В огне страсти

Он обнаруживает ее в библиотеке. Она смотрит из окна на сад, стол позади нее весь завален книгами. Она оборачивается, и ее раздражение разбивается об его усмешку. - Ты... – ворчит она. – Оставь меня в покое. Он лишь ухмыляется. - Боюсь, я не могу этого сделать, миледи. Ты выглядишь так, будто тебе нужна помощь, – пожимает плечами он. Она издевательски усмехается и закатывает глаза: - Помощь? От тебя? И что же заставляет тебя думать, будто я нуждаюсь в твоей помощи, вор? – она буквально выплевывает его прозвище. Впечатывая каблуки в пол, она подходит к нему достаточно близко, чтобы ткнуть его пальцем в грудь. – Я не нуждаюсь ни в ком, кроме себя. Он усмехается и отодвигает ее руку в сторону, не забыв запечатлеть поцелуй на костяшках пальцев, наслаждаясь тем, как в ответ раздуваются ее ноздри. Потом он наклоняется ближе, его вдох призрачным прикосновением воздуха проходится по ее шее, и он слышит, как у нее перехватывает дыхание. Следующую фразу он шепчет: - О, я знаю это, миледи, – он облизывается, – но я полагаю, что ты хочешь меня. Ты хочешь, чтобы я взял тебя и заставил тебя кончить, когда ты больше не сможешь выдерживать это. – Он усмехается, заметив, как она сглотнула, и проводит губами по ее уху, наслаждаясь ответной дрожью. – Я хочу трахнуть тебя, Реджина. Я хочу заставить тебя кричать мое имя. Она слегка отодвигается, чтобы дать ему возможность заглянуть ей в глаза, и он успевает увидеть в них возбуждение, прежде чем она сжимает в кулаке ткань его рубашки и притягивает его к себе для поцелуя. Его руки смыкаются на ее талии, пальцы мнут платье. Его язык дразнящими прикосновениями касается ее губ, просит разрешение на вход, которое она нетерпеливо дает, и вот уже их языки танцуют вместе. Робин стонет. Он делает несколько шагов навстречу, не отрываясь от ее губ, подталкивая ее обратно к столу, резким движением сметает со столешницы книги. Он приподнимает ее, усаживая на край, начинает покрывать поцелуями ее шею, посасывает в том месте, где под тонкой кожей бьется жилка, отчего у нее перехватывает дыхание, а пальцы, запутавшиеся в его волосах, сжимаются сами собой. Он опускается ниже, туда, где заканчивается глубокий V-образный вырез ее платья, щедро демонстрирующий грудь. - Робин, – выдыхает она. И от этого слова, сорвавшегося с ее губ, его штаны становятся еще более тесными. Его правая рука съезжает вниз, к подолу ее платья, чтобы, пробравшись под ткань, подняться обратно вверх по мягкому сливочно-белому бедру, заставляя ее дрожать. Он дразнит, рисуя круги на коже, неторопливо приближаясь к тому месту, где, как он знает, она жаждет его. Реджина извивается: - Продолжай же... ммм... Фраза прерывается стоном, когда Робин медленно вводит в нее палец, и он едва не кончает тут же, обнаруживая, насколько она готова. - Боже, Реджина, ты такая влажная. Он добавляет второй палец к первому и гладит подушечкой большого пальца ее клитор, обводя чувствительный комок нервов круговыми движениями, заставляя Реджину дергать бедрами навстречу его руке. На особенно сильном толчке она откидывает голову назад, и Робин использует предоставленную возможность, чтобы вновь пройтись губами по ее шее, пососать кожу чуть ниже уха, срывая резкий вздох с губ абсолютной богини, которую он сейчас трахает пальцами. Робин продолжает свои движения, доводя ее до безумия, вводит в нее третий палец, не прекращая подушечкой большого наглаживать чувствительную выпуклость, второй рукой удерживая Реджину на месте. Ее оргазм близок, и он знает об этом. Он вновь целует ее, легонько тянет нижнюю губу зубами. - Кончи для меня, Реджина. Что она и делает. Она кончает, коротко выкрикивая его имя, и его пальцы продолжают движения, продлевая ее оргазм, пока она не отталкивает его в сторону. Она наклоняется к нему, оставляет на его губах небрежный поцелуй и шепчет на ухо: - Кровать. Сейчас. И они исчезают в облаке фиолетового дыма. И если на следующий день за завтраком они несколько менее враждебны друг к другу, чем обычно... Ну, все дело в том, что они просто хорошо выспались.