- Привет, встретимся?
До жути противный голос, номер не отслеживается. - Господин Ким, - медленно выдувает парень, обращая на себя внимательный взгляд Намджуна, который сразу начал прислушиваться к разговору. - Если Вы решили, что обязаны следить за мной, как за ребенком по просьбе Юнги, то это не обязательно. Я смогу и сам справиться с тем, что случилось. Парень на другом конце зависает, вытягивая в трубку гласную. - А, если хотите прикрыться работой, то я больше не работаю, - Джун уже в открытую пялится на него, приподнимая брови. Он убирает телефон от уха подальше, но Тэхен вдруг просыпается, начиная что-то говорить. - Ты говорил, что любишь его, - голос заметно задрожал. Хосок подносит телефон к уху и недовольно закатывает глаза, пыхтит грозное "нет", но господин Ким продолжает. - Он оставил у меня много своих вещей, я подумал, что ты мог бы забрать их, - Чон замирает. - Ну, знаешь, пусть будут памятью для тебя, или можешь сжечь их, так многие делают после расставания. И мне неудобно за то, что я не сказал тебе о его приезде, может, хотя бы ради извинений встретишься со мной? Парень испуганно оглядывается, ища рядом Чонгука или Чимина, которые могли запереть в пабе рядом с собой, но не находит их, с облегчением выдыхает, прочно задумываясь над вопросом. - Мы не встречались, чтобы расставаться, - колко. - Вы не обязаны сообщать его место дислокации. - Ну, постой, что мне делать с этими вещами-то? - парень умело отыгрывает, но для чего? Чон не понимет его замыслов, решая согласиться уже только из-за интереса. - Думал, что смогу пригласить тебя под предлогом работы, но ты завязал. Это не шутка? Из-за Юнги? Неужели только из-за него работал? Из груди вырывается легкий смешок. - Из-за денег. Ким снова замолкает. - Ты против встречи? - он случайно слышит тоску в чужом голосе. - Ну? - Вещи, - кисло отвечает парень. - Только ради них. На другом конце города кивают. Парень отрывается, чтобы спросить адрес паба, а после выпаливает его в трубку. Вскакивает со стула, собираясь уйти, но его все же останавливает Намджун, который услышал больше, чем ему было нужно. - Эй, кто это был? - он щурит глаза, маня к себе пальцем, но Чон остается стоять на месте, пяля взглядом в метре разницы. - Друг, а что? - Ко всем друзьям на "вы", все из-за работы звонят? Ты говорил о каком-то расставании, ничего не хочешь рассказать? - Хосоку кажется, что парень наглеет, но он и не отрицает того факта, что это может быть простая забота о ничего не знающем Чонгуке, который вдруг куда-то испарился вместе с Чимином. - Не твое дело. - Да, не мое, - он опирается руками о стол, грозно проходится языком по внутренней части щеки, поднимает свой злой взгляд. - Но ты, мелкий, связан с Чонгуком по рукам и ногам, не пойму из-за чего, но все же, если то, что ты делаешь отражается как-то на нем, то ты в этом виноват и никто больше, потому следи-ка за своими действиями и словами, чтобы случайно не разбить его, иначе я разобью тебя. Парень замирает, хмурясь. Как завидно. Он снова оглядывается на Чонгука, сравнивая себя с ним, смотрит назад, вспоминая все моменты, в которых завидовал ему и делает тоже самое. Уже второй человек грозится разрушить его жизнь, если он причинит боль Чону. Почему-то это не вызывает страх, а лишь соблазн обратить парня в прах, присвоить себе и полностью овладеть им, стать ближе, чем те друзья, которые сначала защищают его, а потом сами причиняют боль. - Я уже давно разбит. Хосок склоняет голову набок, с болью смотрит на парня и уходит, оставляя между ними что-то странное. Из-за того, что их отношения не заладились с самого начала, ему хочется сбежать и скрыться от всего, что любимо для Чонгука, но ненавистно для него. Боль внутри согревает, когда тело начинает дрожать от холода. Боль внутри хороша, но теплые сиденья машины лучше. Чон оценивающе чмокает губами, скользя по рукам на руле, по чужим рукам, по рукам, что были идеальны, но не принадлежали ему. Парень восхищается всем связанным с Тэхеном, но осознает, что обожание его настолько же сильно, как и ненависть. Он недовольно оглядывает салон машинки, ее хозяина, и с вопросом поднимает бровь, выпрашивая то, ради чего он пришел сюда. Тэхен начинает похлопывать по рулю руками, подпевая приставучей песне. Глаза глядят на дорогу, губы тянутся в улыбке, он всем видом говорит, что случайно забыл все про Хосока, даже про обещанные ему вещи, продолжая ехать до того момента, пока не остановится по своему желанию. - Обманули? - тихо спрашивает он. - Отдам в конце вечера, - его, как в детстве, щелкают по носу. - И после того, как мы перейдем на "ты", Хосок. - Повторяетесь, - наигранно смеется Чон. Тэхен утаскивает его в супермаркет, не уставая держать серьезное выражение лица. Хосок послушно идет рядом, не понимая того, для чего он делает это, с какой целью, и что он пытается получить от этого. В магазине гул, вокруг слишком много людей и парня начинает мутить. Под прессом общества, которому плевать на него, ему хочется вскрыться, скрыться за широкой спиной парня рядом или убежать от него, чтобы не опозорить. Ему казалось, что у него на лбу написано "шлюха" и каждый человек, который проходил мимо, оборачивался им в след с укором, охая от того, что такие люди существуют. Позор. Действительно ли все, бывшее в этой голове? Настолько же действительно, как птица с переломными крыльями, как настоящая любовь, как вера в лучшее. Парень тихо берет сельдерей, помня о лишних килограммах, за которые вечно корили клиенты. Он кладет свои продукты в корзину Тэхена и терпеливо ждет, пока Ким все оплатит, потому что сам Чон делать этого не намеревался. Они ловят тишину меж собой, вновь превращаясь в других людей. В двух совершенно разных парней, которые, будто, ничего не знают друг о друге, даже имени, они просто встретились, чтобы сходить в магазин. Тэ не роняет слов, превращаясь в сурового и тихого паренька, чем-то напоминая Юнги, Чон хмыкает при сравнении, вспоминая их дружбу. Тихий голосок гасит звуки мотора, благодаря за купленные продукты, он интересуется, куда они поедут после, но Тэ лишь заботливо улыбается, глядя в самые глаза, отворачивается и продолжает ехать. Кажется, что в одном человеке живет две личности, но по-настоящему, он просто умело отыгрывает роли, придуманные в своей голове. Все в этом мире делается по сценарию. Хосоку хочется найти автора своего, хорошенько побить и заставить переписать бумажку, но это невозможно. Ким заезжает в знакомый район, проезжая мимо родительского дома парня, он останавливается возле своего нового, думая о предстоящем вечере и о Хосоке, в то время, как он мыслит о чем-то философском и о том, что совсем позабыл родных родителей. Беда. Лезвие ножа уже умело отстукивало свою мелодию, разрезая сельдерей на кубики. Где-то рядом шипело масло в сковородке, которое сразу замолкает, когда там оказывается зелень. Парень грустно улыбается, вспоминая, что больше не обязан есть того, чего не хочется. Однако продукты уже куплены, бежать поздно. - Вещи, - ножик летит в раковину. - Господин Тэхен, я тут только ради них. - Да? А, я думал, ты кушать хочешь, - подтрунивает тот, открывая ящик стола из красного дерева. Его тонкие пальчики достают оттуда шкатулочку, устремляя удивленный взгляд Чона на Кима. - Все вещи в пакетах при входе, а это подарок. Он медленно подходит к Чону, у которого сбилось дыхание. Отдает вещь и остается рядом. - Я не люблю его, - неожиданность тушит масло. - И он меня тоже не любил. В ладони откидывается крышечка шкатулки. На красной подушечке лежит подобие ириса. Старое серебро уже потеряло свой блеск, а камешки, служившие каемочкой лепесточков, растерялись. Но даже так, изделие выглядело невероятно красиво и до безумия идеально. Вещь не только что купленная, так от чего же Чон держит ее в своих руках? Ему не понять, он старательно выкручивает в руках постаревшее серебро, что обещало сломаться вот-вот, в точности, как хрупкое сердце нового хозяина. - Вы оба, - начинает Ким. - Не умете любить ни капли. Ведь для тебя любви нет, а для него ребенок важнее. Каждый думал о чем-то своем, не замечая элементарных вещей. Привязанности. Если бы ваша любовь была осознанна, то ей бы можно было позавидовать. Но вы поняли это слишком поздно. Он сбежал, как трус сбежал, оставляя на память самую драгоценную вещь своей семьи. - Что это? - на глаза наворачиваются слезы. - Что? - Из поколений в поколения, их семья передавала этот ирис своим любимым. Он же сказал, что просто хочет подарить это тебе, но не может сделать этого сам, - глаза смотрят в глаза. - Вы столько натворили, слишком много. - Все кончено, - по щеке стекает слеза, взгляд падает в ноги. - Он разрушил меня. - Юнги все еще тут, - Чон сжимает в руках шкатулочку, распахивает мокрые реснички. - Было глупо влюбляться в школьника, но у него получилось. Ноги не подгибаются, Хосок не срывается с места. Стоит на месте, глядя в чужие неспокойные глаза. Внутри нет боли, нет грусти, внутри и не пусто, лишь что-то тяжело заполняет всю грудь, деготь, деготь их давно уничтоженных отношений. Сердце чувствует любимого рядом, но это не Юнги, не Тэхен и не Чонгук, он любит пустоту, совершенную пустоту и унижение самого себя. Он любит чувствовать новые трещины на сердце, ведь жизнь сделала из него мазохиста. - Пускай, - беленькие пальчики подбирают слезы. - Я не люблю его, плевать на него, на его жену, на ребенка. Пусть по миру пустятся. - И что ты собираешься делать? - он обходит его, выключает плиту, она явно зря работает. - Встречаться со всеми, кто этого захочет? - сам себя спрашивает Хосок, после кивая, счастливо улыбаясь. - Любви же нет, так, какая разница с кем спать? Все равно звание шлюхи со мной до конца. Даже сейчас, я почти изменяю, но мне плевать, слышишь, плевать на все. Бросил он, бросят и другие, нет чего-то вечного. - У тебя кто-то есть? - легкий кивок в ответ. - Юнги знал о нем? - Он появился после, я не люблю его, зато он не причиняет мне боли, - в глазах пусто. - И друг у него хороший есть, решил ебать меня в тайне от него. Ничего от этого не чувствую, все нормально. Каждая буква слова была наполнена болью, направленной на самоуничтожение. Тэхен чувствовал это, знал, что должен обнять, но только стоял напротив, глядя на чужую шкатулку в руках, которые казались родными. Лишь казались. Совершенно лишний человек в этой истории Ким Тэхен, совершенно отчаявшийся и потерявшийся, тянется к чужой шее, выслушивая жалостные стоны, как в ночь их первого знакомства. Слишком длинная история, конца которой нет, начала тоже, только середина, не имеющая смысла. Парень становится рядом и проводит широкой, как казалось на тот момент, необъятной ладонью, по лбу, размазывая выступающую испарину. - Кто это? - в ответ истошный крик. - Ты не умеешь красиво плакать. Ослабшее тело подхватывают на руки, парень продолжает сжимать в руках ирис, понимая, что все еще любит человека, которому глубоко плевать на него. Пусть он и остался в Сеуле, но не из-за него, пусть он и отдал этот цветок Чону, он не подарил его сам, пусть он и не говорил, что ненавидит, но, слова любви от него не были слышны. От пустоты, Хосок падает вверх. Собирает тело рядом с собой в охапку, ловит пальцы и губы на шее. Каждый поцелуй, словно лезвие, режет по шее. Чон должен находиться в родительском доме, просить прощения за отсутствие, принимать вызов от Чонгука, но напротив всему, он лишь со слезами мешает стоны, выслушивая успокаивающие нотки в хриплом голосе. Измена на измене. Ему начинает нравится своя шлюховатая жизнь, своя мерзкая оболочка и грязная душа, страдающая вечной проституцией, но страдания ли это? Нет. Ведь Чону становится плевать на все, когда с тела слетает одежда и холод начинает опоясывать пустующую талию. Работа брошена, клиенты остались. Ему боль причиняет нелюбовь Юнги, такую же он причиняет Гуку, но уже плевать, ведь его снова затащили в постель, пытаясь успокоить сексом. Это бесполезно, но он притворится, что все прошло. Человечек в голове вспоминает осознание любви, первую встречу глаз, боль, радость, поцелуй и легкий теплый ветерок по ночам, когда Юнги выдыхал в родинки, что были рассыпаны лишь для него, потому самому Чону не увидеть их, оно и не было нужно. С Тэхеном все не так, с Чонгуком по-другому, а сейчас и все равно. И Ким кажется невероятно взрослым, он смахивает звездопад с его щек. Заботливо целует место на лбу, к которому в последнее время так редко стали взлетать брови. Чон проходится ладонью по упругому животу, хватается двумя пальцами за резинку на трусах. Идиотизм. Вот Юнги заботливо заправляет его волосы за краснеющее ушко, легко целует губы, растягивая поцелуй, будто, после него наступит конец света. Нежно проходится губами по груди, целует мягкое плечо, внутреннюю сторону бедра и подтягивает к себе. Чон открывает глаза и видит перед собой Тэхена, вспоминает, что Мин бросил его, а после снова смыкает веки, продолжая представлять на месте Кима другого. Не любимого, ненавистного, противного, ужасного, предателя, с семьей и счастливой жизнью. За окном день, но в комнате нет и единого лучика, все закрывают жалюзи. Тэхен прятался не от чужих глаз и мнения окружающих, он запирал себя в своей же квартире, пытаясь оставить в ней Хосока, но выходило не очень, лишь кривые поцелуи опадали на возбужденное тело. Когда все это началось? Тело прижимается к телу, пальцы Тэ уже в Чоне. В ответ Хосок проводит пальцем по выпирающему позвоночнику вверх и вниз, снова вверх и снова вниз, в груди воздух комкается. Он разводит пальцы в стороны и спина выгибается дугой. Напряжение наполняет в этой комнате все пустое, ломая стены в разумах обоих парней. Темноволосый чувствует его губы на своем плече, с ужасом осознавая, что пальцев в нем больше нет. Рука Кима обхватывает его сзади, бедрами он двигает вперед, а губами перехватывает крик, пытаясь точно также перехватить всю боль, которую Чон сейчас испытывает. Грусть и возбуждение мутятся, как рассудок, боль и вовсе исчезает от того, что хриплым голосом идеальный человек с придыханием шепчет о том, что сейчас самый лучший и любимый именно Хосок, чьи бедра уже сами улавливают его ритм. Тэхен ускоряется, срывая чонов голос и тихо шипя от того, что тот слишком сильно сжимает плечи, все его напряжение проходило через парня, утопая где-то внутри, заставляя Чона почувствовать все его возбуждение в двойном размере. - Не люблю. Тэ рычит, осознавая, что мысли парня не о нем. Злость была необоснованной, но и плевать. Он ладонью накрывает его член, делает еще несколько толчков и замирает, сплетая языки,и заставляя Хосока кончить вслед за ним.- Мне припомнилась наша первая встреча.
- Потерянным мальчишкой ты приехал на свой первый вызов, на вызов, что был сделан на спор, боялся каждого прикосновения к себе, чуть ли не плакал при первых поцелуях с Юнги, но даже тогда ты был невероятен. Отдавался в чужие руки и вежливо спрашивал о дальнейших действиях, я видел это все, видел, как Мин влюблялся в тебя, слышал твое имя каждые две секунды. Ты был для него чем-то большим, просто шлюх не вызывают по сто раз. Не дарят целое состояние, не целуют с закрытыми глазами, не дарят фамильных ценностей.
Чон молчит, продолжая лежать с закрытыми глазками и ловить утерянное сознание. - Я не влюбился в кожу, подобную белому нефриту, не полюбил заботливых поцелуев после животного секса, не запомнил навечно голос, умело тянущий истории перед сном, я навсегда забыл клиента, что случайно несколько раз вызвал меня, а после заплатил чуть больше, - вранье на вранье, точно отражение измен. Тэ медленно выходит из парня, вытягивая из под него простынь, а после накрывая их ей. - Если не хочешь быть с Юнги, то может, тогда попробуем встречаться? - слишком неожиданно, но и после этого Чон не открывает глаза, вспоминая Чонгука, которому уже пообещал встречаться. - Я могу дать тебе все, что ты захочешь, все.В глубине его воспоминаний занимает место отношения, на рассвете его молодых лет, с серебренной вырезкой инициалов, как на Ирисе, покоящемся в старенькой шкатулке, на которую уже давно осела пыль.
Ким внимательно вглядывается в чужое лицо, смотрит на человека, что замер на месте, переставая дышать. Он словно выпал из реальности, стал не живым, перенесся толи в ад, толи в рай, продолжая мыслить уже там, никак не здесь. Парень ныряет пальцами в темные волосы, а Хосок поджимает губы, осознавая, что его это начинает бесить. Слишком быстро эмоция меняется на другую. - Мне пора, - он резко поднимается. Начинает собирать свои же вещи. - Если Юнги до сих пор здесь, то просто отдай ему эту вещь обратно. Тэхен поднимается следом, наспех натягивая на себя рубашку, чтобы не стоять совершенно голым. - Ты ничего не добьешься этим, - рука хватает за плечо, скользит по спине вниз, оставаясь на талии, другая поднимается вверх, вороша волосы. - Еще есть шанс все исправить, ты не достиг своего предела.все бытие будоражится
- Прости, - он выдыхает в предплечье. - Я не могу смотреть на это, мне не все равно. Чон отдергивает себя от парня, натягивает последнею вещь на себя и все таки берет шкатулочку в руки, откидывая крышечку, а после возвращая ее на место. - Что с тобой? - грубо бросает темноволосый. - Чего такой нежный, человечный? Почему вчера таким не был, когда это действительно было нужным? Ножки доносят до дверей, в комнате становится все темней и темней. - После такого, - он неумело сглатывает, пытаясь угнетать. - Я не поверю ни единому твоему слову. Ким падает во тьму, оседая на холодный пол. Руки зарываются в волосы, оттягивая их назад. По телу расходятся трещинки, в которые, словно дым, залезает тьма, расселяясь по всему телу. В коридоре Хосок шуршит пакетами, после хлопает дверью и несется дальше, оставляя парня одного. В его глазах Чон был ангелом. Человеком, нуждающемся в помощи, реабилитации, и это было правдой, но Ким утерял свой шанс помочь ему, случайно оказался врагом, ровняясь местами с Юнги, становясь даже ниже, чем он. Ведь Мина Чон любил, а Кима, как видимо, не считал за человека. Он поднимается на согнутых ногах, тянется руками к регулятору жалюзи и одним движением отрывает его. Хочется закричать, царапаться ногтями в пол, но все будет тщетно, нужен другой способ. Но Тэхен не знает какой, потому просто прислоняется спиной к батарее, выдыхая теплоту в холодный воздух. Больно.