Агапэ, стоящее на коленях

      Прохладный полумрак и сырость, стоящие в раздевалке, заставляют зябнуть и недовольно морщить нос непривычного к такой обстановке человека. Плисецкий не жалуется. Положив под острые коленки олимпийку, даже пребывание на холодном бетонном полу становится вполне сносным. Мощная грудь Виктора судорожно вздрагивает, поднимается и опускается в ускоренном ритме. Он стряхивает с глаз липкую челку и не сдержавшись слишком громко вздыхает, когда Плисецкий берет в рот особенно глубоко. Сегодня этот парень точно с катушек слетел. Именно это было первой мыслью Виктора, когда тот оказался вжатым в отвратительно холодный металлический шкафчик маленьким, но вовсе не таким уж и хрупким, как кажется на первый взгляд, Юрой. Плисецкий довольно хмыкает и тихонько посмеивается про себя. Не часто увидишь Виктора стонущим от обычного отсоса. Виктора, мать его, Никифорова сексом не проймешь - плавали, знаем. Тот лишь картинно улыбается, отпускает очередную пошлую шуточку за обедом на следующий день, и максимум его хорошего расположения после очередной горячей ночки - шлепок по заднице тайком, пока никто не видит. Нет, Никифорова сексом купить определенно нельзя, Юрий понимает это как никто другой. Зато понимает чем его купить еще как можно. Эмоции - вот то самое, сокровенное, на что так падок Виктор. И тут уж не имеет значение как - страстно, так что кровь в жилах закипает , с долей адреналина - как на американских горках в первый раз, можно даже с ненавистью - выпускай весь свой яд, всю свою желчь. Главное лишь одно - никогда, слышите, Никогда! не быть скучным. Скучной серости Виктор в своей жизни не терпел, Плисецкий в этом уверен. Пятикратный чемпион, красивый как греческий бог и способный пропустить через свою постель небольшое королевство - от прислуг, заливающихся краской от одного нашептывания непристойностей на ушко, до самой задницы Его Высочества. Несомненно, Виктор и самого Императора Вселенной смог бы уговорить раздвинуть перед собой стройные ноги. Скука была явно создана злейшим врагом столь яркой персоны. Юрий прекрасно помнит восторг, прочтённый в глазах Виктора в их первый раз. Его первый раз. Азарт от заполучения невинности юного красавца, стройного и белокожего, как фарфоровая фигурка, захлестнул в тот момент мирового чемпиона по-полной. Юрий помнит выражение его лица очень четко, а еще то, что подобное выражение он никогда прежде не видел. Второй раз он смог любоваться им снова в день, а точнее последующую после того самого дня , когда он на Юношеском соревновании выиграл первое место, ночь. Юрий не знает, возможно втрахивать в диван не просто молодое тело, а тело победителя приятнее обычного, но в любом случае - лицо Виктора вновь озарилось.       Юрий во чтобы то ни стало должен увидеть это выражение на лице Чемпиона еще раз. Но нет, не потому, что он пытается кому-то понравиться он сейчас с не присущим себе покорством глотает сперму. Не потому, что Виктор, хоть малейшей частичкой своего естества , ему нравится , он раскрывается и позволяет начать растрахивать себя пальцами. Юрию, конечно же, вообще наплевать на чувства этого болвана. Он делает всё ради своего удовольствия, это точно. Насаживается на пальцы еще глубже, оборачивается и облизывается в предвкушении проникновения- он достаточно долго распалял их обоих. Безусловно, всё, что он делает - для его же, Юрьевской выгоды. Член внутри горячий, Плисецкий любит это чувство. На месте Виктора сейчас мог бы быть кто угодно, разумеется. Зато на месте Плисецкого уж точно никогда не оказаться какой- нибудь бездарности, вроде... сами понимаете кого. Сможет ли Кацуки когда нибудь принять в себя этого потрясающего мужчину? Не смешите. Плисецкий в этом уверен. Он чувствует превосходство. Он будто-бы снова получил Главный Приз. Лишь вечером, засыпая на полу ставшей уже ненавистной крохотной комнатушки он грустно думает о том, что ради победы Эрос не станет опускаться на колени.