Планета доктора Моро

ЭНЕРГОСТАНЦИЯ ОЛИМП Первым ощущением была сила. Могучий поток силы, струящейся через каждую клеточку его плоти. Ричард ощутил его даже раньше, чем само новое тело. Прежняя псионика Мастера была в сравнении с этим - как огонёк свечи рядом с мощным прожектором. Дело даже не в том, что прожектор мощнее. Он светит намного РОВНЕЕ, стабильнее, более чётко. Если бы эта сила была подобна прежней силе Мастера, она бы в несколько мгновений разорвала своего обладателя на агонизирующие куски. Но ему достался очень сильный и дисциплинированный мозг. По меркам землян это существо обладало поистине железной волей, хотя среди своих сородичей считалось весьма недисциплинированным, вялым и капризным. "Ужасный ребёнок", "в семье не без урода", "бог шельму метит" и "бодливой корове бог рогов не дал" - это всё было о нём. О реципиенте, прежнем обладателе этого тела, чью память экс-Мастер сейчас непринуждённо выпил, как делал это уже сотни раз. Хотя он был вынужден признать, что у реципиента были причины для такого поведения. Его звали Ма-Алефа-Ак. Впрочем, немногочисленные друзья (или скорее, те, кто считали себя таковыми) отбрасывали официальный префикс и окончание, называя его просто Алеф. Ричард решил мысленно называть своё тело так же, так как каждый раз выговаривать все эти непроизносимые человеческим языком звуки - можно быстро с ума сойти. Он родился на планете, которую её жители называли Ма-Алека-Андра. Окончание "Андра" означало "Дом", "ка" - суффикс принадлежности. То есть "дом народа Ма-Алек". Ричард опять же про себя сократил название народа до "малки", а планету перевёл как Родина (The Homeland). Поверхность планеты была мертва и пустынна. Воздуха на ней не хватало для нормального дыхания. Все известные разумные существа обитали в огромных подземных убежищах (Ричард ощутил острый приступ ностальгии). Хотя удивительные природные способности малков позволяли им находиться на поверхности сколько угодно даже без скафандра, не рискуя ни здоровьем, ни жизнью - большинство находило это некомфортным. На поверхности обитали лишь изгои и преступники. Ну и соответственно, Преследователи - местная разновидность стражей порядка, нечто вроде шерифов-одиночек с очень широкими полномочиями. О преступниках и изгоях, впрочем, отдельный разговор. Оба понятия на Родине сильно отличались от земных. Причиной была специфика местного общества, в свою очередь глубоко завязанная на физиологию и способности. Все малки были мощными телепатами. Причём не просто умели читать или проецировать мысли - это здесь было уровнем школьника. Когда малк достигал зрелости, он подключался к могучему коллективному разуму всего своего вида. При этом не растворялся в общем поле сознания, а напротив - обогащал его и обогащался сам, лишь развивая и усиливая свою индивидуальность. С этого момента судьба физического тела интересовала его очень мало. Машины обеспечивали ему необходимый минимум комфорта - вкусную еду, мягкую постель, удобную температуру и воздух для дыхания. Вернее, восстановительную смесь. Малки потребляли водород, ацетилен и этан, и выдыхали метан вместо углекислого газа. А разум их в это время плавал в эмпиреях - в сложнейшей сети видений, созданных коллективным разумом. Эти видения заменяли малкам практически всю культуру - книги, кинотеатры, компьютерные сети, памятники и ландшафтный дизайн. Все подземные аркологии выглядели одинаковыми, удивительно стерильными и скучными. Человек бы сбежал отсюда на третий день, захлебнувшись в этом чудовищном однообразии. Или попытался хоть как-то украсить, придать хоть своему жилью индивидуальность, сделать его более цветным... Малков такие мелочи не беспокоили. Сочетание телепатической "виртуальной реальности" и "расширенной реальности" удовлетворяло все их потребности. Они могли видеть все вещи такими, какими хотели их видеть. Какой облик имеет эта штука НА САМОМ ДЕЛЕ - их меньше всего беспокоило. Их телам приходилось тратить минимум энергии на адаптацию ко внешним условиям - и это всё, чего они хотели от скучного и неподатливого физического мира. Исключением из унылого ландшафта были только Питомники - местная замена школ и детских садов. Здесь всё было достаточно ярко и пёстро, любое земное учебное учреждение, даже довоенное, показалось бы убогим в сравнению с этим парком обучающих аттракционов. Поскольку дети к коллективному разуму подключены не были, им требовались реальные впечатления. Но даже им были доступны индивидуальные видения, которые проецировали учителя и ровесники. Последних, кстати, было меньше. Если земной класс выглядел как "один учитель и три десятка учеников", то на Родине всё было наоборот - один ученик и три десятка учителей. Дети здесь рождались редко, и каждому уделялось очень большое внимание. По той же причине - поголовные телепатические способности - на Родине было совершенно неизвестно любимое занятие землян - убийство. Не по моральным соображениям, а потому, что даже ранить сородича было как выстрелить себе в ногу, а убить - означало пережить вместе с ним кошмарный процесс распада сознания. Самыми серьёзными преступлениями считались уклонение от труда на благо общества и ментальное изнасилование - глубокое слияние разумов без согласия партнёра. Самым серьёзным наказанием за них - отключение от коллективного психополя. Но Ма-Алефа-Ак подвергался этому чудовищному наказанию с рождения без всякой вины перед личностью или обществом. Он родился с редчайшей генетической аномалией - так называемым "сейфом". Полностью неспособным к телепатии. Он не мог уловить мысли, исходящие от кого-либо, и никто не мог уловить мысли, исходящие от него. Для малка это то же самое, что для человека вырасти слепоглухонемым. Это не просто трудности в общении - это полная изоляция от всей культурной жизни общества. Там, где другие погружались в цветущие сады видений, он стучался лбом о гладкие белые стены. Там, где другие купались в море любви и заботы, он вынужден был довольствоваться неуклюжими словами и робкими поглаживаниями. Уже в двадцать циклов (примерный аналог земных десяти лет по биологическому возрасту малка, тридцать восемь земных лет по хронологическому), он регулярно таскался на поверхность, чтобы хоть как-то разнообразить своё тусклое существование. Туда, куда нормальных сородичей, что называется, калачом не заманишь. Но поверхность оказалась почти столь же тоскливой, как и убежища - скалы и пески, пески и скалы. Родина оказалась очень холодной и жестокой матерью для тех, кто не умел правильно припадать к её груди. Неудивительно, что характер у него сформировался - врагу не пожелаешь. Вздорный, капризный, драчливый, в высшей степени мизантропический. Алеф терпеть не мог своих сородичей, и в то же время был глубоко убеждён, что они все ему по гроб жизни должны. То, что сородичи жалели инвалида и старались по мере сил скрасить его тоскливое существование, лишь подливало масла в огонь. Его одинаково бесили те, кто его любил, и те, кто его ненавидел. Но больше всего - те, кто были к нему равнодушны. Больше всего он третировал родителей и своего старшего брата, который, как назло, родился вполне здоровым и со всеми положенными нормальному малку чувствами. При том, что старше был всего на пятнадцать минут - близнецы, как-никак. Мысль о том, насколько близко от него прошло возможное счастье, просто сводила с ума. И если родители порой серьёзно страдали от выплесков его агрессии, то достать брата не удавалось ну никак. Особенно после того, как последний прошёл полный курс подготовки Преследователя, и научился ограждать себя и других от любых посягательств на свою персону. Нет, в принципе если бы Алеф всерьёз поставил себе цель ликвидировать брата - были способы... но убийство малкам, как уже выше говорилось, неизвестно, а все более мелкие проявления агрессии на гнусного старшего не действовали. Более того, он как назло стремительно поднимался по карьерной лестнице, поймал пару известных преступников, удачно женился... в общем делал всё, что для Алефа оставалось совершенно невозможным. Под конец его бы устроило, если бы он хотя бы смог спровоцировать ненависть со стороны близнеца. Просто раздразнить, заставить выглянуть из-под этой маски идеального хорошего мальчика... Но даже это не удавалось. Семья продолжала любить непутёвого родственничка. Любить и жалеть. К своему сотому циклу Ма-Алефа-Ак окончательно впал в депрессию и ничтожество. Землянин на его месте вероятно спился бы или покончил с собой. Но наркотические вещества на Родине неизвестны - за ненадобностью. Их с избытком заменяли те же телепатические грёзы. А самоубийство в менталитете их вида отсутствовало, как разновидность убийства. Он не мог даже опуститься, перестав следить за собой. Его идеальное тело само поддерживало себя в форме. Чтобы хоть как-то заполнить пустоту в своём сердце, Алеф перебрался на самую удалённую энергостанцию, где стал отшельником. Он ударился в науку и религию. Присмотр за машинами, построенными задолго до его рождения, и рассчитанными на сотни тысяч лет бесперебойной работы, не отнимал много времени, и "сейф" проводил его, читая древние свитки, отчёты археологических экспедиций и наблюдая в телескоп за соседними планетами. И тут добравшийся до этого слоя воспоминаний Ричард Моро медленно стёк по стенке. Всё, что он до сих пор встречал, было абсолютно чуждым. Инопланетным в высшем смысле этого слова. Он был уверен, что находится невероятно далеко от своего прежнего дома, от Пустошей, Собора, Марипозы и всего, что знал в прошлой жизни. В другой звёздной системе, возможно вообще в другой вселенной. Он был уверен, что никогда больше не увидит ни одного человека (в земном смысле этого слова). Но то, что его реципиент в течение пары веков видел в телескоп на третьей планете, оказалось прекрасно знакомым. Кислородная атмосфера. Мощные ледяные шапки на полюсах. Широко раскинувшая свои крылья Евразия. Кокетливый изгиб обеих Америк. Ма-Алека-Андра была четвёртой планетой своей системы. Четвёртой после... Земли. "Я на Марсе. Твою мать. Я не какой-то там "малк". Я! Грёбаный! Марсианин! Зелёный человечек из космоса! Я персонаж грёбаного довоенного палп-фикшена!" Жить и верить - это замечательно. Перед нами - небывалые пути: Утверждают космонавты и мечтатели, Что на Марсе будут яблони цвести. Хорошо, когда с тобой товарищи, Всю вселенную проехать и пройти, Звезды встретятся с Землею расцветающей И на Марсе будут яблони цвести. Я со звездами сдружился дальними, Не волнуйся обо мне и не грусти. Покидая нашу Землю обещали мы, Что на Марсе будут яблони цвести! Что и говорить, непросто построить общество Единства, когда ты оказался единственным представителем своего вида, неспособным к телепатическому единению. И вдобавок успел восстановить против себя всех, кто тебя знал. Да и нуждается ли народ Ма-Алек в помощи от неудачника с Земли? Конечно, с точки зрения рядового землянина это общество было на редкость дегенеративным. Убежище-112 в планетарном масштабе. Ушедшее в поток фантазий. Отказавшееся не только от звёзд, но даже от собственной планеты. Бездарно растрачивающее уникальные возможности своих тел и разумов. Серьёзно, по сравнению даже с самым хилым и бездарным малком, супермутант покажется просто слабоумным ребёнком с ожирением, смертокоготь - хомячком, а паладин Братства стали - инвалидом с ведром на голове. Десяток марсиан мог бы завоевать Пустошь, а пара сотен - довоенные США. И на что они используют эти потрясающие возможности? Вот если бы им настоящего вождя... типа его, Мастера... уж он бы тогда... Но посмотрим правде в глаза - они тут создали куда более гармоничное и мирное общество, чем людям когда-либо удавалось. Что ты там думал перед смертью? Война никогда не меняется? Ха, здесь - война никогда не начиналась! Ну, по крайней мере последние пятьсот циклов, почти тысячу земных лет. До этого... да, было. Довольно-таки жарковато. Но люди и сотни лет не могли прожить в мире - им ли учить чему-то марсиан? Да и Единство, сляпанное им, будем честны, на скорую руку - может ли оно вообще сравниться с Великим Голосом - коллективным сознанием всех малков? "Пока не буду ничего активно делать. Только укреплять свои позиции и развиваться. Сначала я должен понять, что тут происходит, прежде чем переходить к активным действиям. Не исключено, что под маской благополучной утопии скрывается кровавый ад. Я такое уже видел. Я и сам такое делал, если быть до конца честным. Достаточно вспомнить Собор. И тогда, если это общество окажется порочным, я его уничтожу и создам на его руинах новое. Но - только в этом случае. Реформаторское рвение не должно в этот раз затмевать разумную оценку. Хватит с меня и первого раза..." А развивать там было что, ох было... И речь идёт не только и не столько о социальных позициях. В конце концов, можно вполне неплохо жить и отшельником. Если ты марсианин. И не страдаешь от кучи комплексов, как Ма-Алефа-Ак. Ведь "неспособный к телепатии" отнюдь не означает "неспособный к псионике вообще". У самого закрытого "сейфа" всё ещё оставалась куча других возможностей - и прикидывая их список, Ричард впадал в священный трепет. Он мог передвигать предметы телекинезом, развиваемое усилие было обратно пропорционально квадрату расстояния - до ста тонн в радиусе метра, до тонны в радиусе десяти метров, до десяти килограммов в радиусе ста метров, и так далее. Применяя телекинез к самому себе, он мог летать. Он полностью контролировал собственное тело на молекулярном уровне. Там, собственно, и не было никакого уровня, кроме молекулярного. Его тело (как и тела всех его сородичей) представляло собой полимерный раствор, нечто вроде пластика, которому Ма-Алефа-Ак мог мысленным усилием придать любую форму, любой цвет и консистенцию - от совершенно жидкой до твёрдой, как сталь. В этом растворе плавали отдельные несвязанные клетки его "истинного тела". Биопластик служил для них одновременно доспехом и системой жизнеобеспечения. Дышали они вообще-то водородом, но марсианин мог создать систему мембран, извлекающую водород почти из любой среды. Даже разлагать воду электролизом. "Но как же закон сохранения энергии?" - возмутилось всё, что знал Мастер о физике и биологии. На закон сохранения марсиане чихать хотели. С высокого дерева. Их псионика по существу была основана на взаимодействии с параллельным пространством, откуда и выкачивалась энергия на все эти трюки. Предельную мощность Алефа Ричард оценил в сотню мегаватт или в 136 тысяч лошадиных сил - тяга крупнейших довоенных авиалайнеров! Правда, после замены личности его энерговооружённость упала примерно вдвое - но даже так оставалась более чем солидной и раза в два выше, чем у среднего малка. Вот только "средний малк" мог подключиться к коллективному психополю, если ему не хватало собственной мощности. Собратья охотно делились. Для "сейфов" этот путь был закрыт, они могли полагаться лишь на собственную энергию. "Да вы зажрались, господа..." Частично переходя в это самое другое измерение, марсианин мог становиться полупрозрачным и неосязаемым. А если при этом ещё и перевести биопластик в "режим хамелеона" - то невидимым полностью. Если же он хотел стать невидимым, не утратив осязаемости, то в параллельное пространство соскальзывала только клеточная структура, а биопластик становился полностью прозрачным и с показателем преломления, неотличимым от воздуха. Правда, всеми трюками из этой категории владели лишь Преследователи, но Алеф их изучил на всякий случай - стараясь хоть так сравниться с братом. Полностью прозрачный невидимка будет слеп? Да, конечно. Но обычно прозрачность накладывалась лишь в одном избранном диапазоне. А видели марсиане... ооо, их чувства достойны отдельной поэмы в двадцати четырёх песнях. Девять независимых каналов восприятия! Девять центров обработки данных. Два воспринимают электромагнитное излучение в разных диапазонах - один радиоволны, второй от инфракрасного до рентгена. Третий для сенсоров статического сжатия (чувство равновесия, осязание и восприятие атмосферного давления). Четвёртый для сенсоров динамического сжатия (слух, восприятие вибраций и эхолокация). Пятый для хемосенсоров (обоняние и вкус в одном флаконе). Шестой - прямое восприятие электрических и магнитных полей (он же косвенно воспринимал гамма-излучение и потоки заряженных частиц - по ионизационным трекам). Седьмой - психокинетическая чувствительность (примерный аналог кинестетического ощущения мышц у людей, позволяет понимать, в каком фазовом состоянии и в какой форме сейчас биопластик тела, а также ощущать массу и скорость телекинетируемых объектов). Восьмой - температурная чувствительность и чувство боли. Девятый - телепатия. Разумеется, когда Ричард переместился в это тело, он подсознательно "ужал" восприятие до привычных ему семи каналов. Сейчас, анализируя воспоминания Алефа, он постепенно "разворачивался" в полный спектр чувств, доступных нормальному марсианину. Ну хорошо, не нормальному - "сейфу". Девятого чувства нет. Зато остальные восемь... ммм... песня. Он просто ходил по пустыне, любовался восходами и закатами в разных диапазонах, трогал и левитировал камни, летал сам в холодных марсианских небесах, без труда достигая границы космоса, пел на несколько голосов, аккомпанируя себе выращенными из тела инструментами... Алеф, да ты с ума сошёл! Считать себя при таких возможностях - инвалидом?! Верить, что тебе чего-то там не додали?! У тебя же идеальное тело для познания, развития и наслаждения! В Пустошах такому цены бы не было, сам Мастер за него бы душу продал не задумываясь (если предположить, что у мутанта осталась душа, и что на неё найдётся покупатель, да ещё по ТАКОЙ цене). Ричард, благодаря своему уникальному опыту в прошлой жизни, достаточно разбирался в работе сознания, чтобы понимать - его далеко не просто "переписали" в тело марсианина. Если бы на его месте оказался обычный человек, он бы просто сошёл с ума от сенсорной перегрузки. Или навсегда заблокировал всё лишнее и остался ещё бОльшим калекой, чем изначальный Алеф. Сам Мастер... ну, вероятно, хорошенько повозившись со своим телом и мозгом, смог бы наладить сносное управление и стать более-менее нормальным марсианином. Лет за пять. Но тут всё буквально само падало "в руки". Прежний опыт и восприятие обладателя тела были очень аккуратно сращены с памятью и навыками "попаданца". Оставалось только подхватить их. Как на велосипеде - сел и поехал. Уехать на ТАКОМ велосипеде он мог очень далеко. В конце недели опьяняющий наркотический восторг наконец спал, он смог вернуться на свою станцию, проверить машины, после чего вернулся к холодной аналитической работе. Изучить всё ещё предстояло многое. Он не собирался повторять ошибки Мастера, и просто механически впитывать чужую память. Её надлежало пропустить через себя. Переоценить. Осознать. И при первом же глубоком погружении в цепь ассоциаций, связанных с марсианскими чувствами, он наткнулся на такое... "Боже ты мой... да я сюда вовремя успел! На год позже, и никакой Ма-Алека-Андры не осталось бы! Только Марс..."