Долгожданный подарок

День с самого утра был сказочным. Первое солнышко выглянуло из-за тучки, оглядело свои владения и, видимо, решив, что весне – быть, буквально за полчаса разогнало оставшиеся хмурые тучи и к приходу второго солнышка уже жарило так, что хотелось раздеться и бегать голышом, несмотря на рыхлые остатки сморщившихся сугробов, сиротливо прятавшихся по низинам и в тени деревьев. В доме стояла необычайная суета. Батя растопил купальню, да так, что не продохнуть было. Террен, перед этим самолично чуть ли не языком вылизавший её до блеска, теперь носился с отрезами белой ткани и грел их в сухом жару. Братья суетились под ногами, бегая с мелкими поручениями – там подать, тут подержать. Мама с утра засела на кухне, выгнав после завтрака всех взашей. Вскоре оттуда стали доноситься одуряющие запахи отваров. Ленова, нервно отмучив меня положенное время, понеслась к подруженьке дорогой, которую до неё успокаивала сестра. Пришедший к обеду ведун остановил суету одним взглядом да важно прошествовал к маме на кухню. А всё почему? Потому! Машшея рожает. Нервная маета тянулась до самого вечера. Туда-сюда носился взъерошенный Террен, в купальню его не пускали, и ему оставалось только крутиться рядом. Близнецы сидели молчком, глядели на его беготню и грызли кулаки. Сестра сидела рядышком и тоже нервничала, пирог у неё в кои-то веки сгорел, да кашу пересолила. Это ей настроения не прибавляло. Мама с Леновой помогали деду и носу из купальни пока не казали. Урока у нас с Вилларом не получилось, сказалось общее нетерпение, какие уж тут занятия! Так что, забросив все дела, мы вместе со всеми сидели в зале, ожидая новостей. Виллар как мог отвлекал потерянную молодежь смешными и забавными рассказами, и за это я ему был очень благодарен. Сестра, не выдержав беготни брата, чуть ли не насильно влила в него успокаивающий отвар. Террен, опешивший от такого напора, сдался и выпил всё до капли. Только Моррас опять чего-то начудила, и через пять минут он, доблестно выпивший сестринский дар, по-богатырски храпел на диване. На наш недоуменный взгляд она лишь пожала плечами, подумаешь, мол, малость какая, отдохнет от ожидания, а там, глядишь, и проснется уже папенькой! Сердиться на неё сил никаких не было. Пусть потом с мамой сама разбирается! А потом это свершилось. Первые звезды были встречены звонким плачем новорожденного. Радостная весть – дочь родилась! Суета, притихшая на время, возобновилась с невиданной силой. Был моментально подогрет легкий ужин и укрепляющий отвар для утомленной роженицы. Счастливый отец разбужен пинками ведуна и отправлен знакомиться с пополнением, сестра наказана за самодеятельность. Вскоре счастливые родители вместе с чадушкой ненаглядной были отправлены в покои, старшие проследовали за ними - помочь, поддержать советом, проследить, всё ли ладно. Меня с братьями заслали убирать купальню. Не самое приятное занятие, скажу вам, но нужное, тут уж не отвертеться. Провозились мы с ними до самого ужина. Уже закончив, умывшись, переодевшись в чистое и поднявшись на кухню, наблюдали преинтереснейшую картину: Моррас, ругаясь всячески, накрывала на стол. Мы на это только усмехались: уж замуж рвётся, не удержать, так будь добра, накорми семью, да повкуснее! К ночи все так притомились, так что ужинали молчком, лишь вначале ещё раз поздравив Террена с рождением дочки. А уж спать завалились вообще без задних ног. *** Мне не спалось. Я сидел на широком подоконнике, уткнувшись лбом в стекло. За окном опять мело, как и не было теплой поры. Небо хмурилось, затянутое тяжелыми тучами, луна не могла пробиться сквозь плотное покрывало. Очередной порыв ветра швырнул в стекло горсть колкого мелкого снега, и тот, звякнувши о преграду мелкой дробью, улетел дальше. Потрясающая погода. Как раз моему настроению под стать. Я не мог понять причин своего недовольства. Вроде всё хорошо, Виллар рядом, спит уже, дышит неровно, видать, снится что-то беспокойное. В доме – мир да благодать, малышка брата за неделю стала всеобщей любимицей, с рук её ни на минуту не спускают, тискают, кому не лень. Такая красавица! Мамины зелёные глазки, тёмный пушок волосенок, видно, будет такая же тёмненькая, как и папенька. Ленова на меня не нахвалится, да и я чувствую, что мне всё проще даются её нехитрые задания. Обещала, как снег сойдет, начать занятия на открытой воде, двигаться дальше в познании своего дара. Близнецы в очередной раз постарались, спёрли у ведуна возбуждающий настой, да напоили коней. Вот коняшкам счастье было! Два дня на конюшню зайти было невозможно. Батя серчал долго, ругался, в наказание заставил братьев убирать последствия конской свадьбы, да сказал, ежели какая кобыла понесёт, то братья дома останутся в свадебный месяц. Они же оправдывались тем, что для племяшки старались, ей же тоже коняшка нужна! Улыбнувшись воспоминаниям, я обхватил себя руками, устраиваясь поудобнее на подоконнике. Малышку назвали Лиссара, ведун обряд наречения имени провел, свету кроху представил, ушёл довольный. Через пару недель родственники приедут с новым членом семьи знакомиться. Я вздохнул, поправил подушку, что прихватил с собой, прислонился к стене, ноги вытянул. Будет ли у меня с Вилларом так? Мне трудно поверить, что «мы» вообще будем. Всё так странно и непонятно. Вроде так давно я тут, а иногда да мелькнет такое, что понимаю, что чужой тут. Эти их Пары… мне всё же не очень понятно. Почему для меня так важно, чтобы Виллар рядом был? И ведь с самого первого мига мне было безразлично, что он мужчина, что старше намного, что я его знаю всего ничего. Если вспомнить, меня раньше мужчины ни в каком виде не привлекали, пусть и девчонок было едва ли с десяток. Да и сейчас я не могу представить себя и моё солнце в постели. Может смысл Пары именно в духовном родстве? Но как же тогда дети? Может, здесь имеется в виду то, что я могу позже встретить кого-то, кто меня привлечет в сексуальном плане, и тогда будут и дети? Но у перевёртышей же и мужские Пары рожают! Или же прав ведун, и моё тело ещё спит? Но голова-то работает! Мысли-мысли… Покоя от них нет. Виллар - успешный учёный, сильнейший маг, очень влиятельный человек. Вон, к нему очередь не прекращается, всё ходят, ходят… И я - бестолочь зеленая. Точнее, бестолочь белая. Нашёл себе моё солнце братишку младшего, неразумного. Какие там дети! Это его «подожду». Чего ждать-то? Вдруг мне и дальше не захочется близости с ним? Или близость – обязательное условие Пары? Но мне трудно представить себя с мужчиной. Окно задрожало под напором ветра. За окном бесновалась непогода, бушевала метель, ветер ломал замерзшие в одночасье ветки деревьев. Отличная погода, ничего не скажешь. - Флерран? – тихо отворилась дверь, в комнату заглянуло моё солнышко. - Вилль? Ты чего не спишь? – улыбнулся я, протягивая ему руки. - Это ты чего бушуешь? – он подошёл, обхватил за кисти, скользнув пальцами по предплечью. - Я не бушую, с чего ты решил? – удивился я. – Мне просто не спится. - Ну, конечно! Ежели не ты, то кто тогда такую пургу забаламутил? – мне оставалось лишь недоуменно глядеть на него. – Что-то случилось, хороший мой? - Нет, вроде… - Не «нет», а «да». Он присел на подоконник, пододвинув меня. Потом, коротко выдохнув, перетянул меня к себе на колени, прижал к груди. Так мы и сидели, Виллар упирался спиной в стену, закинув ноги на подоконник, я же с удовольствием прижимался к его груди, слушая ритмичные глухие удары сердца. Огонь и лёд… Как они могут вместе? - Какие у нас будут дети… – шепнул я, и замер, застыл не дыша, когда понял, что молвил, одной фразой обозначив все свои терзания. Окно жалобно задребезжало, покрываясь льдистыми цветами, за окном громко треснуло сломанное дерево. - Флерран, душа моя, посмотри на меня… – шепнул он, приподнимая мою голову за подбородок, вынуждая смотреть в глаза, теряясь в них. – У нас будут самые красивые дети на всём белом свете, – он поцеловал меня в уголок губ, – и у них будут обязательно твои небесные глаза и мои темные волосы, или наоборот, а, может, они будут на тебя похожи, мне бы этого очень хотелось… – невесомый поцелуй в другой уголок, – чтобы они были так же прекрасны, как и ты… Слеза непроизвольно скользнула по щеке, стукнулась о пол ледяшкой. Глупые эмоции нашли странный способ пробиться на свет. Виллар поцеловал кончик носа, слизнул следующую слезинку, что хотела сорваться вслед за товаркой. - Не плачь, любовь моя, ну же, успокойся… – шептал он, целуя моё лицо, – нежность моя, ведь всё хорошо, я рядом, всегда буду рядом… Я нервно вздохнул, пытаясь протолкнуть в себя немного воздуха. Сморгнул дурацкие слезы. Мужчина держал моё лицо в руках, гладя пальцами щеки и скулы, вытирая слезинки. - Как же ты красив, прекраснее я не видел никого! Как бесконечное в своей глубине небо, что каждый новый день принимает горячие солнца, как бескрайнее синее море, что омывает пляж у моего дома… у нашего дома… Тебе там непременно понравится! – вновь и вновь шептал он, лаская лицо пальцами и губами. - Мне понравится, если ты будешь рядом… - Я буду… - Виллар, поцелуй меня… – отчаянно прошептал я, опасаясь отказа, – как мужа… Мне надо… Прошу… Мне надо было понять, что наша близость возможна, что мне по сердцу придутся его ласки, но вслух сказать подобное не смел. Виллар понял и без слов. Полыхнул алыми очами и прикоснулся слегка к губам, я облизнулся, задев и его губы. Виллар негромко застонал и поцеловал вновь, и ещё, и ещё, с каждым разом целуя всё крепче и глубже, пальцами лаская мой затылок… Через пару минут, или пару часов, я уже ничего не соображал, тая в его руках, как истаивает лёд по весне, растопленный жаркими лучами горячего солнца. Мы так же сидели на широком подоконнике. У меня перед глазами плыли цветные пятна, в груди сердце грохотало так, что, казалось, его должны слышать все в доме. Так интересно - в голове карусель, а в штанах всё спокойно, чего не скажешь о Вилларе, ему, наверное, жутко неудобно там… Я попытался усесться поудобнее, освободить его от своего веса, но лишь стоило мне пошевелиться, как Виллар задрожал и крепче к себе прижал. - Погоди, не шевелись… Сейчас я успокоюсь, – нервно выдохнул он мне в волосы. - Вилль, может, тебе помочь? – с чистой совестью предложил я. А что? У меня, как ни странно, такой проблемы не возникло, хотя целоваться мне безумно понравилось. Он, зажмурившись, покачал головой. - Нельзя, хороший мой… Мы не женаты… первый раз удовольствие должны получить вместе… - Но я же… мне понравилось. - Нет, это не то удовольствие, любовь моя, – он усмехнулся. – Это и есть одна из основных причин, по которой подобные нам пары не встречаются до свадьбы. - Подобные нам? - Да, когда один из нареченных намного младше, ребёнок, как ты. - Но я же не ребёнок! - Не спорю, ты очень умный и способный, мой ненаглядный, и не по годам разумный, но, по законам мира, пока магия не признала тебя – ты ребёнок. Я невольно насупился. Тоже мне, малыша нашли. - Не хмурься. Мы не в силах это изменить. Спешить нам ни к чему, я потерплю… - Зачем тебе терпеть? Я не понимаю. Виллар уже немного успокоился и не дрожал неудовлетворенный. Улыбнувшись, пояснил мне: - Твоя сила ещё нестабильна, кружево будет плестись не один год, сам знаешь, – я на это кивнул. – Но мы уже связаны, и мои эмоции влияют на тебя. Любая близость, тем более, такого рода, сильно мешает этому процессу, проще говоря, моё удовольствие будет стоить тебе прорех в готовом кружеве, очень тебя ослабит, и на восстановление уйдет ещё больше времени. Так что проще мне подождать немного. Я справлюсь, не переживай. - Я не буду тебя провоцировать больше, – мне стало стыдно, что мой минутный порыв стоил ему таких мучений. - Ничего страшного. Главное, что тебе помогло. - Да, спасибо, – я обнял его. – Прости меня… Я боялся, что не смогу с мужчиной… - Теперь не боишься? - Нет, мне очень понравилось с тобой целоваться. Виллар тихонько рассмеялся, чмокнув в висок. - Ну, что, успокоился, я гляжу? – спросил он, кивая за окно. Непогода улеглась, небо очистилось, и омытая недавним снегом луна освещала неровные завалы снега, местами уже истаявшие, деревья жаловались небесам, качая изломанными ветвями на ветру. Старая береза на опушке леса переломилась пополам, не выдержав разгула стихий. - Это я, да? – Виллар потрепал меня по голове. – Какой ужас. Я даже не заметил, думал, просто метель. Мало ли… - Конечно, подумаешь, пурга да метель в звенящем. - Ну, не надо… мне и так неудобно. Завтра, вон, с утра, небось, дед примчится, будет уму-разуму учить. - Да нет, скорее, меня поучать будет… Что не усмотрел. - А почему так случилось? Я, вроде, не злился, ничего такого не было. - Было, хороший мой. Меня твоя тоска посреди ночи подняла, – я недоуменно поднял глаза на него. – Пообещай мне, что не будешь грустить, сразу мне скажи, что не так, хорошо? - Хорошо. - И не переживай, что не достоин меня. Это самая большая глупость, что вертится в твоей головенке. ТЫ – моя Пара, моё бесконечное счастье! Мне теперь завидовать будут! - И пускай! - Ты прав, – довольным котом улыбнулся он. – Пусть. Новый день был прекрасен. Луна отходила в сторонку, бледнея перед грядущим рассветом. Небо рассветилось серебряным, замигали последние звезды, прощаясь друг с дружкой до новой ночи. Хрустальное серебро сменилось нежным румянцем, заалели высокие белоснежные облака. Солнце неспешно поднималось, принимая свой пост, распахивая теплые лучи, пытаясь обогреть весь белый свет, приласкать обиженные деревья, растопить сугробы, наметённые ночной тоской. Наперебой защёлкали–засвистели пичужки, рассказывая солнышку о страшной ноченьке. Виллар шептал мне на ухо стихи про рассвет и звёзды, прижимая к себе, гладя невесомо по голове. Я же, свернувшись у него на руках, тихо млел.