Корнэлл

В помещении воцарилась тишина, или иллюзия тишины. Я молча сидел на стуле. В комнату вошла девушка, нарушая то одиночество, которое овладело мной. Белая кружевная блузка, и пышная серая юбка по колено. Полудлинные волосы темного цвета, которые были пышной формы. Белая гладкая спина извивалась в танце. Откуда-то доносилась не громкая музыка. С обжигающей страстью, с которой она танцевала, с блеском в глазах, пожирающей мое тело. Резкие круговые движения бедер двигались в такт музыке. Бедра перемещались из стороны в сторону, при этом держав свои руки вверху в воздухе со скрещенными запястьями. Медленной походкой подошла ко мне, выставляя то одну ногу, то другую. Покачивая бедрами, и наклонившись ко мне, устроилась между моими ногами. Медленное и аккуратное покачивания, которые придавали желание еще сильнее. Отошла на пару шагов от стула, расстегивала пуговицу за пуговицей у блузки, наконец, расстегнув, резкими движениями отбросила в сторону. Наклонившись в мою сторону, скрестила свои руки на груди, осторожно сдавив их вместе. Соблазнительно сняла юбку, и вновь подошла так, что практически касалась моих ног. Чувственно оперлась, почувствовал ее горячее дыхание и пылкий мягкий ноющий стон. Покусывая мою мочку уха, касаясь шеи правой ладонью, вдыхала аромат тела. Лаская все части тела со страстью, ползущие и резкие движения, которые возвращались вновь в то положение, что придавало столь умилительное очертание. Трусики бордового цвета прилегали ее изящные ягодицы. Матовые гладкие длинные ноги скользили, обвиваясь и раскинув ноги так, что дух захватывало. Она немного отстранилась, ее взгляд скользил по моему телу. Начала медленно раздевать с некой осторожностью. Обошла меня, и встала сзади. Тонкие пальцы скользили по моей шее и плечам. Ее руки спустились к моей спине, но поглаживания не прекратились. Наклонившись ко мне, она коснулась своим мокрым языком шеи. В следующий момент она целовала мою макушку. Покусывала осторожно, словно делала не в первый раз, более умело. Прилегая к телу своими не крупными формами, ловко и с силой, прикасалась своими тонкими губами. И потянув меня к себе, повалила на постель. Она протянула ко мне свои руки, и начала нежно поглаживать. Дышала страстно, с порывами. Коснувшись моих волос и проведя по ним, застонала. Усевшись верхом, начала медленно покачивать своими бедрами. Меня обволакивало, тоже чувство было готово вытолкнуть наружу. С открытыми глазами и чуть опущенной головой, она положила свои руки на мою грудь. Тихо раскачиваясь под музыку, которая до сих пор играла. При каждом движении ее грудь поднималась, была похожа на форму розочки. Это мне напомнило темные розы, бутоны которых светились при ясной погоде. Я закрыл глаза, представив себя на необитаемом острове. Там, где никто не побеспокоит меня, не потревожит. Движения бедер стало более напористым и резкими толчками. В полпятого я проснулся от мягкого мяуканья. Кошка стояла на своих прямых лапах, мягко перебирала ими по моему мясистому животу. Она перестала, но ее взгляд остановился на моем лице. Прищуренный и недовольный. После непродолжительного времени, она соскочила на пол. Пошла к двери. Оглянулась, и смотрит своим зорким острым оком. Хочет чего-то. Наверно, кушать. А мне еще встать нужно… Занервничала, хвост вытянула вверх, и ритмично подергивает. Сожаление или потерянность? Ну и сон приснится. Дрожь пробежала по спине. Нарастающее смятение, вызванное этим коротким сном, переходило в некое уныние. Помешательство. Нехватка внимания? Две округлости, нежные и мягкие, полные и упругие. Две средние, целующие и сладострастные. Чувство одиночества. А люди сами по себе не одиноки? Я был одет в белую майку и семейные трусы в клеточку. Как же мог забыть! На ногах нежно розовые махровые тапочки. Почему нежно розовые? Красных не было. Впрочем, розовые тоже нормально смотрятся. Надел то, что обычно одевал. Я живу в городе N., в сто семьдесят четвертой квартире на центральной улице. В современном здании с лифтом в вестибюле, и конечно, как без консьержки. Моя квартира находилась на четвертом этаже. Состояла из одной комнаты (которую перепланировал в две комнаты), кухни, ванной, небольшого коридора и лоджии. Имелись разнообразные новшества, в виде «хлопанье» в ладоши, когда свет включался или отключался от негромкого звука. Старый граммофон, который стоял в самом углу коридора. Большой напольный красный радиоприемник тысяча девятьсот шестидесятого года. В коридоре во всю стену висел план города. Мебель была изысканной, составлена со вкусом. Креативные книжные полки в виде белой снежинки, которые напоминали снежную зиму, даже в самый жаркий летний день. Глиняный цветочный горшок шестьдесят сантиметров в высоту. В нем растет пальмовое дерево, зеленые листья которого свисали вниз. Кухонный гарнитур из нескольких предметов, окрашен в нежно оранжевый цвет. Керамическая плитка с рисунком ночного города. Каждое утро начинается с некого ритуала. Брожу по своей квартире. Начинаю со своей спальни. Не спеша подойти к журнальному столику, на котором лежит газета местной публицистики. Перелистать одну страницу, на очередной полосе политические игры. Долги неизбежны. «Честное слово». А раньше было все просто. Чего стоил один Плевако. Речь была его краткой: «Господа присяжные! Дело ясное. Прокурор во всем совершенно прав. Все эти преступления подсудимый совершил и сам в них признался. О чем тут спорить? Но я обращаю ваше внимание вот на что. Перед вами сидит человек, который тридцать лет отпускал вам на исповеди грехи ваши. Теперь он ждет от вас: отпустите ли вы ему его грех?» Попа оправдали. Затем по длинному коридору. Я провожу по самому верхнему краю фоторамкам своим толстым пальцем. Стоит ли протирать, на этот раз не придется. Иногда темные рамки висели криво, и мне приходилось поправлять их. Ванная комната. Проследовал внутрь. Обернувшись по сторонам, с важностью осмотрев все полки и корзину для грязного белья, покачал головой в разные стороны. Увидел грязные носки, лежавшие на краю ванны. Немного задержатся перед зеркалом, для того чтобы оценить вид и фигуру. Заспанный вид, холодно посмотрел на свое отражение, что напоминало измученное выражение и лохматую шевелюру, словно лег спать с мокрой головой. Осмотрел свое лицо в зеркале, я невольно посмотрел на свой овальный подбородок. Он напоминал на древнеримского бога, с изящными контурами, соблазняющих юных девиц. Маленькая щетина, которая начала немного отрастать. Несмотря на отсутствие посторонних лиц, покраснел от смущения. Возникли первые мысли в голове, что необходимо побриться. Побриться, во всяком случае, не сейчас. Это моя теория — с маленькой щетиной мужчины выглядят немного привлекательней. Опять это реклама. Интересно, сколько они заработали на этом? Ткнув указательным пальцем в зеркало, с недовольной гримасой пробормотал что-то. И самая последняя — кухня. Шел по коридору от ванной комнаты на кухню. Составляет мне компанию кошка Кай. Дверь была открыта, и Кай прошла с грациозной походкой. Дотягиваюсь до самой верхней полки, и достал оттуда коробку. Телесного цвета, напоминавший старый хлам, который необходимо выкинуть в мусор. Как можно хранить ее на кухне? Держа в руках коробку, поставил обратно. Мне нужно сегодня встретиться с моим другом. Но перспектива остаться дома звучало гораздо умилительней. Говорят, что кошки умные. Чувствуют все. Всю боль человека. А человек в отместку выкидывает их на улицу. На произвол судьбы. Вот как мою. Я нашел ее возле машины. Совсем маленькую. С ладошку. Она не выходила из моей головы. — Мяууу. Я пока смотрел на это чудо, она вся дрожала. А на улице было холодно — осень подступала. Мяукала так жалобно, что сердце щемило. А людям что? Проходили мимо. Им плевать на это крошечное существо, лишь бы самим было сыто. Подошел к этому комочку, и взял в руки. Она замолчала. Взгляд такой жалостный. Погладил ее, а она поглядывает своими черными крупными пуговками. Принес домой, уложил на мягкую кровать. Налил теплого молочка, стала лакать… Две недели боялась выходить из своего места. Боязливая. А сейчас на собак кидается. Ничего не боится. Показывает, кто в доме хозяин. Аристократичная. Привилегированная часть общества. Интересно, в кого это она? Положил сметанки, посмотрела с отвращением. Даже не подошла. Нарезал колбаски, только понюхала и отошла. Да еще ворчит, как будто, жалуется на то, что нет ничего стоящего. Она повернулась ко мне задом и гордой походкой прошлась до коридора и села, взглянув на меня. Прищуренные глаза, недовольный вид, и фыркает. Нет уж, нужно нарезать ей что-нибудь, а то устроит. Ломтики красной рыбы, которую оставил себе на ужин, пришлось положить ей в миску. Примчалась, наверно, почуяла по запаху, что рыба. Жадно хватает куски, будто давно ничего не ела. Эх… Злопамятная. Помнит все. И мстит, когда не ожидаешь. Нагадит так, что все помнишь еще недели две-три. Такие вещи я проделываю каждое утро. Меня зовут Марнэм. Мне тридцать два года. И десять лет передо мной стояла дилемма. Найти спутницу жизни. Я все время старался найти ту, что окажется для меня тем самым, таинственным и сокровенным. Тем не менее, всякий раз, когда дело доходило до важного момента, я разочаровывался. Накатывало отчаяние, так как никто не мог оправдать свои ожидания. Болезненные удары, измены, обманы, и неразделенная любовь. И вот с грохотом пронеслись все мои лучшие годы. «Любви нет». Это мне сказала одна девица. Что-то в ее словах есть. — Привязанность — ты не можешь отпустить человека. Сколько бы времени не прошло и чтобы ни случилось, человек продолжает жить в твоем сердце. Каждое воспоминание, связанное с ним, отзывает отклик твоей души. Те счастливые минуты, которые были подарены, не вернутся… — начала рассказывать девица, — тот человек всегда рядом, кажется таким незаменимым, желанным и благодарным. Она сидела на скамейке, согнув к себе колени. Ее маленькая полуоткрытая сумка коричневого цвета лежала рядом. — Я не привязываюсь к людям, — продолжила она, — но тяжело отпускаю. Смотрю, а сколько разных мнений вокруг, смотрят с разных углов. Каждый со своей, как говорится, башни. У каждого своя точка зрения, и свое мировоззрение. А скажем, на один вопрос ответят все по-разному. Можно попробовать. — Это приводит к сильным страданиям и боли, — продолжала она шепотом. * * * Страдание и боль. Вспомнил знакомство. Первая встреча запомнится навсегда. Я прошел по мосту, морской запах окутал меня. Повернулся к перилам моста, и стоя в таком положении, глядел вниз, на реку. Давно собирался сделать. Нет, не выйдет. Если только… нет, не стоит. Там внизу шумно хлопая крыльями, взлетали утки. А если кинуть им хлеб? Наверняка прилетят обратно. Брошенный комочек хлеба стремительно упал в воду. Утки оставили без внимания, но чайка рывком схватив, улетела прочь. Хм… прям, как некоторые люди. Когда я впервые ее увидел, на улице была духота. Бутылка питьевой воды в моих руках. Футболка желтого цвета, синие шорты. Солнце светит неистово жарко. Фигура девицы. Сперва подумал, что хочет что-то сделать с собой. Потом увидел, что она взглянула туда, куда и я смотрел. Вроде как-то неловко стало. Глаза смотрели на меня. Положив свою руку на перила, она вновь взглянула вниз. Здесь я часто бывал, кормил птиц. Одни улетают, другие прилетают. А ее никогда не видел. Собрался с ней заговорить, не смог произнести ни одной фразы. Ни слова. Ее красивые глаза выдавали грусть и печаль, сострадательный и скорбящий. Ну вот, как только хочешь что-то сделать или не сделать, всегда оказываешься в неловкой ситуации. Время летит против меня. Стоило выйти из дома позже… Встреча, где совершенно не ждешь. * * * — Как написано в книге Фредерика Бегбердера «Любовь живет три года», — хотя на самом деле я ее не читал, просто хотел произвести на нее впечатление. — Впервые слышу о ней, — произнесла девица, во время разговора впервые посмотрев на меня. — Возбуждение и сильная эмоциональная зависимость друг от друга проходят через три года, в связи, с чем и страдает главный герой романа, — звонко пробормотал строки из книги, для изящного сочетания: Алкоголь слегка горчит, День прошел — и день убит. Захудалый музыкант На мосту Моей жизни заиграл Пустоту. (Эти строки написала давняя знакомая. Оставила на записке послание в виде этой фразы. Почему запомнилась? При самой яркой ночи, где свет был более ярче от фонарей на улиц. Ванна с лепестками алых роз, стол накрыт, и свечи с пламенем освещали не столь мрачную комнату. Включенный фильм «Эта замечательная жизнь». В этот вечер она сбежала с ним, подлинная история. Именно так, клянусь. Так она уехала отдыхать с музыкантом. Больше я ее не видел.) Отсутствующим печальным взглядом я смотрел на эту записку, оставленную в дверях моей квартиры. — Чувство любви отнесли к психическим расстройствам. А именно — расстройство привычек и влечений, — девчонка вновь отвернулась, нахмурившись. — Заняться ученым нечем… Это как в классике — разлагают молекулы на атомы, забыв, что разлагается картофель на полях, — я с серьезным выражением лица посмотрел на нее. Она же в свою очередь глядела, не отрываясь на милую женщину. Та с собаками прошла мимо нас. Каждая на поводке. От маленькой, до самой огромной. Первая с лохматыми лапами, и обвисшим языком. Вторая со сморщенной мордочкой и веселым нравом. Третья с зорким взглядом посмотрела в нашу сторону. Четвертая с пышным хвостом. Пятая шла позади всех. Интересно, как она справляется с ними? — Если вам кто-то говорит, что любит вас, вам остается только верить в это. А как доказать обратное? — заявила она, — если воспринимать заботу о ком-либо как доказательство любви, как можно знать о том, каким должно быть доказательство этой любви? А если говорить о том, что это на данный момент выглядит как доказательство, а завтра станет обыденностью, а послезавтра не факт, что все из себя исчерпало. Если не принимать все на веру, то таких доказательств должно неумолимо расти. Тем не менее, все станет повседневным и банальным, обиходным и обыкновенным. Заметив ее недовольство, произнесенное волнующим голосом, я прищурил свои глаза. Отклонил голову чуть назад, облокотившись на спинку скамейки терпеливо слушал. Не спеша принялся почесывать правое колено. — Есть только потворство, либеральность, взаимопонимание, терпимость, попустительство, — промолвила девица, опустив свои ноги на землю. Я сидел рядом с ней, не хотел перебивать ее мысль, поэтому из кармана достал лимонную карамельку, и положил себе в рот. Скомкав обертку в комок, кинул в мусор. — Есть инстинкт похоть и прочие потребности, которые возникают в самые первые секунды. А затем… затем появляется привязанность. Она внушает тебе, что не все вечно (хочется детей и внуков), потом прочие проблемы с воспитанием. Некоторые живут подолгу в браке, но как таковой любви у них нет. Хороших моментов намного меньше. Это словно человек, который не прочел в своей жизни ни одной книги. — Я знаю одного такого философа, — я потрогал края своей футболки, глаза расширились, когда произнес фразу. Настала пауза… Рассказы и истории знакомых. Подтверждает это. Почему? Истина посредине… Истина в том, что мужчинам плевать на любовь. Не занимает их, а женщинам это важно. Мол, все основывается на чувствах. Проведя свою жизнь на одном месте, после продолжительного отсутствия, возвращаются на то место, где жили, где были, где оставались, и в детстве и в молодости… Привязанность. На этом все. А брак? Не имея никого, ни интрижки, ни связей на одну ночь, опасаясь отношений и связей, смакуйте «Укрощение строптивой». От этих почему, зачем Вдруг стало скучно сразу всем. Мимолетные увлечения, переходящие в дальний ящик, забытые времена. И в миг в зеленый мир леска Пришла зеленая тоска. Заложено природой, что вместе должны быть мужчина и женщина. Со всеми их исходящими жизненными ценностями и целеустремленностью. Скорбные воспоминания… всегда дают о себе знать. Осаждает разум. Кружка горячего кофе, принесенное из кухни, когда собирался задержать ее. Хлеб с маслом, принесено для нее, в виде не принужденной беседы. Ее изящная улыбка, сияющая блеском радости. Во сне, безмолвно. * * * В полупустой комнате концентрировался на своем хобби, растущем числе картин на полу. Я говорил себе, что пишу для той самой… Это, пожалуй, было единственным решением. Хобби, с помощью которой доказывал самому себе, что чего-то стою. Несколько лет назад в своей жизни без малейшего труда мог представить себе, что любимая девушка живет совсем рядом, в двух шагах от меня. Можно сказать, что жил иллюзиями и беспечными фантазиями. Но сейчас… сейчас не всплывало перед глазами то лицо, которое всегда волновало. Лицо, как на старинном портрете. Было что-то обаятельно: волосы чуть ниже плеч, высокий лоб, безупречное милое овальное лицо, мягкий подбородок и в то же время хрупкий. Вечно серьезные глаза, но не с оттенком печали и грусти… Собственное очарование, белоснежное лицо с легким розовым румянцем; удивительно тонкие блестящие волосы, которые часто были прямыми, чем завитые. Внешность бизнесвумен, и манеры леди, которые толковал на свой лад. В тихом спокойствии моего утра, проплывающем незаметно для кого-то, но не для здешних птиц. У птиц вошло в привычку рассиживаться на перилах моего балкона. Лучи солнца медленно наползли в просторную комнату. Она лежала впереди, перед дверьми. Пение птиц. А я когда-то напевал The Chordetters — Lollipop. Пел ее, когда был дома один. Тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года. Приглушенное хлопанье ладоней, напоминавший мотив произведения. Страстно, с чувством и усердием. Кошачий хвост дергался из стороны в сторону. Улеглась на самое теплое место, под лучи солнца. Почему они любят греться на солнце? Может, экономия энергии? Посмотрела на меня, задержала взгляд. Наверно, чувствует что что-то не так. Кошачья пасть дважды зевнула, и передней лапкой потерла мордочку, иногда поглядывая в мою сторону. Я молча сидел в кресле, попивая свежезаваренное кофе. На один миг мне стало неловко, должно быть из-за женщины, подумал я. Вдобавок, никто никогда мне присылал такого комментария. — А что там, на счет отзыва? — произнес я про себя, — первый комментарий. Первый комментарий, который я прочел на одном из сайтов в интернете. Получил негативный отзыв от проделанной работы. Презрительное молчание… Она написала очередной комментарий через минуту. Комментарий, который нужно сначала написать, а затем отправить. Но как можно его написать через короткое время? Длинный комментарий, который был уже готов. Ждал своего череда. С удивлением посмотрел на него, а ведь пытается, чтобы наконец-то смог умолкнуть. Я написал новые строчки, еще длинней, обращая внимание на ее состояние души. Она понимает что пишет? Жалость — не то слово. Она считает, что качество важнее, чем сами дети. Абсолютно несовершенна. Плеснула свое негодование, наверно, высказаться хотела. Написать ей нужно как подобает. Чтобы понятней было, не придумывала себе что-либо на ум. Если бы мы все так рассуждали о работе, в этой стране не было бы столько негативных эмоций и негативных состояний. Чего это я так прилип к этому? Если бы не были важны все эти комментарии, или чье-то мнение, никто не стал бы обращать внимания на них. И в то же время, помните, что протестующие делают гораздо больше шума, чем кто-либо. Когда видите чьи-то негативные комментарии или плохие отзывы, легко думать, что многие люди думают так же. А ведь, те, кто пишет, иногда являются единственными, кто вообще что-то пишет. Однако в этом вопросе собеседников стоявших с разных экран компьютеров, по своему мышлению и отстаиванием своих прав, обладавших к тому же с огромной разницей в возрасте, столкнула судьба. Между тем, скрупулезно осмотрел свою квартиру. Не прекращается пение птиц с той самой минуты, когда сидел в кресле. Когда подошел к входной двери, стационарный телефон зазвенел. Хотел было подойти и сказать то самое слово, которое все обычно говорят «алло», но быстро ушел.