Обещания

      — Джордж?       Джордж громко заворчал и перекатился в кровати, глубже зарываясь лицом в тонкие белые простыни.       — Джордж, — на этот раз он почувствовал, как под его рёбра начали остро тыкать пальцем.       Джордж скорчился и перекатился на другую сторону кровати, сильнее жмурясь и недовольно сопя.       — Джордж, я знаю, что ты меня слышишь.       Джордж демонстративно захрапел, сделав вид, что не заметил негодования в голосе и надеясь досмотреть сон, так живо снившийся до того момента, как его принялись будить бог знает во сколько. Кровать прогнулась, а пружины скрипнули, и юноше сильно захотелось пнуть этого кого-то, нарушившего тишину комнаты (а заодно и сон), но попытка с треском провалилась. Стоило высунуть ногу — тёплая рука крепко обхватила лодыжку.       — Серьёзно? Так значит, мы играем грязно? — он услышал насмешку в голосе и тоже усмехнулся про себя. — Джордж, — его безвольно лежащую ногу отпустили, и юноша почувствовал, как прямо возле его кровати сели на колени, глядя точно в лицо.       Джордж резко открыл глаза и сверкнул ими, рявкнув:       — Что?! — его и без того пасмурное настроение испортилось окончательно от этой неприветливой настойчивости.       Фред, застанный врасплох неожиданным взрывом, отпрянул назад и уставился на брата круглыми глазами.       Джордж долго всматривался в темноту комнаты, щурясь, пока наконец не уловил черты близнеца. Он тяжело вздохнул, мгновенно пожалев о своей непроизвольной «пакости», и прочистил горло, попытавшись сделать тон более дружелюбным.       — Прости, Фредди. Что ты хочешь? — хотелось отвесить себе подзатыльник за укор в голосе, но Фред, кажется, не придал значение грубости ответа.       — Я не могу уснуть, — смущённо признался он. — И я подумал, так как мы вместе, то могли бы… поспать. Тоже вместе. Как в детстве, — горячечно закончил он, боясь придать сказанному неверное значение.       Джордж прыснул; даже сейчас, когда они уже видели друг друга обнажёнными, а после этого и измождёнными, Фред всё равно смущался, если речь заходила о подобных вещах.       — Фредди, конечно… Иди сюда.       Фред лучезарно улыбнулся, а потом стянул с себя футболку и отбросил её в сторону, залезая в кровать. Джордж мурлыкнул и обвил рукой близнеца, притянув к себе и вдыхая аромат огненно-рыжих волос, мягко касающихся его челюсти. Фред слабо вздохнул и расслабился в успокаивающем тепле близнеца. Джордж, проснувшись окончательно, мягко поцеловал брата в лоб и тихо произнёс:       — Война — такая глупая штука, не думаешь?       Фред сонно засопел в ответ.       — Почему? — язык заплетался: слова близнеца совершенно не отвлекли от сна. Фред привык к частой сентиментальности брата и его размышлениям на ночь глядя.       Джордж задумался.       — Все боятся Сам-Знаешь-Кого и его дружков, которые — тут не соврёшь — чертовски сильные. Но… — юноша передёрнул плечами. — Я не знаю. Мне кажется, это так глупо. Относиться к магглорожденным не так, как к чистокровным.       Фред согласно кивнул.       — Знаю. Это и правда смешно. Магглорожденные, как Гермиона, — особенно Гермиона — не заслуживают той травли, которую они терпят каждый день.       — И не только магглорожденные, — Джордж приподнялся, заглядывая в лицо близнеца. — То же и с полукровками, и с предателями крови, — на последних словах он сделал ударение, — и с теми, кто будет убит просто потому, что они против Сам-Знаешь-Кого, — юноша покачал головой. — Я не могу дождаться, когда война уже закончится, я устал от жизни в бездне.       Фред ободряюще хлопнул Джорджа по руке.       — Она закончится раньше, чем ты поймёшь это.       Джордж хмыкнул и рухнул обратно в кровать.       — Надеюсь.       Ответа не последовало — лишь неразборчивое (но явно одобрительное) бормотание.       — Знаешь, — задумчиво начал Джордж после мгновения молчания.       — Мм?       Потребовалось меньше секунды, чтобы слова слетели с губ:       — Когда война закончится — могут пройти годы — мы должны сказать нашей семье о нас.       Фред комично распахнул глаза.       — Рассказать? — юноша удивился собственной твёрдости голоса.       — Да… — Джордж смолк, глядя на близнеца. — Что может произойти? Худшее уже случилось: война там и все дела.       — Ну, даже не знаю, — Фред сделал вид, что задумался. — Наша семья может убить нас, — Джордж съёжился от серьёзности слов брата, но потом натянуто улыбнулся и погладил болезненно взволнованное лицо Фреда.       — Не переживай, дорогой близнец. Я не допущу, чтобы что-то случилось.       — Это не шутка, — зло выплюнул Фред, поднявшись в кровати и глядя на Джорджа. — Мама с папой не будут нам верить, пойдут на всё и разделят нас.       Джордж тоже сел, заглядывая в глаза брата.       — Я знаю, что это не шутка. Но мы не можем скрывать наши отношения от всех п…       — Для чего? — Фред оборвал того на полуслове. — Чтобы они стали смотреть на нас, как на нечто отвратительное…       — Нет, конечно! — Джордж рявкнул, разозлённо махнув рукой. — Но мы не можем и дальше избегать этого. Ведь рано или поздно они всё равно обязательно узнают о нас!       Пару мгновений Фред молчал.       — …и что тогда будет? — его взгляд наполнился такой болью, что у Джорджа упало сердце. — Что с нами станет?       Джордж стиснул зубы и нервно сжал руки, краснея под тяжёлым взглядом Фреда.       — С нами ничего не будет, — понадобилась пара секунд, прежде чем голос стал хриплым и перестал звучать отдалённо, словно во сне.       — Ты не можешь знать этого. С нами может быть что угодно, — в груди всё сдавило от нахлынувших эмоций, и Фред почувствовал, как начали гореть щёки и защипало в носу — слёзы в углах глаз были совершенно непрошенными. — Жизнь может оборваться в мгновение ока, раньше, чем ты поймёшь это. И я хочу сосчитать каждое её мгновение, провести все их с тобой, — он покачал головой, заметив пустое, стеклянное выражение лица Джорджа. — Я не хочу, чтобы всё это разрушилось лишь из-за одной ошибки, которой можно легко избежать.       В комнате повисла тишина, протянувшись сквозь ночную темноту. Фред нервно ковырял под ногтями. Он громко шмыгнул, не в силах сказать что-либо сквозь огромный ком в горле, борющийся с его кадыком. Джордж ничем не мог помочь — лишь проследить за дрожью натянутой кожи на яблоке.       — Любой может разрушить это, и я имею в виду кого угодно, — ему всё равно так и не удалось подчеркнуть это слово достаточно сильно.       Джордж молчал. Ему не представлялось возможным сказать что-то вразумительное и не расстроить при этом Фреда ещё больше, а этого он хотел меньше всего — наоборот, ему хотелось успокоить его. Но он не мог вымолвить и слова: только не при таком ледяном взгляде Фреда.       Вместо этого он поднял руку, чтобы убрать выбившиеся пряди брата за ухо, и сглотнул, когда Фред не прореагировал на это так, как обычно, и не обнял его.       — Мы ведь говорим не только о нашей семье, да? — Джордж знал, что за словами брата скрывается что-то более глубокое и личное. Фреду не пришлось даже говорить или кивать в ответ, чтобы подвердить это. Руки Джорджа обвили близнеца, опаляя жаром. Фред не пошевелился и не двинулся с места — казалось, что это ему придавало сил и в нём загорелась решимость.       — Фредди, — начал Джордж, и перекатился на сторону близнеца, подпрыгнувшего от своего прозвища, и крепче прижал к себе, стиснув плечи. — С нами всё будет хорошо, — осторожно прошептал он. — Одобрит наша семья или нет, это никак не коснётся нас, — он выдавил улыбку, легко щекоча дыханием ухо Фреда, тело которого пробивала дрожь. — Ничто не случится ни с одним из нас, — заверил он, неровно дыша. Фред поднял на него глаза, их бирюза блуждала по лицу Джорджа. — Мы устроим кое-кому взбучку, Волди умрёт, — он слегка встряхнул Фреда. — Я люблю тебя, — закончил он, надеясь, что все вложенные чувства в этих трёх словах смогут убедить брата.       Фред вздохнул и потянулся к Джорджу. Его голова легла на плечо близнеца. Они оба словно застыли во времени: ни один из них не двигался, братья сидели без слов, не прерывая молчания, лишь одним взглядом говорящего красноречивее тысячи слов.       Всё это длилось до тех пор, пока Фред не нагнулся и не прикусил кожу брата на горле. Джордж выдохнул, кольнув губы ухмылкой, а потом отстранился.       — Я тебя ненавижу, — с досадным смешком произнёс Фред чуть погодя.       Джордж усмехнулся. Счастье, что Фред не стал развивать ту тему.       — Идиот, — легко выдохнул он.       — Придурок, — парировал Фред. Он как следует хлопнул брата по руке, потягиваясь и зевая, а потом добавил для пущей убедительности: — Сволочь.       Джордж рассмеялся, запрокинув голову, и Фред не мог оторвать взгляд от плавного изгиба шеи брата.       — И мы, как обычно, ссоримся.       Фред пожал плечами, утыкаясь холодным носом в волосы за ухом близнеца, громко вздыхая:       — Но ты всё равно мой придурок… — он осторожно прикусил мочку брата и легко оттянул её.       Тело Джорджа прошила дрожь.       — Я тоже люблю тебя, — прошептал он, потянувшись за прикосновениями брата.       — Я тоже люблю тебя, — эхом вторил Фред, откинув близнеца на кровать и сев на его бёдра.       — И ничто не случится ни с одним из нас, — вновь сказал Джордж, глядя на брата.       — И ничто не случится ни с одним из нас, — тихо отозвался Фред, смотря в усмехающееся лицо напротив. Он нагнулся, легко — если не целомудренно — целуя Джорджа, и, отстранившись на пару дюймов, с искрой лукавства заметил:       — Мама будет в ярости, когда узнает, — его дыхание обвевало губы Джорджа.       А тот лишь глупо улыбался, глядя на брата. Да… Пока он здесь, с Фредом ничего не случится и ничто не разлучит их.       …       Фред умер через год. И всё, что Джордж мог делать, это лишь смотреть на тело брата, горько улыбаясь самому себе и ненавидя за глупое обещание, что, пока он здесь, с Фредом ничего не случится.