Двое в городе

Он попробовал попасть домой. Долго жал на неработающий звонок. Казалось, что звонок вдруг весело зазвонит, и дверь откроет мама… Дверь была железной, и нечего было даже пытаться ее сломать. Мальчик прошел по этажам. Дверь в квартиру двумя этажами выше была деревянная. Все железные, а эта — деревянная! Сначала мальчик стучал в дверь кирпичом, который притащил на восьмой этаж со двора. Кирпич быстро разломился пополам. Половинки тоже крошились. На двери отпечатались вмятины и красные царапины, но она даже не шаталась. Зато на ладонях вздулись волдыри, и сильно болел разбитый палец. Мальчик посидел на ступеньках, потом медленно спустился во двор. Возле подъезда сидела большая собака — немецкая овчарка. Мальчик подошел к ней, погладил по голове. Собака ткнулась носом в живот, вильнула хвостом. — Пойдем, — сказал мальчик, и хлопнул по бедру: — За мной! Собака потрусила рядом, справа, как умеют хорошо обученные служебные псы. На помойке возле бачков копались два некрупных дворовых кабыздоха. Они подняли морды и залаяли. Пёс остановился, посмотрел на мальчика: — Пойдем, — сказал тот не останавливаясь. Дворовые псы с лаем трусили за ними до магазина. Из двора через улицу доносился ответный лай. Мальчик открыл дверь магазина и махнул овчарке: — Заходи! В магазине было темно и пахло тухлым мясом. Они подошли к полке с мясными консервами. Мальчик достал стеклянную банку и прочитал:  — Сви-ни-на… — Будешь свинину? — овчарка мотнула хвостом. — Открывашки нет. — Мальчик несильно ударил банкой по каменному полу. Стекло треснуло, дно банки отвалилось и содержимое посыпалось на пол. — Ешь, — а я пойду ножик поищу… и фонарик. Собака осторожно, чтобы не порезаться, ухватила зубами кусок мяса и судорожно сглотнула. Мальчик пошел вдоль стеллажей. Электричества не было, холодильники не работали уже три дня, мясо и рыба сильно воняли, хотя в магазине было холодно. Большой длинный сточенный нож нашелся в мясном отделе. Фонариков не было — надо будет поискать в другом магазине. Были спички, и мальчик сунул коробок в карман куртки. Вернулся к собаке. Она аккуратно добирала с пола кусочки мяса. За окном темнело и становилось страшно выходить на улицу. Но оставаться в этом холодном, плохо пахнущем магазине на ночь тоже не хотелось. Мальчик подошел к кассе, взял полиэтиленовый пакет и положил в него банку тушенки, чипсы, большую бутылку «Байкала». — Пойдем, — сказал он. — Здесь рядом мебельный магазин. — В нем диваны есть, — я видел. Они перешли потемневшую улицу и прошли еще один квартал. Город стоял темный и тихий. Тишину изредка нарушал вой запертых в домах, умирающих от голода и жажды собак. Им отвечал протяжный вой и хриплый лай с улиц и из подворотен. Дверь мебельного была не заперта. Мальчик пропустил собаку и задвинул толстую стеклянную дверь массивным креслом. Было темно и холодно. Большой кожаный диван был мягким. Мальчик постелил на него охапку тканей из соседнего отдела и позвал собаку: — Ко мне, Чиз! Я буду звать тебя Чиз, — сказал мальчик собаке. — Дай лапу! Собака протянула лапу. — Здорово! — сказал мальчик. — Ты настоящий армейский пес! А меня зовут… Впрочем, не важно, — кажется я здесь один… — Завтра надо найти фонарик, — сказал мальчик, прижимаясь к теплому боку Чиза. Невдалеке залаяли собаки. Чиз напрягся. — А еще автомат, — добавил мальчик засыпая.