Все гораздо проще

На улице конец декабря, царит не холодная, но необычно снежная зима. И Стив, на удивление, не лежит с простудой, а вполне быстро справляется со всеми рождественскими заказами. За весь декабрь он не заболел ни разу, и непонятно, что же помогает ему не свалиться с температурой. Этой зимой на самом деле происходит много удивительных вещей. Температура не опускается ниже нуля, и поэтому снег на улицах мягкий и пушистый. И его очень много, он сыпет буквально каждую ночь, превращая серые улочки Бруклина в пейзажи с рождественских открыток. И дворники, тихо матерясь себе под нос, не успевают убирать тротуары до того, как нежный снег превратится в прозаичную слякоть. Но дети с радостью помогают им, играя в снежки и лепя кособоких снеговиков. На улицах чувствуется запах спешащего Рождества. Лавочники украшают свои магазинчики к праздничной распродаже, тут и там ярко горят гирлянды, пахнет еловыми ветками. Бруклин принарядился несмотря на то, что в Америке господствует Великая Депрессия, и это тоже удивительно. А еще этой зимой Баки становится для Стива еще ближе. Ближе до той степени, о которой Стив мог только мечтать, о которой он и мечтал все это время. И это, наверное, самое главное чудо за всю жизнь Стива. Да и за всю жизнь Баки, если быть откровенными, потому что тот до последнего не был уверен в том, как Стив отреагирует. Он ожидал в тот вечер всего: крика, ссоры, пощечины, летящих в чемодан вещей, — всего, но только не робкой улыбки и смущенного румянца на щеках. Зато теперь возвращаться домой стало еще приятнее. Теперь вся жизнь вообще стала гораздо приятнее. А Стив не болел, наверное, из-за шока, потому что до сих пор — хотя прошло около трех недель, — до сих пор не может поверить в то, что Баки говорил правду. Да. На улице стоит чудесная — во всех смыслах — зима, и Баки, поскальзываясь на поворотах, быстрым шагом идет домой. Сегодня он, по совету парней на работе, ходил в бакалейную лавку на другом конце района, чтобы купить какао-порошок. У парней жены часто берут его для детей, а Баки решил купить его для Стива. Их денег едва хватает на то, чтобы сводить концы и с концами и не голодать слишком сильно, поэтому Баки хочет хотя бы так порадовать Стива. К тому же какао-порошок — полезная в хозяйстве вещь, Баки знал это от матери, которая часто посыпала выпечку какао, придавая легкий шоколадный вкус. А Стив тоже любит печь, значит, даже если какао ему не понравится, применение порошку он найдет. Поэтому Баки спешит домой, чтобы скорее увидеть Стива и вручить ему подарок. Сейчас середина дня, и в их многоквартирном доме никого нет. Баки отпустили с работы раньше, потому что он свою часть выполнил, а сидеть в конторе до конца смены просто нет смысла. Все-таки на простых рабочих Депрессия сказалась больше всего. У них в квартире тихо и светло. Солнечный свет заливает небольшую кухоньку, согревая дощатый пол, а Стив сидит за изрезанным столом (предыдущие хозяева, видимо, обладали не в меру буйным нравом) и что-то рисует в альбоме. Его волосы будто светятся от лучиков, проникающих через стекло, и Баки улыбается, застывая в дверном проеме. У него сладко щемит в груди, потому что Стив выглядит, как ребенок, хотя ему уже двадцать. Под ногой Барнса скрипит половица, и Стив поднимает на него взгляд. — Ты сегодня рано, — вместо приветствия говорит он и улыбается. — Работа кончилась, — пожимает плечами Баки. — Зато я сбегал в магазин и купил кое-что. Очень вкусное. Надеюсь, тебе понравится. Стив смотрит на него с удивлением и любопытством. А Баки только заговорщицки улыбается, доставая из кармана небольшой пакетик какао-порошка. — Ты купил кофе? — спрашивает Роджерс, выгнув бровь. Если Баки собрался удивить его этим, то он определенно сошел с ума. — Какао, — важным тоном говорит Баки, и Стив откладывает альбом, подходя к нему. В две руки они варят какао, постоянно сталкиваясь, целуясь и смеясь. Баки чувствует себя невероятно счастливым от того, что Стиву нравится, от того, что тот улыбается во весь рот, а в его взгляде пляшут смешинки. Баки никогда не думал, что он будет хоть к кому-нибудь испытывать такую нежность, но вот он Стив, стоит перед ним, и Баки накрывает волнами тепла и любви к нему. Ему хочется сохранить это мгновение, законсервировать, залить янтарем, чтобы оно сохранилось дольше, чем навсегда. Потому что сейчас они счастливы, они молоды и влюблены, и что может быть лучше, чем делить свою жизнь с самым близким человеком? Сейчас все гораздо проще, чем было и чем будет. Сейчас есть только свет впереди, счастливый день, радость в глазах напротив, нежность прикосновений и обжигающий трепет губ. Зависнуть в одной секунде — и все. И дальше ничего не страшно. На кухне вкусно пахнет какао. Сливочно-шоколадный запах приятно щекочет ноздри, заставляя смешно морщиться и улыбаться. Стив и Баки сидят у теплой батареи, прижимаясь к ней спинами, держатся за руки, и на душе спокойно и хорошо. За окном снова крупными хлопьями валит снег, за стенкой шумит проигрыватель соседей. Вечереет, сумерки мягко укутывают Бруклин, но ни Стива, ни Баки это не смущает. Они пьют какао, тихо разговаривают ни о чем и обо всем сразу, потому что смысл для них — не в словах, а в том, что они рядом, они есть друг у друга, им хорошо и уютно на полу тесной кухни. Что еще нужно? Пожалуй, ничего.