняет Юлиана, привлекая к себе внимание. – Нет. Мы друзья, – абсолютно спокойно отвечает Олег, не глядя в сторону Пануфника, который в этот момент давится колой. – Тебе знакомо это слово? Дру-зья, – по слогам повторяет Олег, и Снежана улыбается, ощущая, как это слово бритвенным лезвием входит ей под кожу… Их дружба заканчивается так же внезапно, как и начинается. «И у меня скрипят колени в мои двадцать три. Они болят, извините меня. Я не жалуюсь. Это просто, чтобы зритель понимал, что ничего не дается просто так», – говорит Олег в одном из интервью на проекте. Это почти правда. С той лишь поправкой, что они у Олега не скрипят, а сдают нахрен, стоит ему неудачно приземлиться. А обезболивающие мази кончаются за два дня. Вот и приходится ему звонить Тохе из отеля, чтобы тот на обратной дороге заскочил в аптеку. – Ребят! – пытаясь перекричать грохот, Антон, судя по звуку, прикрывает трубку ладонью, но Клевакин все равно прекрасно слышит музыку, гремящую на заднем плане, и голос Головань, призывающей Пуфа присоединиться к ним. – Ребят! – повторяет Тоха, привлекая внимание танцоров, приехавших в клуб, чтобы отдохнуть. – Мы через сколько в отель?! – Часа через три, – отвечает за всех Макс, и его поддерживают одобрительные крики из толпы. – Заедем по дороге в круглосуточную аптеку? За мазью. Олег просит, – спрашивает Антон, и после короткого разговора с Максом, слов которого Клевакин в общем шуме разобрать не может, снова подносит телефон к уху. – Часа через три будем. Попробуй пока лед приложить. От ледяного компресса становится только хуже. Спустя сорок минут Олег, матеря Пануфника, набирает номер Снежаны… – Блять, Крюкова… – стонет Олег, когда мазь начинает действовать. Снежана хмурится, наблюдая за развалившимся на соседней кровати Клевакиным. Его слова разъедают ее изнутри, потому что во времена Битвы Клевакинское «Блять, Крюкова» она расценивает как признание того, что он в ней нуждается, а теперь это ничего не значит. Для него, по крайней мере. – А то я уж думал все, пиздец мне. Как танцору. Отплясался, – шутит Олег, закрывая крышку и с непринужденной улыбкой отдавая тюбик Снежане. – Ага. Ты бы еще подольше потянул, – забавно щурится та, – И на завтрашнем концерте на сцену точно бы не вышел. Пока Снежана убирает мазь в прозрачный пластмассовый пакет, которые им выдают перед началом тура, Олег хмурит брови и по привычке грызет нижнюю губу. – Ну, я, как бы, не хотел тебя отвлекать, – начинает он, разглядывая Славин бомбер, накинутый на колючие Крюковские плечи поверх потертой футболки. – Тебе обычно в это время твой парень звонит, – продолжает Олег безразличным тоном, прежде чем начать опускать закатанные выше колена Адидасовские треники. Снежана подозрительно морщится. «Клевакин, да ты что, ревнуешь?» – хочет спросить она, но не решается, потому что этот вопрос может привести к тому, что они опять перестанут разговаривать. Снежана не отвечает на Славины звонки уже почти неделю, с тех пор как Олег впервые приглашает ее за свой столик в кафе, ссылаясь на усталость и плохое самочувствие. Она чувствует себя предательницей. Даже большей, чем в первый раз. И Юля с ней согласна. Но положить этому конец Крюкова не может. По той простой причине, что только с Олегом она позволяет себе быть настоящей. «Ни одна нормальная девушка не променяла бы Славу на такого мудака, как Клевакин», – с осуждением говорит Юля, и это уже второй раз, когда она выражается при Снежане. И оба раза относятся к Олегу. Снежана в ответ на ее слова лишь натянуто улыбается и переводит тему, ведь совсем недавно она почти это сделала. Почти променяла своего парня (Хорошего. Доброго. Заботливого.) на Олега (нахального, дерзкого и излишне самоуверенного). – Ну ты и задница, Клевакин, – в итоге смеется Крюкова, легонько пиная того по руке, пока он разворачивает треники, но Олег успевает перехватить ее ногу, заставляя резко перестать смеяться. У них любые физические контакты отсутствуют с тех пор, как они последний раз обнимаются на сцене во время съемок выпуска. Того, когда Мигель выгоняет Клевакина и оставляет в проекте Снежану. В концерт их дуэтный танец не берут, а случайные столкновения не в счет. Поэтому его, Олеговых, пальцев на ее лодыжке хватает, чтобы крышу сорвало сразу и напрочь. Уже через секунду Снежана оказывается притянутой и усаженной на больные Клевакинские колени, в то время как его губы вгрызаются в ее собственные, а горячие руки беспрепятственно блуждают под Снежаниной футболкой. – Сними его, – со злостью рычит Олег в перерывах между поцелуями, и Снежана послушно стягивает с себя Славин бомбер и отбрасывает его в угол комнаты. Клевакин не стесняется оставлять бордовые отметины на ее коже, спускаясь губами ниже, к изгибу шеи, в который так удобно (он помнит) утыкаться носом, вколачивая стройное тело в стену репетиционной. Снежана по привычке запускает пальцы в его короткие на затылке волосы и попутно ищет точку опоры, потому что их позу удобной не назовешь. – Блять, Крюкова! – болезненно шипит Олег, когда она ерзает на его коленях. – Извини, – с улыбкой шепчет Снежана, толкая его, Клевакина, на кровать и оказываясь сверху. У них есть как минимум часа два до тех пор, как Савченко вернется в свой номер, а Пуф занесет Олегу мазь, которая уже не нужна. Утром они сделают вид, что ничего не произошло. Олегу поверят, а вот Снежану расколет Николаева, которая заметит на шее подруги свежие засосы. В итоге Снежане придется рассказать ей правду, и Юлька еще несколько дней будет смотреть на нее с осуждением, но в конце концов перестанет дуться, заметив, что Снежана счастлива и предупредив Клевакина, что если он еще хоть раз обидит ее подругу, она сама ему наваляет. Кроме Николаевой, о том, что у Олега роман с Крюковой, будет знать только Нестерович, потому что у него мозгов и жизненного опыта хватает, чтобы сложить два и два. А Пуф будет считать, что Олежа послушался его совета и наконец-то подружился со Снежаной. Приехав домой из тура, Снежана объяснится со Славой, который примет это известие, как и подобает, с достоинством. Слава ведь хороший. Добрый. Уверенный. Надежный. Он заранее будет знать, что скажет его (уже бывшая) девушка, потому что Снежа перестает отвечать на его сообщения еще в середине тура. Его Снежа перестанет быть его Снежей и станет просто Снежаной Крюковой. С припиской «Собственность Олега Клевакина» где-то внизу мелким шрифтом. Мигель знает, что делает, ставя Клевакина в дуэт с Крюковой на проекте «Танцы. Битва сезонов». Но это будет позже… Олег вминает Снежану в кровать, наращивая темп. Снежана кусает его шею и ощущает, как ее собственные колени бьются о его плечи. Не очень красиво со стороны, как это бывает со Славой. С Олегом всегда так. Но Снежане плевать. Она уже привыкла. Ей это даже нравится. Олег кончает с сиплым рычанием, в последний момент вытаскивая из Снежаны член и пачкая спермой скомканный на кровати плед, а потом доводит Крюкову до оргазма пальцами, заставляя выкрикивать его имя. Олег. Не Слава. Олег. Наглый. Дерзкий. И излишне самоуверенный. Снежана лежит на кровати с накинутой на ее тело простыней. – Что-то как-то херово у нас получается быть друзьями, – хмуро комментирует Клевакин, расхаживая по номеру в одних трусах марки «Calvin Klein» в поисках пачки сигарет. Найдя ее в вещах Савченко, Олег открывает окно и, щелкнув зажигалкой, затягивается сладковатым табачным дымом LD Club Platinum: – Может, попробуем по-нормальному? …