О вреде танцев в плохо освещённых местах

      Я уже около года живу в полуразваленной десятиэтажке. Соответственно, лифт здесь тоже старый, и при каждом поднятии наверх мне всё чаще и чаще начинает казаться, что он сейчас сорвётся и упадёт. Но это не мешает мне танцевать в лифте.       Постоянно, ожидая приезда этой развалюхи с черепашьей скоростью, у меня возникает непреодолимое желание включить на всю громкость музыку в наушниках и вовсю окунуться в эйфорию. У каждого же было такое ощущение свободы во время прослушивания любимой песни, не так ли? Так вот, я всю эту свободу выдала наружу, пускаясь в танец.       Песни надоедают мне довольно быстро, поэтому я меняю предпочтения чуть ли не каждый день, а поскольку я меломан, любимой музыки у меня много. У меня невольно возникла традиция с каждым днём менять жанры песен. К примеру, вчера я фанатела от классики, сегодня же я тащусь от рока, а завтра буду меланхолично перелистывать список аудиозаписей с рэпом. Нет, позже я вновь буду переслушивать эти аудио, но только в том случае, когда настанет очередь соответствующего жанра.       В тот день у меня было хорошее настроение, а поэтому, возвращаясь из работы, я решила посидеть на лавочке и насладиться осенним днём. К счастью, там уже сидела моя соседка — бабушка Нина. Её искристый взгляд и милая улыбка буквально заряжали людей на добрые поступки. В отличии от большинства остальных обитателей десятиэтажки, она никогда никому не грубила, несмотря на нахальство нынешнего поколения. К сожалению, добротой бабушки часто пользовались, и пользовались далеко не в лучших целях. Именно поэтому она вызывала у меня непередаваемое чувство доброты и жалости. На все попытки предложить свою помощь в хозяйстве она постоянно либо отказывалась, либо переводила разговор на другую тему. В общем, хорошая женщина.       Я села на край лавочки, и между нами постепенно завязался разговор. Я рассказывала Нине о своей довольно неинтересной работе юриста в то время, как она говорила о своей довольно неинтересной жизни. Впрочем, ничего интересного.       Вдруг из нашего (нашего!) подъезда вышел незнакомый парень лет шестнадцати. Я была той ещё сплетницей, а поэтому покосилась на него, словно собака на кость. Он в свою очередь взглянул на меня. Причём взглянул — не то слово. В его внимательном взоре можно было прочесть плохо скрытый интерес (нет, не тот, с которым смотрят на вторую половину, поверьте мне — я это пережила), насмешку и дерзкие искорки в глазах. От этого взгляда мне стало не по себе. Когда этот странный парень скрылся из нашего поля зрения, я повернулась к бабушке Нине, своим взглядом спрашивая, кто этот неизвестный тип. Она, сразу поняв мой немой вопрос, вздохнула и минуту помолчала. Знает, что мне любопытно. Но потом решила сжалиться, и произнесла:       — Это Ваня, племянник Зинки. Вчера приехал.       Тётя Зина или, как я её называю, Зинка-потрошитель — это одно из самых страшных созданий нашего подъезда. Точнее, она наша вахтёрша. Самых больших нарушителей порядка она заводила к себе в комнату. Никто из приличных людей, как я, к примеру (сама скромность), не желал знать, что находится в той комнате и как там наказывают. Поэтому я предпочитала с женщиной не связываться.       Поблагодарив бабушку за столь интересный диалог, я всё же направилась в подъезд, заранее включив музыку на телефоне. На тот день я заготовила поп шестидесятых-семидесятых годов двадцатого века. Думаю, понять то, что основную часть аудио на сегодня составлял Майкл Джексон, несложно.       Вышагивая лунную походку, я, как мне показалось, слишком пафосно нажала на кнопку вызова лифта. Беспокоилась ли я в тот момент о том, что меня, не дай Бог, увидят или услышат? Нет, так как в то время никто, кроме меня, там не шастает. И всё же, забыв о мерах предосторожности, я громко запела припев "They Don't Care About Us".       Пожалуй, тот день был последним днём в моей жизни, в котором я танцевала в лифте, так как в следующий день меня ждало неминуемое наказание.

***

      Следующее утро началось с громкого вскрика. Оказалось, что я проспала. Взглянув в зеркало, я увидела существо, у которого на голове случился взрыв на макаронной фабрике, а на щеке остался внушительный отпечаток от подушки. Наспех собравшись, я буквально выбежала из квартиры и направилась к лифту, трясущимися руками нажимая эту злосчастную кнопку. Понимая, что с такой скоростью той консервной банки меня вряд ли ожидает успех, я быстро побежала по лестнице, перешагивая через ступеньку. А это было довольно-таки проблематично, так как жить на девятом этаже и бежать со ступенек на каблуках — это вам не хухры-мухры.       По дороге (где-то на пятом этаже) я встретила Ваню. И тут он изрёк тот вопрос, который я явно не ожидала от него услышать.       — А почему сегодня без танцев?       Ч-что?.. Откуда он...       В моей всё ещё сонной голове пронеслась самая, казалось бы, умная мысль за эти несколько минут.       "О нет."       — Откуда ты... — попыталась я повторить вопрос, прозвучавший в моей голове секунду назад.       — Ладно, пойдём.       Я сразу догадалась, куда мы идём. Конечно же, к Зинке-потрошителю. Я невольно вздрогнула.       Нет, не считайте, что я веду себя, словно ребёнок, боясь эту женщину. Просто, чтобы нервно трястись от одного её имени, нужно лишь просто взглянуть на эту тушу (не представляю, как она вообще в той каморке влезает). Когда идёт её любимый сериал (какая-то бразильская муть), её лучше не отвлекать. Зинку никогда нельзя было запугать законами, в том числе, и о запрете насилия.       Полна надежды и рвения доказать свою правоту (а правота заключалась в том, что человек имеет право на действия, не причиняющие другим ничего плохого), я с гордо поднятой головой эпично направилась на первый этаж. Иван лишь недоуменно пожал плечами и последовал за мной.       Спустившись, я невольно загордилась собой. Вот что значит стальная выдержка. Не каждый выдержит это испытание. Но спустя секунду я осознала, что эта фраза была уже перебором.       Оглянувшись, я увидела Ваню, который... Улыбался? Причём, едва сдерживал смех, будто я его сильно рассмешила. Вот же негодяй.       Вот и врата в ад, как я осмелилась назвать дверь в каморку вахтёрши. Глубоко вдохнув, я вошла.       Но то, что я увидела дальше, ни в какое сравнение не шло с тем, что я представляла. Я бы упала, если сзади меня не появился любезно поставленный Ваней стульчик, на который я осторожно села.       Вокруг были экраны. Экраны с изображениями... Нашего подъезда. И того самого злосчастного места около лифта.       Внезапно я поняла всё. Всё это казалось совершенно нелепым, глупым и позорным, что единственное, что мне сейчас оставалось — это вызвать Хотабыча и попросить отправить меня на необитаемый остров.       Всё это время Зинка-потрошитель за мной наблюдала. Весь этот год, который я прожила здесь, за мной неустанно следила пара поросячьих глазёнок и явно наслаждалась небольшими концертами, которые я ежедневно представляла её вниманию. А ещё тот вчерашний насмешливый взгляд Вани... А ведь однажды я устроила себе день эротической музыки... М-да, стыдно-то как.       Зина, кажется, сама удивилась. А затем сердито взглянула на Ваню взглядом а-ля "зачем ты рассказал ей". Тот лишь закатил глаза.       В тот день я сломала стереотип о том, что с вахтёршей невозможно подружиться. Весь день мы с ней и Ваней пили чай и наслаждались моими выступлениями, которые Зина старательно записывала на свою видеокамеру.        О своей работе я вспомнила только вечером. На удивление, вспомнила я также и о том, что сегодня у меня был выходной.       Не все вахтёры бывают такими, как наш. Поэтому убедительная просьба — не танцуйте в подъездах. Возможно, там существуют видеокамеры, о которых вы не знаете.