"У неба вкус мёда"

      Ночное небо открывало свои объятия перед всеми одинокими, чудными, удивительными людьми, которые в поздний час так и не легли спать. Из-за огней города звезды было видно плохо, но точно было ясно, что высь переливается темными цветами: черным, синим, фиолетовым. И все они смолянистые, перетекающие так долго, вязко. Густое небо. А где-то среди этой тягучей жидкости сияют яркие звезды. "У неба вкус мёда" - вдруг думает Ойкава, которая лежала в парке на лавочке, глядя верх, прижимая к своей груди мобильный.       Девушка уже и не знала, сколько именно здесь находится. Только сейчас она ощутила, что ее тела касаются легкие потоки холодного свежего ветерка. Вспухшие от недавних слез веки неприятно болели, а губы покалывало, ведь шатенка умудрилась их искусать до крови. От холода она уже плохо чувствовала пальцы рук. Все это она смогла почувствовать, ведь буря в душе утихла, моральная боль стала почти незаметной, сменившись пустотой. Чувство опустошает. Девушка просто устала. Тоору наконец-то села, но ей показалось, что все тело начало колоть. Ойкава, игнорируя это, включила свой телефон, тут же начав щуриться, ведь экран был слишком ярким после такого темного и манящего неба. Там отразилось много пропущенных звонков, непрочитанных сообщений. Несколько от родителей, а все остальное от Хаджиме. Девушка открыла переписку с темноволосой и последним сообщением увидела: "Я сказала твоим родителям, что ты у меня. Пожалуйста, не глупи. Вернись, нам надо поговорить. Умоляю." Тоору глянула на время. Это последнее сообщение, и было оно отправлено около часа назад. Выше в переписке были какие-то извинения, попытки оправдаться, мольбы и много другого. Волейболистка не читала, бездумно бегала взглядом по строкам, пытаясь соотнести время отправки и текст, который не понимала. Что чувствовала Иваизуми, писав об всем этом?       Ойкава, сидя на лавочке, вдруг начала крутить головой, глядя по сторонам, не выпуская телефона из рук, не размыкая холодных аккуратных пальцев. Вокруг не было ни души. Шатенка чуть склонила голову на бок, а после поправила темные волнистые локоны одной рукой довольно вялым движением, замирая.       Тоору закрыла глаза, а в ее сознании стали всплывать черно-белые образы, словно ее сознание не могло представить ничего другого с этой странной пустотой на душе, в такой темноте. Цвет невозможно выразить словами.       Хаджиме стояла напротив, а в ее глазах застыл страх, который она не могла скрыть. Слова Ойкавы били по вискам. "Представляешь, я наткнулась на кое-кого, пока гуляла по стадиону. И мне сказали, что видели тебя вчера с этой, черноволосой стервой. Представляешь? Скажи, что это неправда. Не смешная шутка". Иваизуми ничего не ответила, лихорадочно обдумывая свои возможности. Что лучше? Сказать, что ничего не было? Но совесть мучает. Сказать, что это правда? Но Хаджиме знала, что тогда будет. "Это правда, Хаджиме?" - звучало надменно и холодно из уст Ойкавы. И Хаджиме призналась, раскололась. Дальше все было так, как в лживых голливудских фильмах. Тоору ушла, не желая слушать свою подругу. Хлопнула дверью и ушла. Но все было по-настоящему. Шатенка словно растворилась, как вышла за порог. Бежала, ощущая, как ее же чувства разрывают ее. А после она присела в парке и рыдала-рыдала... Все казалось невозможным. Всю жизнь Тоору была уверена лишь в Иваизуми, но все треснуло по швам, разошлось.       Шатенка приподняла веки, ощущая, как ее сердце невольно снова сжимается, вспоминая, как было больно осознать, что ее променяли на кого-то, хоть и на одну ночь. Однако девушка прислушалась к себе. Ей так больно от мысли, что это может испортить отношения с Хаджиме. Посидев так еще несколько минут, Ойкава уставилась вперед, собирая мысли в кучу. Она ощущала начало конца. Предчувствия улыбались в темноте. И Тоору увидела, что история для нее самой начинает закругляться. Зачем было бежать? Нужно ставить в счет не только свои чувства. Наверняка Хаджиме стыдно, иначе бы она не написала около ста бессвязных сообщений, не позвонила сорок три раза на телефон любимой, хотя тот и отключен. Ойкава дала выплеснуться наружу неистовой силе своих эмоций. Но что теперь? Она не могла позволить Иваизуми загнуться после такого. Как и себе.       Тоору не двигалась. Она была как оцепеневшая. Девушка подняла голову верх, снова сравнивая небо с тягучим и сладким мёдом, а еще оно пахнет липой и свежестью... Но вдруг она увидела, как по темным волнам проскочил огонек. Это спутник или падающая звезда?..       Ойкава подскочила, сорвавшись в сторону дома Хаджиме, на бегу заглядывая в телефон, сбивчиво написав девушке о том, что сейчас вернется. Тоору бежала, а ей казалось, что сзади ее все исчезает, тягучие волны ночи накрывают все, заставляя навсегда уснуть, забыться до появления первых лучей солнца.       Сердце было готово вырваться из груди. Удары ощущались и в голове. Дыхание начало сбиваться, дышать было тяжело от холодного, но обжигающего воздуха, который заполнял легкие собой. Или это горело что-то другое внутри шатенки?       "Я жду тебя" - пришло сообщение от Иваизуми. Ойкава прочла его, поджимая губы, шумно вдыхая, начав бежать еще быстрее. Но оказавшись на нужной улице, Тоору замедлилась, чтоб прийти в себя. Ноги путались, а в голове было удивительно пусто. Свет горел лишь в одном доме - доме любимой. На пороге уже стояла Хаджиме. Она не смогла уснуть спокойно, ожидая и переживая.

"Я здесь, и не важно, где ты,

Я жду с распростертыми объятиями,

Не важно, где ты..."       Ойкава подошла медленно к своей подруге, вглядываясь в ее лицо, которое рассмотреть было и не так уж просто - свет шел сзади. Однако было видно, что Хаджиме уставшая, вымотавшаяся, ненавидящая себя за минутную слабость. Тоору шумно выдохнула, делая шаг вперед, крепко обняв девушку, зажмурившись, ощущая теплое и родное тело рядом, вдыхая жадно запах кофе и ванили, которыми пахла темноволосая.

"Тебе стоит знать, что я рядом, не важно, куда ты пропал..."       А утром они не пойдут в школу, ведь сил на это просто не будет.       Хаджиме поднимет веки, невольно поморщится, ведь яркий и назойливый свет с окна ударит по глазам. Но среди слепящих лучей солнца она увидит Тоору, которая сидит на самом краю кровати, сладко потягивается, улыбается уголками своих мягких губ, делая это так изящно. Ее длинные локоны падают мягко на плечи и спину, хотя после сна и выглядят довольно растрепанными. И тогда Иваизуми поймет, что никогда в жизни не видела ничего прекраснее, чем Ойкава в этот момент. Ничего не стоит того, чтоб потерять ее.       - Ойкава, я...,- но никто не даст ей высказаться. Шатенка мягко приложит палец к губам, призывая к тишине, нежно улыбаясь. Хаджиме сглотнет, но промолчит, как и велено ее великолепной возлюбленной.       - Кофе готов,- услышит Иваизуми теплый и нежный голос Тоору; и тогда сомнений не останется, они любят друг друга.