1.
Джеймсу Мориарти Крайст-Чёрч, Оксфорд 20 января 1877 г. Мой дорогой Джейми! Объясни, что мне делать без тебя в мой день рождения. В одиночестве бродить под луной? Тебе нужны причины для того, чтобы приехать, вот одна. Наконец-то я сделал то, что обещал тебе давно: я написал критический отзыв о твоей работе. Я долго выбирал из всех твоих книг и решил остановиться на «Движении астероидов». Оказалось, что это очень легко — писать критические отзывы: я сэкономил полкроны и не стал брать специальные уроки критики, а просто прислушался к студентам. Услышав пару замечаний по поводу преподавательского состава университета, я раскритиковал себя за покупку первоклассного фотоаппарата, который долго не мог себе позволить. На следующий день я услышал еще одно критическое замечание — о скучности моих лекций (как видишь, за время твоего отсутствия мало что поменялось). После этого я раскритиковал себя за то, что все еще читаю лекции, вместо того чтобы заняться греблей в купальной кабинке и есть бисквиты, запивая их чернилами. Третий разговор был о — представляю, как удивление медленно наползает на твое лицо, стряхни его скорее — твоей книге. Они жаловались, что не могут разрезать в ней страницы и это очень мешает прочитать ее. Они до сих пор не научились читать книги, не заглядывая внутрь. Один пытался разрезать страницы ножницами, но не преуспел. Твоя книга убила ножницы. Второй сломал о твою книгу телескоп. Я же, вернувшись домой, сразу сел и написал критический отзыв, так и не открыв книгу ни разу. Мне дороги мои ножницы, а новый телескоп пока не по карману. Отзыв твой, если ты приедешь за ним сам. Правда, там нет ничего о сути твоих научных изысканий по теме, но разве не так пишутся критические отзывы? Хорошо, что тебе понравилась сказка про Бруно. Нет, я не встречал его лично. Да, я встречал его лично. Продолжение будет обязательно. По поводу головоломки все верно. Новое окно имело форму квадрата с вершинами в серединах сторон старого окна. Но я не понимаю, почему тебе теперь нужно такое же окно. Если от света болят глаза, попробуй для начала развернуть лампу от себя. Ты знаешь, сколько поцелуев я тебе посылаю. Ты найдешь их свернутыми и плотно упакованными, числом шесть. Тебе может показаться, что число шесть не подходит для упаковки, но оставь это заблуждение в Лондоне, мой друг.Любящий тебя друг Ч.Л. Доджсон
P.S. я бы хотел написать тебе еще одно письмо длиннее предыдущего объемом с книгу но мне пришлось бы вымарать все страницы прежде чем отправить приезжай в оксфорд2.
Крайст-Чёрч, Оксфорд 26 января 1877 г. В ожидании хозяина Мориарти снял с полки собственную книгу. Как он и думал, все страницы были разрезаны. Несомненно, любящий его Чарльз читал эту книгу часто, если проливал на нее чай и закладывал между страниц сухие анемоны. Прежде Чарльзу хватало трактата о биноме Ньютона, чтобы довести себя до интеллектуального оргазма; если же он обратился за этим к книге, значит, его настигли некоторые трудности, которые можно разрешить довольно быстро, хотя и ненадолго, потому что задерживаться в Оксфорде Мориарти не испытывал ни малейшего желания. — Ты приехал без предупреждения, — вошедший Доджсон без долгих раздумий заключил его в объятия, даже не потрудившись закрыть дверь. Мориарти высвободился из его объятий и удивленно развел руками: — А что, у тебя могут возникнуть какие-то трудности с ректором из-за моего визита? — Никаких, кроме того что у меня сегодня будет гость, один профессор. И он придет очень скоро, в течение пяти минут, может, шести. — Пяти минут хватит. Надеюсь, этот профессор не отличается особой наблюдательностью? — Я закрою дверь, а ты садись на стул. Наши пять минут уже начались, давай ими займемся, я даже узенькую полосочку от них терять не намерен. Они не теряли времени, особенно Доджсон. Осознание того, что Мориарти пожертвовал своими делами ради того, чтобы преподнести ему подарок на день рождения, вывело его из равновесия. Нужно было сделать так, чтобы Мориарти не пожалел, но это будет ночью. Пока же времени на подготовку не было, так что Доджсон сделал то, что обычно делал в таких случаях — начал ему отсасывать. В течение следующих четырех минут он сосредоточенно пытался доставить Мориарти и себе наслаждение: Мориарти — ртом, а себе рукой; Мориарти только двигался в такт движениям его языка и нежно перебирал его волосы. Стук в дверь вынудил Доджсона выпустить член Мориарти изо рта, а свой — из ладони. Ему нужно было крикнуть, что он сейчас спустится, — что он и сделал, заикаясь от раздражения. Мориарти опустился рядом с ним на пол и помог ему кончить двумя-тремя легкими и верно просчитанными касаниями, а потом сделал то же самое и с собой. — Как тебе это удается? — выдохнул Доджсон. — Мне и пяти минут не хватило, а ты — за пару секунд! Ты знаешь какой-то особый способ? Мориарти вытер салфеткой оставшиеся следы и после этого, снова устроившись в кресле, дал пояснения менторским тоном: — Это практика, мой дорогой. Тут одной способности мыслить абстрактно недостаточно. Но сам подумай — если оргазм возможно получить в принципе, значит, должен существовать и способ получить его быстро. А растягиваем это действие во времени мы просто потому, что нам это нравится. Быстрее избавься от гостя, пока от него не избавился я своим способом. И мы пойдем бродить под луной в спальне. Предложение звучало разумно. С профессором нужно поговорить о погоде, заметить, что наблюдать за небом в такую погоду — сущее мучение и что он очень сожалеет, но плохо спал ночью (что, в общем-то, было правдой), простите за причиненные неудобства, и прочее, и прочее. — Но ты… ты же останешься до утра, Джейми? — Доджсон быстро привел себя в порядок и был готов плохо спать и эту ночь. Мориарти снисходительно улыбнулся: — Я за этим и приехал. Чтобы остаться на ночь.