Все будет хорошо, Мэри

Приблизившись к камере, Джон Престон предъявил удостоверение личности. – Тетраграмматон. Поступил приказ забрать арестованную для дополнительных допросов. Солдаты посторонились, и один из них повернул ключ в замке. Переступив порог, Престон скользнул по Мэри безразличным взглядом, однако, сердце его бешено колотилось. Она сидела на стуле прямо, гордо вскинув голову. Непреступная, бесстрашная и … беззащитная. Обернувшись на звук, Мэри вздрогнула при виде черной униформы. Казнь ведь назначена на послезавтра. Неужели ее перенесли? Тем не менее, ей хватило самообладания, выдержать ледяной взгляд клерика. – Следуйте за мной, – холодно бросил он, жестом отдавая приказ подчиненным. Один из солдат приблизился к заключенной, и женщина почувствовала на запястьях холод наручников. По коридору шли в следующем порядке: Престон, за ним – двое солдат, Мэри, еще двое замыкали цепочку. По мере отдаления от камеры, Джон считал шаги, остававшиеся до спасительного выхода. Все могло сорваться в любой момент. Усилием воли мужчина заставлял себя действовать как автомат. Бездушная машина на службе системы. Достигнув автомобиля, Престон махнул охране рукой. – Свободны. Солдаты взяли под козырек. Они не сомневались, что клерик Грамматона первого класса без труда справится с эмоциональной преступницей, вздумай она доставлять неприятности. Джон мягко вдавил педаль газа, и автомобиль тронулся с места. Сидя на заднем сидении, Мэри обводила салон взглядом в поисках возможного оружия. Женщина отлично понимала, что шансов против Престона у нее не было, но сдаваться не желала. Джон нарочно направил машину прямо к зданию Тетраграмматона, стремясь избежать подозрений. Пока все шло хорошо, и мужчина позволили себе немного расслабиться. В зеркало водителя он исподтишка наблюдал за пассажиркой. Мэри была бледна. Не отрываясь, смотрела в окно, словно хотела запомнить проносившиеся мимо улицы Либрии. Последнее, что ей суждено увидеть перед смертью. Женщина не питала иллюзий на свой счет. Она боялась боли. Стиснув зубы, думала, что им даже под пыткой не удастся вырвать у нее имена других участников Сопротивления. Но как же она боялась боли… Они почти достигли цели, когда клерик вдруг резко крутанул руль и автомобиль свернул в одну из боковых улочек. – Куда Вы меня везете? Престон не ответил. В этот момент часы на его руке издали неприятный звук. Время приема лекарства. Не отрывая взгляда от дороги, мужчина выключил часы и не притронулся к аппарату для инъекций. – Почему Вы не колетесь? Снова молчание. И вдруг Мэри все поняла. Он не принимает прозиум. Он чувствует. Слабая улыбка коснулась ее губ. Неужели это возможно? Автомобиль замедлил ход и остановился. Выйдя из машины, Престон огляделся. Никого. Распахнув заднюю дверь, он помог Мэри выйти. Быстрым шагом, почти бегом они прошли по бесчисленным коридорам, пока, наконец, не очутились перед дверью его квартиры. Джон поймал на себе вопросительный взгляд. – Хочешь что-то спрятать, оставь на видном месте. Мой дом последнее место, где Вас будут искать. Распахнув дверь, он мягко подтолкнул женщину внутрь. Она не сопротивлялась. Прошла в гостиную и села на диван. Мысли путались в голове. Клерик спас ее. Он чувствует. Клерик. Чувствует. Приблизившись, Джон освободил ее от наручников. Их пальцы на мгновение соприкоснулись. Мэри подняла голову и их взгляды встретились. – Почему? – Вы поможете мне установить контакт с Сопротивлением. Джон понимал, что это не все. Не из-за этого он рисковал. Он не хотел, чтобы женщина умерла. Он… любил? Престон не знал, что испытывал к ней. Не знал, как охарактеризовать чувство, недавно зародившееся в душе. Помнил, как она набросилась на него на допросе. Отчаянный жест, заранее обреченный на провал. Одним движением он тогда припечатал ее к столу. Их лица находились так близко, что мужчина уловил едва различимый аромат ее волос. Молчание затягивалось. – Они, скорее всего, уже обнаружили Вашу пропажу, – произнес Престон, потому что надо было что-то говорить, – и поставили оцепление на границах. Я вернусь в Тетраграмматон, чтобы сообщить, что вывез Вас в Пустошь. – Не понимаю. – Двойная игра. Заставлю их поверить, что хочу внедриться в Сопротивление, с целью разрушить его изнутри. Мэри не спускала с него глаз. – Он чувствует, – крутилось в голове. Женщина внимательно всматривалась в лицо клерика, стараясь уловить в нем малейшие изменения. Но внешне Престон оставался так же холоден, как и в день ее ареста. – Мне пора. Джон направился к выходу, мысленно благословляя стечение обстоятельств. Всю следующую неделю дети ночевали вне дома. Семи дней должно было хватить, чтобы связаться с Подпольем и обезопасить Мэри. Неожиданно Престон замер в дверях. Его не оставляла мысль, что нужно сказать еще что-то. – Ничего не бойся, – он не заметил, как перешел на «ты». – Здесь безопасно. Вскочив с дивана, Мэри подбежала к нему и, повинуясь внезапному порыву, коснулась его губ своими. Клерик замер. Он вспомнил, что так его целовала жена, перед тем, как ее увели солдаты. Тогда ему было все равно. Сейчас же он чувствовал потребность ответить на поцелуй. Но, прежде чем, он успел отреагировать, женщина отстранилась. Их взгляды встретились вновь. Она улыбнулась. – На удачу.