Дом у озера

Утром его разбудила внезапная тяжесть, перекосившая матрас на бок. Ускользающий сон подарил напоследок ощущение падения – почему-то с лавочки в парке, и он резко открыл глаза. Свет из окна, от непривычно яркого неба, больно резанул по глазам. - Я прошу прощения, конечно, но уже одиннадцать утра. Вы всегда так долго спите? - Нет, - пробормотал Петир, подтягивая на себя одеяло, но это оказалось невозможным делом, потому что Санса Старк сидела на его кровати, придавив это самое одеяло, улыбающаяся и немного раскрасневшаяся. Петир Бейлиш, пожалуй, впервые за долгие годы смутился. На нем не было ничего, кроме боксеров, и край сползшего одеяла едва ли доходил до низа его живота. - Папа уехал в поселок в магазин. Это часа на два как минимум. Я уже отчаялась ждать, когда вы проснетесь. И завтрак уже три раза остыл. Она говорила это невзначай, обычным таким тоном, и он не понимал – в самом деле она не видит ничего предосудительного в том, чтобы зайти в спальню к взрослому мужчине и сесть к нему на кровать, или в этом есть какая-то только ей понятная цель? Но он тут же застыдился этой мысли, увидев ее прозрачно-голубой взгляд. Какая к черту цель. Она просто ребенок. «Ребенок» опустила тем временем глаза на его грудь – там алел его знаменитый шрам, и по тому, как дрогнули ее ресницы, он понял, что ее взгляд пополз ниже – к животу, куда шрам убегал неровной полосой, заканчиваясь ниже пупка. Он почувствовал вдруг, что сильно покраснел. - Откуда это у вас? – Санса подняла, наконец, глаза, и дышать ему стало вроде как полегче. – Я понимаю, что это неудобный вопрос с моей стороны, но еще больше неловкости будет, если я не спрошу, верно? Я же все равно заметила, и вы заметили, что я заметила… Ее рассуждения не были лишены логики, хоть и вызвали у него улыбку. - Это было давно. Просто глупая пьяная драка, чуть не стоившая мне жизни. Санса поджала губу – понимаю мол, и не спросила о подробностях. Потом соскочила с кровати и потянулась, высоко подняв руки, стоя на носочках. Майка задралась, обнажив плоский живот с проколотым пупком и двумя родинками по бокам. Он успел заметить эти мелочи за доли секунды – сверкнувший камушек в ямке пупка и то, что одна родинка справа покрупнее, прежде чем она опустила руки. - Пойдемте завтракать. Я страшно хочу есть. Когда он вышел из ванны, на столе уже стоял завтрак – отличный омлет, тосты со сливочным маслом, и дымящийся свежесваренный кофе. Санса уселась напротив, поджав под себя ноги и некоторое время они завтракали молча. - Я подумала, к черту сегодня учебу, - наконец, сказала она, прихлебывая кофе. - Сегодня отличный день, - согласился Петир. - …для велосипедной прогулки, - закончила она фразу, поглядывая на него с хитринкой. - Велосипедной? - Здесь в сарайчике должны быть велики Робба, Джона и папы. Они любили кататься по округе. За домом, в небольшом сарайчике, в самом деле обнаружились три велосипеда, покрытые пылью и паутиной. Санса выглядела расстроенной. - Похоже, они сломаны. - Ничего серьезного, - Петир сел на корточки, тронул звездочки передачи. – Всего лишь слетела цепь и колеса надо накачать. Он вытащил велосипед наружу и он принялся за дело. Все необходимое нашлось в сарае, только насос пришлось принести из машины. Санса внимательно смотрела, как он подтягивает цепь и смазывает звенки. - Разбираетесь в экономике, умеете чинить велосипеды, - сказала она серьезно. – Сколько еще в вас талантов, мистер Бейлиш? - Ты удивишься их многообразию, - ответил он без улыбки, в тон ей, и оглянулся, когда услышал привычный металлический щелчок. Санса закурила тонкую сигарету, прислонившись спиной к некрашеной стене сарайчика. Петир ничего не сказал, но она поняла. - Это несерьезно. - Пока нет. - Нет, не пока. Я могу бросить в любой момент. - Все так говорят. Она хмыкнула, выпуская тонкую струйку изо рта – она курила не затягиваясь, неумело. - После смерти мамы мне надо было… на что-то отвлекаться. Физически. Это был первый раз, когда она заговорила о матери, и голос у нее задрожал. - Звучит, как оправдание. Петир продолжил заниматься велосипедом, но у него напрягся затылок от ее взгляда. - Я не стала наркоманкой или алкоголичкой, не хожу к психологу, хорошо учусь, и у меня все в порядке со сном, - в ее голосе слышалась обида. – Я всего лишь курю. Когда тебе семнадцать и у тебя умирает мать, это во многом может быть оправданием. - Нет, - ответил Петир. – Не может. Когда умерла моя мать, мне было восемь. А когда исполнилось четырнадцать – умер отец. А закурил я только через двадцать лет, и только затем, чтобы получить доступ в курилки на важных переговорах. Он встал, у него были перепачканы руки, и Санса отчего-то посмотрела не на его лицо, а на них, на его грязные пыльцы. Петир подошел ближе и забрал сигарету из ее рта. Затянулся и выдохнул слишком ароматный дым в сторону, поморщившись. - Если хочешь продолжать курить, я посоветую тебе одну хорошую марку сигарет. Пообещай, что будешь курить только их. - Я бедная студентка. У меня нет денег на хорошие сигареты. - Я пришлю тебе пару пачек на Рождество. Она вдруг засмеялась. - О, это было бы отличным подарком, мистер Бейлиш. - Петир, - поправил он и у него вдруг сорвался голос. - Петир, - повторила она почти шепотом, забрала сигарету из его пальцев и медленно, слишком медленно поднесла ее ко рту. Фильтр был вымазан черной смазкой, но ее это не остановило. Она обхватила его губами, совсем как горлышко той бутылки и затянулась – по-настоящему глубоко. Огонек сигареты вспыхнул. Он с трудом отвернулся. - Велосипед готов. Можешь кататься. - А вы? - Я? - Вы не составите мне компанию? - Ты серьезно? У него вырвался глупый смешок. - Почему нет? – улыбнулась Санса. – Съездим вон до того холма. Оттуда отличный вид. Петир оглянулся, следуя взглядом за ее указательным пальцем. - Хмм... Далековато. - Это только кажется, - сказала Санса, всматриваясь в холм. – Далекое иногда оказывается совсем близким…

***

До холма они добрались и в самом деле быстро. Живописная тропа пролегала между исполинскими деревьями, поднималась вдоль ручья, то закручиваясь серпантином вокруг лесистых холмов, то становясь почти прямой, выхолаживаясь на ровных участках. Санса ехала далеко впереди, иногда оглядываясь, и на лице ее мелькала белозубая улыбка. Он привык к велосипеду, неожиданно для самого себя начав получать от езды удовольствие, но еще не рисковал разогнаться как следует. Санса ждала его за одним из крутых поворотов, под огромной, головокружительной высоты елью. - Здесь есть водопад, - она показала рукой куда-то в кусты, где шумела вода. – Хотите посмотреть? Они пошли туда, раздвигая влажные ветки руками, и через пару десятков метров среди зарослей в самом деле обнаружили маленький, чуть выше человеческого роста водопад, срывающийся с замшелых камней. Прозрачная вода струилась в неглубоком ручье, подхватывала маленькие разноцветные камушки. - Вода здесь теплее, чем в озере, - сказала Санса, нагибаясь к ручью. – Может быть, ручей берет свое начало где-нибудь в теплых источниках. Ее рука потянулась к журчащей воде, и ее нога, обутая в белый кроссовок, вдруг соскользнула с покрытого мхом камня. - Ой! – крикнула она, когда по щиколотку опустилась одной ногой в воду и начала заваливаться вбок. Петир подхватил ее и рывком подтащил к себе, не дав упасть. Она была очень теплой и тело у нее, даже сквозь толстовку ощущалось сильным и упругим. Она была одного роста с ним, поэтому, когда он прижал ее к себе, их лица оказалась прямо напротив друг друга и совсем близко – глаза в глаза, губы в губы. Он опешил на несколько секунд. - У меня теперь нога мокрая, - тихо сказала Санса, улыбаясь, и не отодвинулась, хотя он уже отпустил ее. – Спасибо, что спасли. - Не за что, - ответил Петир, отходя от нее. Голова у него слегка кружилась. У самого холма тропинка стала слишком крутой, и земля была влажной от недавнего дождя. Они оставили велосипеды внизу и долго поднимались среди мокрых камней и травы. Петир видел перед собой ее ноги в джинсовых бриджах, один мокрый кроссовок стал темным и грязным, и ее нога все время скользила. Когда они поднялись на холм, он порядком задыхался. Он бегал по утрам три раза в неделю, но неспешный темп по резиновому покрытию дорожки в парке в свое удовольствие не шел ни какое сравнение с крутым подъемом среди скользких камней. - Вон наш дом, - Санса сгребла налипшие на потный лоб волосы, выпрямилась на вершине холма, тоже тяжело дыша. Вид отсюда в самом деле был изумительный. Огромное озеро ослепительно сверкало в лучах солнца, вокруг стоял лес, подернутый синей дымкой, каменистая гряда из невысоких черных скал виднелась вдалеке… Крохотный домик далеко внизу казался игрушечным. На горизонте не хватало только заснеженных гор для полного открыточного вида. - А вы молодец, - сказала Санса, присаживаясь на небольшое, отполированное временем, солнцем и ветром, бревно. – Папа в прошлый раз не осилил подъем. Он сел рядом и смотрел, как она расшнурила кроссовок, сняла его и стащила с ноги мокрый носок. - Натирает, - пожаловалась она, вытянув ступню. - Придется потерпеть. - Придется. Они посидели некоторое время молча, смотря вниз. - Почему вы дружите с папой? – спросила вдруг она с легкой извиняющейся интонацией. Петир усмехнулся. - Странный вопрос. Почему, по-твоему, люди вообще дружат? - Вы же совершенно разные. Мне кажется, такие, как вы, не нравятся ему. Но с вами он дружит и всегда хорошо отзывается. - Такие, как я? – Петир догадывался, что она имела в виду, но захотел услышать об этом от нее. - Я не хочу сказать, что вы плохой… - у нее порозовели щеки. – Просто… - Я именно такой. Беспринципный делец, банкир-пройдоха, обманщик и циник. Такие, как я, не нравятся твоему отцу, ты права. Он нагнулся и сорвал росший из-под бревна стебелек, сунул его в рот. Травяной сок легкой кислинкой осел на языке. Санса смотрела на него, скосив глаза, не поворачивая головы. Ему иногда самому казалась странной их дружба с благородным и честным Недом Старком. Между ними не было ничего общего, кроме одной дочерней фирмы, совладельцами которой они оба являлись. Но Нед искренне был рад его видеть в их редкие встречи, всегда приглашал в дом и предлагал совместный отдых, смеялся над его шутками… - А еще вы, наверное, бабник, - сказала вдруг Санса. – Папе тоже такие не нравятся. Петир рассмеялся, хлопнув себя ладонями по бедрам. Она опять начала краснеть, подтянула ноги к себе, уткнулась подбородком в колени. - Мне кажется, твой отец начал общаться со мной из-за чувства вины, - сказал он, отсмеявшись, проигнорировав «бабника». - А потом просто привык. Да и видимся мы не так уж и часто. - Из-за вины? Из-за того, что его старший брат чуть не убил вас? - Ты знаешь? - Да. Мама рассказала как-то. Обычно после такого люди предпочитают избегать друг друга. Петир сплюнул стебелек себе под ноги. Он сам не понимал, почему вдруг позволил себе откровенность с этой девчонкой. - Я бы тоже предпочел избегать. Но твои родители слишком благородны для подобного. Конечно, мы начали общаться не сразу, только спустя несколько лет. Нед очень помог мне в бизнесе. И твоя мама хорошо ко мне относилась, несмотря на произошедшее. Санса обхватила себя руками, чуть покачиваясь на бревне вперед-назад. - Мальчик, влюбленный в девушку старше него, с самого детства. Решивший отбить ее у взрослого жениха во чтобы то не стало. Довольно романтичная история. - Это было глупостью. - Вам было пятнадцать. Вы просто сильно любили ее. - Это тоже было глупостью. Санса отвернулась и начала обуваться. Он заметил большую ярко красную кровоточащую мозоль на ее круглой пятке. - Нам нужно возвращаться. Скоро будет дождь, - сказала она, показав на ползущую с востока гряду серых облаков. Голос у нее будто повзрослел. На обратном пути с холма она уже заметно прихрамывала. - Больно? – спросил Петир, поджидая ее на велосипеде. Она ехала медленно, морщилась и пыталась крутить педали одной ногой, оставив вторую на отлете. Санса кивнула. - Садись, - кивнул он на раму своего велосипеда. И повторил, встретив недоверчивый взгляд: – Садись, не мучайся. - А велик? - Поставь за деревом. Я потом за ним вернусь. Улыбаясь, она, прихрамывая, подошла ближе и залезла на раму. Он взялся за руль, обхватив ее руками, подбородок касался ее плеча, отросшая щетина задевала тонкую ткань. - Готова? Она засмеялась. - Надеюсь, вы нас не угробите. - Я тоже надеюсь. Ее волосы без конца лезли ему на лицо, а на спусках она начинала визжать и смеяться, откидывая голову назад, на его плечо, зажмуриваясь от страха. Пару раз они в самом деле чуть не упали, когда переднее колесо попадало в ложбинки с непросохшей грязью, но ему удавалось сохранить равновесие. Руки начали болеть от напряжения, но с лица не сходила улыбка. Ее волосы пахли цветами. Он не особенно разбирался в сортах цветов, но ему представлялось, что так пахнут маленькие ярко-синие васильки, цветом как ее глаза. - Быстрее! – смеялась она, и он видел, как напрягались ее тонкие руки, вцепившееся в руль, рядом с его – смуглыми, в венах. – Быстрее, Петир! Он разогнался так, что в ушах слышен был свист воздуха, шины звенели об накатанную дорогу, а рыжие волосы обвивали его лицо. Санса визжала, зажмурившись, и Петир Бейлиш удивился, услышав свой собственный громкий смех. До дождя они не успели. Тучи подползли слишком быстро, и сплошная стена ливня обрушилась на них совсем недалеко от дома. Пройти оставалось с десяток метров, но невероятной силы холодный ливень вымочил их до нитки за несколько секунд. Санса, припрыгивая на одной ноге, скрылась в дождевой завесе, в которой дальше протянутой руки ничего не было видно, а он тащил по воде велосипед, потом плюнул, когда в дождевых каплях стали появляться градинки, больно бьющие по голове. Он бросил велосипед прямо на дороге, забежал в дом и остановился у порога. Санса сняла толстовку, оставшись в тонкой белой маечке, мокрой насквозь, ставшей совершенно прозрачной, облепившей каждый изгиб ее тела. Он отчетливо видел ее приподнятую грудь, которой еще не нужен был бюстгальтер, ее темные маленькие соски, съежившиеся от холода и так отчетливо проступающие сквозь ткань, ее плоский живот, косые мышцы пресса, напрягшиеся, когда она нагнулась, чтобы снять кроссовки. Видел даже капли воды, ползущие по ее шее и груди, капающие с кончиков ее волос. Разувшись, она выпрямилась и наткнулась на его взгляд. Приподняла руки и заколола волосы в высокий пучок. Медленными движениями, не сводя с него глаз. Прекрасно зная, как она выглядит в этой мокрой майке. Зная, что он видит все. - Надо принять горячий душ, - сказала она. Петир кивнул, отведя, наконец, взгляд. Он сам был мокрый с головы до ног, заляпанный грязью до самого затылка, и продрогший. И все же он подумал, что ему бы не повредил сейчас холодный душ.