Это действительно конец?

POV Элай

      Мне следовало быть более внимательным. Я до конца не хотел верить в то, что Киран может оказаться убийцей. Мне казалось, что его чрезмерно агрессивная реакция на мое присутствие объясняется обычной ревностью, которую он испытывает, когда видит меня рядом с Эммой.       Непонятно было лишь то, почему он выбирает такие методы: подставить меня, рассказать им про судебный запрет, свести все подозрения ко мне, указав на фото в газете, где была статья про похороны Уилла. Кажется, именно так звали бывшего парня Эммы. Еще более странным был тот день, когда он проник в наш дом, думая, что остался незамеченным. Не знаю, что он делал в моей спальне, но, когда Киран вышел из нее и направился к машине, где его ждали Эмма и Одри, там началось бурное обсуждение.       На память приходит тот день в школе, когда Эмме подкинули телефон Джейка. Я правда хотел помочь и уверен, что смог бы это сделать незаметно для всех. Но Киран рассказал обо всем полиции, словно не понимал, что его девушке грозит стать главной подозреваемой после всего случившегося, а мне казалось, что она и так слишком много пережила.       Необычное чувство, когда ощущаешь себя виновным в том, чего не совершал. Сразу начинаешь думать о том, как к тебе относятся те люди, мнение которых для тебя важно. Я честно старался держаться от Эммы подальше, но в итоге устроился работать в то же кафе, что и она. Там я мог больше времени проводить с ней, там она всегда была под моим присмотром. Иногда я поздним вечером приходил к ее дому. Догадываюсь, как это звучит, но мне было спокойнее, когда я знал, что в ее окне горит свет и иногда появляется ее тень.       Мне хотелось, чтобы она чаще улыбалась, поэтому я решил поделиться с ней моим маленьким секретом. Я рассказал про то, как придумываю себе другую жизнь, становясь тем, кто не обременен такими проблемами, как у меня. Я надеялся, что и Эмма сможет забыть о том, что она — последняя выжившая девушка, и просто почувствует то, как сильно она нравится людям, как сильно нравится мне. Она назвала меня странным, и это показалось мне забавным.       Когда я поцеловал ее, то вспомнил, как она уже была в моих руках так же близко, как и сейчас. Это было на той странной вечеринке в честь дня рождения Кирана, где все сходили с ума под аяуаской. Мне хотелось бы встретить ее раньше, чем это сделал он. Возможно, тогда ее бы не мучили сомнения о том, что это нечестно по отношению к нему. Нужно было сказать о том, что если ты испытываешь к кому-то влечение, то прежние чувства уже не те, что были раньше, но я отступил, потому что не мог давить на нее. Я даже рад, что дом загорелся, ведь иначе я не смог бы избежать неловкой паузы и делать вид, что меня не задело упоминание Кирана.       Киран. Я был уверен, что он замешан во всем происходящем, но не как убийца, а как организатор. До конца не мог понять его мотивов, но старался не спускать с него глаз. Я решил проследить за ним, но, как оказалось, это он следил за мной, заманив в ловушку. Как только я вошел в здание следом за ним, он пырнул меня ножом и оставил истекать кровью. Мне пришлось притвориться, что я умер, а сам потом вызвал полицию, испытав облегчение от того, что теперь Эмма будет в безопасности.       Прошло не больше десяти минут, и я услышал ее крик. Она не должна была быть здесь, не должна была быть рядом с ним сейчас, когда он так опасен. Киран и раньше был безумен, но сейчас меня не покидало ощущение, что это финал, та самая развязка, которая непременно бывает во всех фильмах ужасов, которые мне довелось посмотреть. К счастью, моя рана оказалась не такой опасной. Поднявшись, я поспешил на их голоса. Они были совсем рядом.       Сначала я увидел Эмму, пытающуюся привести в чувства Одри, а за ней стоял Киран. Чуть было не усмехнулся, когда заметил выражение его лица. Еще бы, ведь все могло сорваться в любую минуту. Но напуганный голос Эммы вернул меня к реальности. Как объяснить ей, что бояться нужно не меня, а его. Все мои старания кажутся тщетными, потому что я и сам понимаю, как нелепо это звучит в данный момент. Киран как обычно пытается возразить, обвинить во всем меня, выставить сумасшедшим, помешанным на ней, но я знаю правду. И он тоже знает.       Продолжаю говорить и вижу, что та, ради кого я все еще здесь, начинает сомневаться в нем. Понимаю, что шансы на спасение возрастают с каждой минутой, ведь у Кирана даже нет оружия.       — Ты думаешь, что это все я? — спрашиваю, смотря ей в глаза.       — Я не знаю, что думать, — конечно она напугана, нам просто нужно чуть больше времени, чтобы она смогла разобраться во всем.       Объясняю, что я делал на похоронах Уилла, рассказываю про нелепое желание отомстить Кирану за то, что он наговаривал на меня, пытаюсь открыть ей глаза на то, кем на самом деле является ее парень. Но, когда он называет убийцей меня, не могу сдержаться и понимаю, что это лучший шанс, чтобы вырубить его хотя бы на время. Успеваю замахнуться и слышу выстрел.       Эмма выстрелила в меня. Это значит, что она не поверила ни единому моему слову. Комната плывет перед глазами, но я пытаюсь оставаться в сознании, потому что являюсь единственным человеком, за исключением Кирана, кто знает правду. Она должна бежать от него, спасать себя. Слишком сложно сопротивляться волне боли и навалившейся тяжести.       Сквозь шум в моей голове я слышу только ее дрожащий голос. Она поняла, как сильно ошиблась. Возможно, еще не все потеряно. Жаль только, что пистолет теперь у Кирана. Чем больше я думаю о том, в какой она опасности, тем яснее понимаю, что я должен сделать. С трудом переворачиваюсь на бок, нащупывая на полу холодный обломок железа. Мне кажется, что я действую быстро, но все же это была иллюзия, потому что в следующую секунду сквозь мое бесчувственное тело проходит несколько пуль.       Последнее, что я вижу — бездонные глаза Эммы, наполненные страхом, жалостью и виной. Последнее, что я слышу — слова Кирана о том, что она правда мне сильно нравилась.       Но она не просто нравилась мне. Я любил ее так, как она этого заслуживает.       Сознание — странная штука. Оно покидает меня в тот момент, когда я больше всего хочу остаться здесь. Я ничем не могу помочь, поэтому мне остается надеяться на то, что эта храбрая девушка сможет постоять за себя.       Это действительно конец?