Совершенный страх

Солнце уже садилось, окрашивая небо в золотые тона. Мори открыл дверь на балкон, и теплый летний ветер начал трепать занавеску. Было тихо и почти по-домашнему уютно. В этом и заключалась прелесть больших денег: даже в деловой поездке, в гостиничном номере, на другом конце света, ты мог обеспечить себе домашний уют. А номер и правда выдали шикарный: дорогая мебель, бассейн на балконе, рояль в середине комнаты, а самих комнат по счету три. Мори вспомнил свои студенческие годы и молодость, первую квартиру: она, наверное, по площади занимала раза в три меньше места, чем одна комната в этом отеле. — Мори-сан, вы стоите у окна, не боитесь, что вас убьют? Мори медленно взглянул в сторону диванчика, на котором разлегся Дазай. Его детище, его совершенное творение, эксперимент, на который ушли годы. Не просто годы — целая жизнь. На Дазае из одежды была только рубашка да бинты, но собственная нагота его не смущала. Мори видел его всяким: на операционном столе пациент чаще всего оказывается голым, поэтому чувство стыда между ними точно стало бы лишним, тем более что они уже не первый год спали вместе в одной кровати. Дазай улыбался. Он снял повязку с головы и хитро сощурился, обнимая себя руками, разглядывал Мори. «Он меня соблазняет», — быстро пронеслась в голове мысль. — Ты и сам прекрасно знаешь, что ни одному киллеру не добраться до этого номера, — спокойно ответил Мори и снова повернулся к роялю. Добротный инструмент, большой и красивый, как и все в этом номере. Мори голову бы дал на отсечение, что главная функция рояля − стоять и производить впечатление на постояльцев. Не факт, что он вообще настроен, но очень сильно захотелось сыграть что-нибудь. Мори поднял крышку и пробежался пальцами по клавишам. Отличный звук! Чистый и такой глубокий, потрясающий инструмент. — Я не это имел ввиду, Мори-сан. Мори улыбнулся. — А что тогда? — Мне просто интересно, боитесь ли вы смерти? Страх — это липкое и неприятное ощущение. Он как змея, медленно, но верно поднимается вверх по ноге, обвивается вокруг торса и вгрызается в сердце. Страх, сильный неподдельный страх, вот что последнее время чувствовал Мори, глядя на Дазая. Разговаривая с Дазаем, обедая с Дазаем, читая отчеты, которые тот составлял. Даже во время занятий с ним сексом Мори ни на секунду не оставляло чувство страха, которое каждый раз накрывало с головой, когда Дазай обнимал его. Словно сама смерть, ее предвестник, ее ангел, принимал Мори в свои объятья. Смерть эта была сладкая и страшная, как вся его жизнь. Дазай − определенно существо, которое Мори вырастил, создал, в которое вложил всю свою душу, и это существо уже давно выходило из-под контроля. Дазай без шуток был опасен: он не боялся никого и ничего, даже смерти, он никого не любил, мало кого уважал, он просто существовал, и одним своим существованием пугал Мори до бессонницы. Мори построил себе отдельную комнату, сославшись на здоровье, но на самом деле сон не шел, не хотел идти, когда рядом тихо и мирно дремал Дазай. Дазай засмеялся. Звонко, заливисто, даже услужливо, но звук его смеха лишь больше подпитывал паранойю. Показать ему, что ты боишься, − все равно, что подписать себе смертный приговор. Мори нажал на белую клавишу, рояль громко и гулко отозвался, прервав приступ веселья Дазая. — Хочешь, я тебе сыграю? — Хочу! Сыграйте мне «Реквием» Моцарта, Мори-сан! Если мне не суждено умереть в эти дни наяву, пускай я скончаюсь хотя бы в собственных грезах. Мори покачал головой, но сел за рояль. — Ты слишком любишь игры со смертью и относишься к жизни несерьезно. — А вы ее слишком переоцениваете. Даже старости боитесь, все молодитесь в этих костюмчиках. — Не дерзи. Мори ворчал скорее по привычке, но замечание Дазая больно кольнуло и задело за живое. Когда-то давно, еще будучи студентом, он научился играть. Научился просто от нечего делать. Игра на фортепьяно позволила ему развить ловкость пальцев, которой Мори славился уже после, когда стал врачом и вступил в ряды Портовой Мафии. Он помнил наизусть более двух сотен произведений, и однажды Мори научил играть Дазая. Мори всему научил Дазая, и тот превзошел его теперь: как ученик − учителя. Что будет лет через пять, даже думать не хотелось. Пальцы быстро пробежались по клавишам: печальная, трагичная, совершенно не подходящая для такого вечера музыка. Перед глазами совершенно четко и ясно встала картинка похорон, и в гробу лежал он — Мори, пока Дазай, весь в черном, прикрывал платком свое лицо, но прятал от окружающих гроб людей не слезы, а улыбку. Что делать королю, когда его наследник становится достаточно взрослым, хитрым, умным, а самое главное − сильным для того, чтобы свергнуть своего родителя? Это уже не твой сын, не мальчик, не принц, не ребенок, которого ты можешь наказать и поставить в угол. Это вполне взрослый юноша, личность, сформировавшаяся под твоим строгим взором, и если ему хотя бы чуть-чуть досталось характера от Мори, то Мори уже обречен. Обречен с тех самых пор, как взял Дазая на убийство предыдущего босса. Маленький паршивец видел, как умирают короли и как легко сменить власть при необходимости. Так что же делать королю с уже взрослым наследником, который вполне себе способен править? Мори не знал ответа на этот вопрос. Руки Дазая легли ему на плечи, заставляя вздрогнуть и прервать игру. — Мори-сан, вы слишком напряжены и ошибаетесь, — Дазай говорил притворно ласково. Если не избавиться в ближайшее время от паранойи, Мори начнет видеть угрозу в каждом шаге. Дазай тем временем развернул его к себе и заключил лицо в свои ладони, ласково поглаживая большими пальцами по щекам. — Когда вы последний раз брились, Мори-сан? Выглядите ужасно, а завтра у нас важные переговоры. — Я помню, — Мори перехватил его руку и приник губами к ладони. Несмотря на все страхи, Мори все еще нравилось целовать Дазая. Нравилось, когда он приходил к нему, словно доверчивый котенок, залезал на колени, обнимал. Мори знал, что Дазай им манипулирует, но рад был соблазниться. Вот и сейчас, привлекая его к себе, усаживая на себя, он забрался руками под рубашку Дазая, прижимая к себе изо всех сил, кусая в шею, заставляя громко охнуть. Молодое, красивое, даже несмотря на шрамы, тело. Такое отзывчивое, такое охочее до ласк. И снова ужас веревкой лег на шею. Одной из той веревок, на которых Дазай раз в неделю пытался повеситься. — Мори-сан? Мори заглянул в глаза Дазая и утонул. Глубокие и манящие, как два омута. В объятьях Мори сейчас находился не человек, скорее суккуб. Воплощение всех его страхов, желаний и надежд. Ладони сами собой легли на бедра Дазая. Совершенный хищник. Совершенный! Дазай наклонился к самому уху, так что Мори мог почувствовать, как приятно щекочет чужое дыхание. — Я так сильно вас ненавижу, — прошептал Дазай. — Мне доставляет удовольствие думать, что однажды вы умрете. Сердце оборвалось и подскочило куда-то к глотке. — Звучит как обещание, — пальцы царапнули бинты на ногах Дазая. — Ты не сможешь. Без меня ты умрешь. Дазай широко и искренне улыбнулся. — Нет. Я давно научился жить сам. Мори сомкнул веки и приготовился к чему угодно. Сейчас он мог принять любую участь, позволил бы сделать Дазаю все, что тому взбредет в голову, даже вырезать себе сердце. Дазай не упустил своей возможности, но убил морально и без ножа − просто поцеловал Мори в губы, забирая и мысли и чувства.