***
Полёт на Марс стал долгожданной надеждой всего человечества, поэтому напряжение было невероятно сильным. Тренировки высасывали все силы, а то, что оставалось, убирали с помощью психологических уловок. Во-первых, потому что в космосе, особенно так далеко, эмоции не должны превалировать над разумом. Во-вторых, потому что командование искало идеального компаньона некому Шерлоку Холмсу. Тот был гением во всём, что только можно было предположить. А ещё был крайне раздражителен. На настоящий момент уже около двух десятков претендентов не смогли прожить с ним в одной комнате и суток. Крайняя степень асоциальности и необходимости говорить правду всем подряд. Слухи просачивались, как бы командование ни хотело обратного. Некоторые уходили, не закончив обучения. Однако Джон был не из их числа. Он хотел попасть в космос. И жалкий учёный не мог остановить его.***
Если приноровиться, то можно направить член Холмса прямо к простате. Это тяжело, но вполне реально, и в конце концов Джон становится профессионалом в этом деле. Его врачебная специальность помогла лишь в этом. Ну, а ещё два семестра психологии и психиатрии позволили разобраться в вопросе, стоит ли восставать против Холмса. Вначале желание дать кулаком в нос этому безумному гению было почти непреодолимым, но это стало бы ошибкой. Холмс был крупнее, сильнее, умнее. Словом, не признать его власть Джон мог где угодно. Кроме космоса.***
В их первую встречу Холмс был в плохом настроении. Смотрел на Джона с жуткой усмешкой, назвал ошибкой природы, рассказал все его тайны и подчеркнул те, которые военный доктор особенно хотел бы скрыть. Конечно, Ватсону всё это не понравилось, и он показал этой кучерявой вешалке для скафандров свой фирменный хук слева. Всего один, зато как была разбита бровь! Тонкая полоса крови очертила скулу сверху вниз, придавая взлохмаченному учёному какой-то до странного... сексуальный вид. Облизнув нижнюю губу, Джон выслушал оскорбления, которые по интонации скорее походили на восхищение. Да, Ватсон совершил много ошибок с Холмсом, но одна из них была фатальной — он решил, что у Шерлока Холмса только одно двойное дно.***
Если уткнуться головой в подушку, то можно не только заглушить постыдные звуки, но и вызвать лёгкую асфиксию. Джону больно и унизительно стоять на коленях, приноравливаясь к жестоким движениям Холмса вглубь его прямой кишки. Раздражение сфинктера почти никогда не проходит полностью, как бы Уотсон ни старался лечиться. Собственно, на корабле только одно средство для регенерации тканей, снятия воспаления и зуда. Но эта мазь не рассчитана на последствия действий Холмса. Сейчас Ватсон уже не бережёт себя так, как в первые дни. Он сам разводит ягодицы руками, чтобы член вошёл глубже, возможно, даже проехался грубой лаской — нет, ударом по простате Джона. Холмс любит заставлять его кричать, а сам всегда хранит молчание. Даже когда кончает. Джон ненавидит издавать любые звуки, но не может скрыть их полностью. Однако не перестаёт пытаться. Жгучая боль, что сопровождает Джона в течении суток, становится не только нормой, но и стремлением. В их крошечном мирке на корабле "Диоген" он может признаться самому себе, что наслаждается каждой секундой этой пытки. Холмс не бьёт его, не проявляет жестокости, не насилует. И Джон начинает принимать это за альтернативную форму секса. Ведь они оба кончают, так почему нет?***
Это не было запланировано. Они должны были погрузиться в анабиоз и пробыть там всё время пути, не растрачивая понапрасну кислород, азот, воду и пищевые комплекты. Но капсулы без видимых причин отказали, расстояние между Землёй и Марсом всё увеличивалось, и Холмсу с Уотсоном пришлось, забрав дополнительные запасы, лететь не засыпая. Психологическая устойчивость у обоих была высокой, а совместимость била рекорды, ведь, казалось, никто, кроме Ватсона, не мог успокоить Холмса. Что ж. Это не было запланировано.***
Панель управления тихо издаёт приятный звук. Это сигнал прибытия на орбиту Марса. Сейчас они отстыкуют модуль, который отправится на поверхность планеты. Еле сдерживая улыбку, Джон делает последние расчёты. В любом случае, кому-то придётся остаться на главном корабле, поэтому антистрессовые занятия с Холмсом прекратятся. Можно будет читать книги, прослушать все десять терабайт музыки, что закачали на жёсткий диск. И Бонд, о боже да, фильмы о Бонде он теперь будет смотреть постоянно, пока не станет тошнить от этих геройских лиц. Рядом с ним Холмс хмыкает с непонятной интонацией. — Вот мы и прилетели. Голос настолько хриплый, что это сразу же заставляет Джона вспомнить, сколько именно месяцев они молчали — нет, молчал Холмс. — Я немного поколдовал с компьютером. И знаешь что, Джон? У нас теперь есть автопилот. Конечно, я буду контролировать его со своего личного планшета, но ты сам понимаешь... Теперь нам незачем проверять, сколько времени человек может сохранять рассудок, находясь в космосе наедине с самим собой. Собирайся. Мы спускаемся. У Джона нет слов. Планы никогда не будут сочетаться с Холмсом.