Джону

Как всегда после особенно затяжного расследования Джон едва стоял на ногах, когда они вернулись в квартиру. Шерлок всё ещё наслаждался адреналином от победы, играющим внутри, несмотря на два часа бумажной волокиты в Ярде и три бессонные ночи. Ему казалось, что если он присядет, то разлетится на кусочки от энергии, распирающей его. Джон, пошатнувшись, рухнул на диван — ближайшую от двери горизонтальную плоскую поверхность — лицом вниз. Шерлок принялся мерить шагами комнату. Его мучила жажда деятельности — сходить, что ли, за какой-нибудь китайской едой, или начать новый эксперимент, или просто прогуляться... Но на часах было три утра, и даже самые сомнительные китайские рестораны были уже закрыты. Можно просто выйти... Шерлок исподтишка бросил взгляд на Джона, лежавшего на диване. Джон был здесь. Он мог поехать домой к Мэри, лечь в свою постель, но почему-то они оба оказались в такси и приехали на Бейкер-стрит. Это выглядело так, словно Джон планировал поспать хотя бы несколько часов на диване Шерлока. Эта мысль наполнила детектива теплом и уютом. Он хотел быть здесь. С ним. Вполне вероятно, конечно, что тут не последнюю роль сыграло позднее время и нежелание Джона будить жену, но Шерлок готов был согласиться на любую причину, если благодаря ей Джон оказался в итоге здесь. Рядом. Эксперимент в таком случае тоже отпадал. Возможно… Шерлок подошёл к столу и поднял лежавшую на нем скрипку. Джон никогда не был против его игры, даже ночью, пока Шерлок не превращал музыку в надсадную и жуткую какофонию, обычно исполняемую ему назло. Казалось, Джон наоборот радовался ей, особенно когда его мучили кошмары. Шерлок быстро настроил инструмент и встал у окна на своём любимом месте. Скрипка зазвучала первыми нотами его любимой мелодии, которая обычно усыпляла Джона. — Ммм... Мендельсон «Седьмая песня без слов», ми-бемоль мажор, — пробормотал Джон. — Я всегда любил, когда ты играл её. Шерлоку с трудом удалось не вытаращиться на него. Он попытался адекватно ответить, но всё, что пришло в голову, было: — Ты в состоянии узнать её? — Да, — Джон зевнул в подушку с Юнион Джеком. — Я имею в виду, это было давно, но ты часто играл её. Достаточно часто. — О, — Шерлок закрыл рот и сосредоточился на дальнейшей игре. У него был соблазн сыграть что-то более подвижное, но всё же он выбрал медленную композицию Чайковского. — Концерт для скрипки, ре мажор, опус 35, — сказал Джон, снова зевнув. — Ты играл его для меня снова и снова, когда я заболел тогда, помнишь? Я думал, что ты захочешь сбежать куда-нибудь в другое место и оставишь меня жалеть себя, шмыгая носом, но ты запёрся у себя в комнате и часами играл на скрипке. Я не мог сосредоточиться ни на чтении, ни на телевизоре из-за того, что у меня жгло в глазах, поэтому большую часть времени я просто слушал тебя. Это было так приятно. Шерлок отлично помнил это. К тому моменту они жили вместе всего несколько месяцев и всё ещё притирались друг к другу. Джон пришел домой с какой-то болячкой, которая лишила его сил, движения и практически дыхания на почти недельный срок. Он был в ужасном состоянии, и Шерлок оказался потрясён болезненным осознанием того, что понятия не имел, как помочь Джону. Что он мог сделать? Скрипка казалась такой незначительной вещью на фоне всего, и ни один из них ничего не сказал об этом, а потом после, когда Джону значительно полегчало, на них обрушилось новое дело, и закончив с ним, они всё равно не обмолвились об этом ни словом. Но то, что скрипка успокаивала Джона, стало полезным открытием, и, когда тот беспокойно спал из-за кошмаров, Шерлок часто прибегал к музыке. Хотя Джон никогда не проявлял ни малейшего интереса к названиям мелодий. По крайней мере, тогда... — Тебе-то откуда знать, как называются эти композиции? — вопрос прозвучал чуть более раздражённо, чем Шерлоку хотелось, но Джон снова закрыл глаза и пожал плечами. — После смерти, — просто сказал он. О. — Я… не знал. Джон разлепил один глаз, различив ошеломлённый выдох Шерлока. Наверное, это произвело на него впечатление, потому что он сел и упёрся локтями в колени. — Ты ушёл, — пробормотал он, потерев ладонями лицо. — Ты ушёл, а я думал, что ты мёртв и… Это было нелёгкое время для меня. Довольно долго. Очень долго. Шерлок просто стоял, судорожно сглатывая, и не мог выдавить из себя ни слова. — Скрипка... — Джон невесело рассмеялся. — Она всегда помогала мне уснуть. До того. Я не знал, что именно ты играл для меня, а Майкрофт забрал твою скрипку вместе с нотами, поэтому я принялся... искать. Слушал музыку. Все сольные произведения для скрипки, которые только смог найти. Пытался узнать знакомые мелодии. — Но ведь их, наверное, тысячи. Джон пожал плечами. — У меня было время. Тебя ведь не было. Шерлок не знал, что сказать. — Во всяком случае... это заняло меня, отвлекло. И я многому научился. — Мои любимые произведения. — Да, — Джон повернул голову и посмотрел на Шерлока с грустной улыбкой. — Я должен был знать, что ты предпочитаешь Сарасате. Тебе известно, что он решил сам начать сочинять музыку, потому что считал, будто ни один скрипичный репертуар не достоин его таланта? Это также объясняет, почему я не смог найти все, что запомнил в твоём исполнении. Полагаю, это были твои собственные сочинения. Шерлок опустил голову, безмолвно поблагодарив его. — Это не связано с талантом. Скорее, в моём случае, сочинительство помогает мне думать, — признался он. — Правильно, потому что «Отвали, Майкрофт» — это такой высокоинтеллектуальный этюд. — Зато это работает. — А остальные? — взгляд Джона замер на лице Шерлока. Он снова вытянулся на диване, закинув руки за голову. — Сыграй мне ту вещь, которую всегда исполнял, когда думал, будто я уже сплю. Что... Шерлок замер. — Я не знал, что ты... — Да, я слушал её, — перебил его Джон, закрыв глаза. — Она великолепна. Эти трели и совершенно воздушная мелодика. Она была моей любимой, и я много месяцев пытался её найти, но так и не смог. Полагаю, оттого, что ты сам её сочинил. Как она называется? Отрицать было бессмысленно. Шерлок глубоко вдохнул. — Она... Я просто назвал её... «Джону». — Ммм... Как я и сказал, она — моя любимая. Ты так хорошо меня знаешь, — Джон улыбнулся, совершенно расслабившись и почти задремав. — Сыграй для меня, Шерлок. Ведь это было так давно. Пожалуйста? Когда дело доходило до просьб, Шерлок никогда не мог отказать Джону. Он делал всё, о чём тот его просил. Даже если это могло привести к тому, что в нём снова поднимутся те эмоции, которые он усиленно подавлял в себе последние несколько лет. Он здесь. Он хочет быть здесь. Со мной. Шерлок коснулся струн смычком и заиграл.