Средство от усталости

Ухура сбросила осточертевшую за смену форму и с наслаждением потянулась, прогнув спину. День выдался тяжелым, отзвуки радиопередач, казалось, все еще отдавались в ушах. Она улыбнулась ленивой, предвкушающей улыбкой и открыла шкафчик, привычно оперевшись одной ногой на стул. Тяжелый хрусталь бокала приятно холодил руку и радовал глаз ледяным сверканием граней. Немного поколебавшись, Ухура достала бутылку и наполнила круглое основание бокала яркой, желто-зеленой жидкостью. Подумала — и добавила еще, теперь напиток заполнял и часть его колоколообразной чаши. По каюте поплыл холодный и острый аромат полыни, аниса и еще каких-то трав. Какое-то время Ухура с нескрываемым удовольствием любовалась игрой напитка в бокале, снова и снова сравнивая его с драгоценными хризолитами. Этот цвет казался ей невероятно возбуждающим, отчасти из-за своей насыщенной яркости, отчасти — из-за опасности, которую он представлял в этом напитке. Принюхавшись к бокалу в последний раз, лейтенант поставила его на стол и потянулась за ложкой. Ею она тоже любовалась долго и с удовольствием. Эта пара, бокал и ложка, достались ей после одной из миссий, когда на пути «Энтерпрайза» встал на редкость несговорчивый и глупый коллекционер. И бокалу, и ложке было чуть ли не полтысячи лет, и это тоже возбуждало. Тем более что ложка была изысканна: серебряная, с малахитовой ручкой, она представляла собой ажурный листок, на котором раскинулась обнаженная нимфа. Венчал ложку крохотный серебряный череп. С легким мелодичным звоном ложка легла на бокал. А на живот серебряной красотки опустились два кубика коричневого сахара. Настал самый ответственный момент: Ухура достала запотевший кувшин, кинжалом пробила тонкую корочку льда и, высоко подняв сосуд над бокалом, полила на сахар тонкую струйку воды. Жидкость медленно, но верно подтапливала сахар, со дна бокала навстречу воде поднимались белесые змейки, постепенно превращая хризолитовую зелень в опаловую белизну. Наконец напиток приобрел матовый белый оттенок с легким зеленоватым отливом. Ухура отставила кувшин, бережно отложила в сторону ложку и, сдерживая рвущееся наружу нетерпение, поднесла бокал к губам. После первого глотка она удовлетворенно вздохнула, чувствуя, как по горлу скатывается ледяной ком, оставляющий на своем пути пылающий след. После второго глотка она закрыла глаза, прислушиваясь к пробегающим по спине мурашкам. — Снова абсент. Эта дрянь медленно убивает тебя, ты ведь это знаешь! Ухура медленно повернулась — судя по тому, как Маккой опирался о косяк с откровенно довольной улыбкой, он наслаждался открывшимся ему зрелищем довольно давно. — Я никуда не спешу, Леонард, — она, не выпуская бокала из рук, медленно направилась к гостю. — Кроме того, я уверена, что ты спасешь меня! — Уверена? — Ладонь Ухуры мягко опустилась на внушительную выпуклость в штанах доктора. — Что, если ты мне надоешь? Ухура сжала руку, не без удовольствия наблюдая, как с лица Маккоя сползает улыбка. — Ты не сможешь оставить меня, — заявила она, прижимаясь к собеседнику. — Во всяком случае беспомощной. Доктор обнял ее за талию, притягивая ближе в попытке поймать губы, но его оттолкнули. — Не так быстро, доктор! — вывернувшись из объятий, Ухура направилась обратно к столу, на который и села, откинувшись назад и опершись на локоть. — Сперва я допью свой абсент. Маккой пожал плечами и уселся на стул рядом с ней, поглаживая ее бедро. — К чему тебе пить эту дрянь? Ухура сделала долгий глоток, посмотрела на бокал, затем на собеседника. — Он помогает мне вытряхнуть из головы все услышанное за день. Это немало, когда приходится терпеть на мостике Сулу, — Ухура прищурилась. — Когда-нибудь я его заколю! — Не стоит утруждать себя, дорогая! — Маккой поднялся и стянул с себя форменку. — Сегодня вечером лейтенант съест свой ужин и почувствует легкое недомогание. Утром он обратится в лазарет, но, увы, медицина будет бессильна. — Это будет большой потерей для Звездного флота! — промурлыкала Ухура. — Вне всяческих сомнений! — Маккой, уже избавившийся от пояса, сжал ее в объятиях, подминая под себя. Бокал со звоном опрокинулся и покатился вокруг своей оси, разливая абсент по серому пластику. По каюте плыл аромат полыни, смешиваясь со все нарастающими стонами.