can I call you baby?

      Микки даже не замечает этого. Йен же замечает сразу. Микки всего лишь стонет "детка, быстрее" и Йен замирает, раздражая парня еще больше, поэтому ему приходится отложить размышления на потом. Он почти забывает об этом случае, убеждая себя, что ему, вероятно, просто послышалось, но неделю спустя это происходит снова. — Подай мне пиво? — просит Микки. Он вручает ему бутылку и Милкович благодарно улыбается, говоря "спасибо, детка", а у Йена в животе порхают совершено дурацкие бабочки, потому что они вместе уже пять лет. И только одна эта мысль влечет за собой широченную улыбку от уха до уха. Он в курсе, что для большинства пар в этом нет ничего необычного. Но для большинства пар так же привычно держаться за руки, как и дышать, а с ними этого никогда не случится. Черт возьми, их первый поцелуй произошел почти три года спустя после начала их "отношений". Так что в этом нет ничего такого. Кроме того, что это пиздец как важно для него. В следующий раз это случается, когда Микки ремонтирует их кровать ("Нет, Лип, мы не трахались, когда она сломалась. Иди-ка ты нахуй."). Йен невинно сидит на полу возле телевизора, как вдруг Микки обращается к нему: — Детка, можешь передать мне отвертку? Йен наощупь находит ящик с инструментами, не отводя взгляда от Микки, и с улыбкой вручает ему инструмент. Микки отрывается от постели и с любопытством посматривает на него. — Это молоток, — сообщает он Йену, указывая на инструмент. — У-упс, — бормочет он, и снова вслепую шарит рукой вокруг ящика в поиске отвертки. — Ты почему так лыбишься? — интересуется Микки, прежде чем снова вернуться к починке кровати. Йен пожимает плечами, хотя парень не может этого видеть, и улыбается еще шире, потому что до него доходит, что Милкович даже не понимает, как называет его. Затем Микки начинает называть его "детка" каждый раз, когда они трахаются. Он произносит это почти так же часто, как "Йен" и "Боже". Кричит или хнычет "да, детка, именно так" или "давай, детка", и, блять, Йен это просто обожает. И, все это так по-домашнему, когда Микки приходит с работы и первым делом быстро чмокает его в губы, бормоча "скучал по тебе, детка", и идет на кухню за банкой пива. Они живут вместе почти два года, и он даже не догадывался, насколько приветственные поцелуи могут быть... Приятными. После этого он называет его так во время утренних поцелуев, где-то между зевками: "Ну у тебя и запах изо рта, детка", и Йен игриво толкает его, потому что утреннее дыхание Микки гораздо хуже, и они оба это знают. — Даже не приближайся ко мне с такими липкими волосами, — шутливо говорит Йен, проходясь пальцами ему по макушке. — Я же просил тебя не ложиться спать с гелем в волосах. Микки стонет и закатывает глаза, "да, дорогой" бормочет он с сарказмом, пока Йен седлает его, чтобы они могли по-быстрому трахнуться перед работой. Йен никак не называет его в ответ, он знает, что Милковичу это не понравится, и он не любит заставлять Микки чувствовать себя неудобно, учитывая то, что ему и так пришлось выйти из зоны комфорта, согласившись прийти к Галлагерам на День Благодарения, разрешив представить себя в качестве его "бойфренда". До Микки наконец доходит, как он его называет, когда Йен сам ему об этом говорит. — Почему ты в последнее время стал такой... Ну, со всеми этими сюси-пуси? — спрашивает Микки, когда Йен целует его на выходе из дома. — Ты первый начал, — отвечает Йен, пожимая плечами. — Что значит "я первый начал"? — интересуется Микки, недоверчиво поглядывая на него. — Ладно, просто послушай себя сейчас, — говорит Йен, шагая за порог. — Я пошел. Микки закатывает глаза. — Ну ладно, пока, детка, — говорит он, как и каждый раз за последний месяц, когда Йен уходил на работу. — А теперь понял? — Микки качает головой, и Йен вздыхает. — Хорошо, слушай внимательнее... Я ухожу, — говорит он медленно, чеканя каждое слово. — Я знаю! Пока, дет... — Микки замолкает и таращит глаза, пока Йен только довольно улыбается ему. — Я зову тебя детка? И как давно я это делаю? — Пару месяцев, — отвечает Йен, хватая ключи с тумбочки у двери. — Но все в порядке. Если честно, мне это нравится. Так что продолжай так меня называть. Микки складывает руки на груди и впивается в него сердитым взглядом. — Продолжу, если захочу, — ворчит он, когда Йен наклоняется, чтобы быстро поцеловать его в щеку. — Как пожелаешь. Увидимся вечером, — Йен с нежностью улыбается нахохлившемуся, словно воробей после драки, парню, выходя за дверь. И его улыбка становится только шире, когда Микки быстро бормочет "Да, увидимся вечером, детка", и закрывает за ним дверь.