***
- Лорд М! - Ваше Величество… - Лорд М! – знакомое лицо постепенно проступало сквозь пелену тумана. Лорд Мельбурн моргнул несколько раз, зажмурил глаза и потер виски. Хотелось застонать и провалиться обратно в сон. Внезапно осознав, что сидит перед королевой, развалившись в кресле, он подскочил, еще больше пожалев о количестве выпитого накануне. Когда он уснул? Сколько он спал? Который теперь час, почему Виктория пришла к нему без предупреждения? Виктория… Он поднял взгляд на королеву. Она была в голубом парчовом платье с низким декольте, оголявшем круглые плечи. У лорда М перехватило дыхание. Забывшись, он протянул руку, желая прикоснуться к белой коже, но тут же одернул себя, опустившись на колено и прикоснувшись губами к королевской перчатке. Поцелуй длился дольше необходимого, слуги наверняка это заметили, и лорд М поспешно встал и отошел к окну. Ему вновь стало неловко за свой неподобающий внешний вид и виднеющийся на столике почти пустой графин. Он не заметил, как королева дала знак слугам, и они остались вдвоём. - Что заставило королеву приехать сюда в такой спешке? Ваше Величество могли бы послать за мной… - Я приехала не в своей карете. Инкогнито. Лорд Мельбурн грустно усмехнулся. Уже вечером по Лондону поползут слухи, что королева лично посетила своего премьер-министра… - В Букингемском дворце везде уши, - перебила его мысли Виктория. Только сейчас он заметил, что королева волнуется, голос её дрожит, а щеки в тусклом свете, падающем сквозь тонкую щель между тяжелых штор, приобретают пунцовый оттенок. Лорд Мельбурн не любил оставлять много света, когда был один. – Я должна спросить… попросить Вас… - Да, мэ-эм. Он был вынужден повернуться к ней. Он хотел повернуться к ней. Он понял, что, к сожалению – или к счастью – наступил тот момент, когда он должен произнести заготовленную речь о выбирающих пару на всю жизнь грачах: он продумывал этот разговор уже долгое время, надеясь в глубине души, что ситуация не обострится до такой степени. Понимая, что именно сейчас ему нужно собрать все силы и показать, что он не может найти в своем сердце ответных чувств, он желал лишь сжать её в объятьях и вдохнуть запах её волос, растрепав дивные косички, обрамляющие уши. Он сам не заметил, как сделал шаг навстречу, затем еще один, и остановился, глядя на Викторию. Их разделяло несколько метров. Королева нервничала, но глядела на него, как всегда получающая свое избалованная девочка, а её подбородок был гордо вздернут – что бы ни было дальше, она не покинет эту комнату, потеряв королевское величие. - Прошу, - в горле пересохло, лорд Мельбурн запнулся и откашлялся, - прошу Вас, Ваше Величество, еще раз подумать, прежде чем сказать то, о чем не должен знать Букингемский дворец. - Лорд М, с тех пор, как Вы появились в моей жизни, я не могу представить себя без Вас. Я бы не справилась, не будь Вас рядом. - Это мой долг перед короной и Вами, мэ-эм. - Дослушайте меня, прошу Вас. Вы нужны мне… не только как советник, я поняла это сейчас, Вы нужны мне как друг, как спутник. - Только глупец смог бы отказать Вам, мадам. Вы слышали, что грачи… - Выбирают себе пару на всю жизнь? – что-то блеснуло в глазах королевы, голос дрогнул, а рот исказила то ли судорога, то ли горькая усмешка. Казалось, королева едва сдерживает рвущийся из груди стон отчаянья. - Ваше Величество, то, чего Вы просите, невозможно, я гожусь Вам в отцы, Вы – королева… Лорд Мельбурн собирался взять её за руку, сказать, что он всегда будет её другом, до тех пор, пока ей необходима его поддержка, что он не свободен, а её муж будет счастливейшим человеком в Англии. Но, представив звучащими эти слова, он понял, что не может. Глаза застилала черная пелена злости. Одна мысль о том, что кто-то другой займет его место подле королевы, заставляла лорда Мельбурна терять голову. Воображение рисовало счастливую королевскую чету: Виктория, приветствующая лондонскую толпу из экипажа и восторженно глядящая на сидящего рядом мужа, держащего её за руку; вечерняя игра на рояле в четыре руки, склонившегося к её шее счастливца, поправляющего выбившийся из прически локон, уносящего смеющуюся королеву в спальню... Нет. Ни за что. Никогда. Он не отдаст её. Не позволит. Черт побери! Плевать на правила, плевать на слухи, на последствия, на то, что она – королева, она – единственная женщина, которая ему нужна. Дорогая ткань зашелестела, когда он притянул Викторию к себе, будто решившись на шаг с обрыва – он слишком долго медлил на краю, и вот теперь, в падении, когда ничего нельзя изменить, он потерян, погиб и счастлив – так счастлив, как не был уже давно. Виктория не ответила на поцелуй. Лорд Мельбурн боялся открыть глаза и встретить непонимание и испуг, и потому не мог остановиться – ничего, кроме этого поцелуя, больше не имело значения. У него было лишь несколько секунд, пока его не оттолкнут и не осудят. Она охнула, когда Лорд Мельбурн обхватил её за талию и до боли стиснул в объятьях, провел кончиками пальцев от шеи до ключиц, заставляя королеву запрокинуть голову, и опустил ладонь ниже, по ткани, скрывающей корсет, по пышным, с шорохом мнущимся юбкам. Осознание происходящего приходило к нему не сразу. Каждую секунду он заставлял себя прекратить, но прерывистое дыхание Виктории, то, что она уже давно отвечает на поцелуй, не давали шанса остановиться. Да, он понимал ужас ситуации – ответственность, последствия: не разрушенную судьбу, но разрушенную страну – и всё это теряло вес против сжимающих его плечи рук и глухого стона, когда он покрыл её шею невесомыми, почти щекочущими поцелуями. - Уильям… - Виктория, я не должен… Прикажите мне остановиться… - Моё сердце в Ваших руках, я Ваша… Чертыхаясь – вслух или про себя – лорд Мельбурн подхватил Викторию на руки, почти не ощущая её веса. Широкое декольте не выдержало такого варварства в отношении королевской особы: рукава сползли до локтей, шнуровка платья не распустилась окончательно лишь по какой-то случайности. Шляпка с бесполезной вуалью, платок, перчатки, кринолин – каким-то образом всё уже давно было скинуто на пол. Он хотел отнести её в спальню, но глупо было надеяться не встретить слуг. У них было мало времени. Нетерпеливо оглядевшись, он остановил взгляд на кресле. Опустив в него дрожащую Викторию, он встал перед ней на колени и принялся расшнуровывать её сапоги. Мысли судорожно метались в голове, не давая сосредоточиться, картины мечущейся в экстазе Виктории, шепчущей его имя, сменялись образом плачущей и униженной королевы в изорванном платье. Еще не поздно остановиться. Он поднял глаза на Викторию, желая найти в ней такое же сомнение, испуг, и опешил. Вместо девятнадцатилетней девчушки перед ним предстала величественная королева, взгляд которой говорил, что он должен быть у её ног, как преданный слуга и верный раб. Лорд Мельбурн потерялся, отвел взгляд. Он снял с неё сапоги, восторженно глядя на чуть пухлые икры в бежевых чулках. Он отчетливо представил королеву, восседающую на троне, а не в потёртом кресле, служившем ему кроватью, и отчетливо видел себя в роли пуфика для её ног. Стыд смешивался с возбуждением – он всегда боготворил женские красоту, изящество и ум, был нежен со своей женой, исполнял её маленькие прихоти и капризы – но был главным. Он управлял ситуацией. Неужели он настолько зависит от своей маленькой королевы? Виктория протянула руку и запустила пальцы в его волосы, за подбородок притянула к себе: он навис над ней, пораженный и сбитый с толку, как во сне отвечая на требовательный поцелуй. Наваждение прошло, но, казалось, она всё еще имеет безграничную власть над ним. Каким-то образом он оказался сидящим в кресле, Виктория разместилась на его коленях. Её глаза отчаянно требовали сделать хоть что-то, горящие щеки и приоткрытый рот не оставляли сомнений в правильности действий. Он помог королеве сесть так, чтобы её колени оказались по обе стороны от его бёдер. - Вы уверены, Ваше Величество? Она смотрела на него нетерпеливо, почти с вызовом, лишь интуитивно понимая, что ей нужно делать, но скрывая свою неопытность, неуверенность. В этом не было смысла – Мельбурн прекрасно понимал, что для неё это первый раз, и потому медлил, позволяя ей самой решиться… Виктория судорожно вздохнула и зажмурилась. На лбу и между бровей появились морщинки, напряженные ноги задрожали, по щеке покатилась слеза. Уильям откинул голову назад, сдерживая стон, стараясь не двигаться. Он видел, как Виктория стиснула зубы, и старался отвлечь, успокоить её, как можно нежнее гладя предплечье, сжимая её ладонь в своей. Он знал, что ей нужно привыкнуть, и не торопил – хотя это стоило ему всей выдержки, на которую он был способен. Королева открыла глаза, с вызовом вскинула голову, будто отгоняя боль прочь от себя, и начала двигаться, пытаясь не морщиться – было заметно, что, хотя резкая боль ушла, Виктория всё ещё не могла расслабиться, хоть и не хотела показывать свою слабость. Уильяму казалось, он забыл, как дышать. Глухой стон пронесся по залу – он не мог больше ждать. Она двигалась слишком медленно, в своем темпе, привыкая к новым ощущениям, но для Мельбурна это было сладкой пыткой. Он сжал её бедра, задавая свой темп, не слушая недовольных всхлипов, не замечая слабых протестующих ударов – слишком сильно, слишком быстро, слишком глубоко – какое это имеет значение, если королева кричит уже не от боли, а от удовольствия, и сжимает ткань его рубашки, царапая кожу под ней, и он должен закрывать ей рот, чтобы на шум не сбежались слуги. Она кусает его за руку, на лицо падают каштановые пряди. Неловкий взмах руки опрокидывает столик рядом с креслом, полупустая бутылка со звоном разбивается об пол, но лорд Мельбурн не слышит звона. В забытьи он шепчет её имя, снова и снова. Он чувствует, как падает, хотя спиной упирается в кресло, как кружится голова, в висках стучит кровь, перед глазами расплывается всё, кроме пересохших губ Виктории, шепчущих, что их услышат – и этот момент длится вечность, пока всё вокруг не взрывается чернотой, и он проваливается в бездну, разлетаясь на осколки, как тот злополучный графин…***
- Сэр! Вас вызывают во дворец, – резкий звук раздвигаемых штор, казалось, царапал череп изнутри. - Виктория… Чёрт! – лорд М подскочил в кресле и зажмурился от яркого света. Силясь разглядеть обстановку, он бросил взгляд на пол: ни шляпы, ни перчаток, ни платка, только бумаги, часть из которых улетела под кресло. Графин стоял на прежнем месте. Королева исчезла, как постыдная, непозволительная и прекрасная мечта. Чёрт! Слишком реалистичный сон. Ох… - Мне нужен новый костюм. Нельзя заставлять королеву ждать.