Счастье есть

Следующее утро началось для семейства Гроттеров весьма бурно — в комнату их маленькой избы с громким воплем ворвался Ягуний Птолемей Селевк Первый, он же великий и неподражаемый Баб-Ягун и оглушил всех троих Гроттеров криком, способным довести до инфаркта даже глухого колдуна из малороссийской глубинки: — Танька, держись, а то упадёшь! Я подзеркалил бабусю и — ты удивишься! — но нас всех возвращают в Тибидохс! А лично вам, Леопольд Феофилович, поступило персональное приглашение от академика перебраться в Москву! Ну дела! Я прямо в шоке! Таня отнеслась к услышанному весьма спокойно. — Ягун, я не вижу в этом ничего такого! Так что не надо так уж шуметь. Лучше помоги нам собраться. Мам, пап, мы ведь летим в Москву? — Глупо отказываться от таких выгодных предложений, — откликнулся Леопольд. — Конечно, неизвестное страшит, но все проблемы решаются. Что ж, летим в Москву! *** Ещё Древнир утверждал, что если хочешь победить мага — нужно поставить его в невыгодное положение. А так как каждый несёт свой крест, то то, что для одного является пределом возможностей, другой перешагнет очень легко, и даже не заметит этого. На эти абстрактные рассуждения мы переключились, готовясь рассказать о том, как Семь-Пень-Дыр, известный банковский деятель всего Тибидохса, ещё ничего не подозревавший о том, что всем ученикам поступили вызовы в Тибидохс, отсчитывал проценты с 30 рублей, одолженных однокласснику Павлу Вяземцеву. Когда Пень представлял, сколько денег он получит с несчастного одноклассника, его сердце согревалось приятным предвкушением. Такое же понятие как совесть у Пня, как у любого уважающего себя темного мага, отсутствовало начисто. — Тысяча сто шестьдесят девять… тысяча сто семьдесят… тысяча сто семьдесят два… плюс две тысячи рублей процентов… итого три тысячи сто семьдесят два рубля девяносто девять копеек. Округлим до целого рубля, получаем три тысячи сто семьдесят три рубля… процент-то, может, и грабительский, да только никто же не заставлял Пашку именно у меня брать… — бормотал он. Неизвестно, сколько ещё Пень предавался столь приятному времяпрепровождению, если бы в этот момент его не отвлёк стук в окно. Учитывая, что жил он на последнем этаже, Пень сразу понял, что это может быть только купидончик. Искрой открыв окно, он громко, с пафосом произнёс: — Входите, сударь! Купидончик входить не стал, лишь с громким писком швырнул в Семь-Пень-Дыра конвертом и показал на свой живот. Видно было, что интересы в жизни у него вполне определенные и своего он не упустит. — Вот же проглот! — хмыкнул Семь-Пень-Дыр, откладывая деньги в сторону. — Ладно уж, жди здесь! Принесу тебе чего-нибудь! Купидончик лишь утвердительно пискнул и сел на подоконник, свесив ноги. Цель жизни была достигнута — оставалось лишь пожинать плоды. *** Так уж сложилось, что все отправленные в своеобразный «академический отпуск» ученики Тибидохса встретились в одной точке — в небе над океаном. А произошло это так… Пока Семь-Пень-Дыр являл аттракцион невиданной жадности, а затем снисходительной щедрости, каждый из остальных учеников Тибидохса проводил время в меру своего воображения. Таня и Ягун, готовясь к отлёту, паковали чемоданы, используя для этого заклинание Чемоданус паковаллус! Правда, оно не очень-то помогало, ибо чемоданов была настоящая гора, а применять заклинание приходилось отдельно к каждому, но об этом позднее. Катя Лоткова, главная любовь всей жизни Баб-Ягуна, ещё ничего не знавшая о том, что пора возвращаться в Тибидохс, готовилась к конкурсу красоты в одном из районов Рязани. О том, как она попала на конкурс, история умалчивает, но нас больше интересует то, что произошло незадолго до него. …Этот день не предвещал ничего ужасного и вообще начинался как обычно, но Кате уже с самого начала было не по себе. Утром её как обычно разбудил голос мамы. — Эй, соня! Вставай, ты всюду опоздаешь! Помнишь, что у тебя сегодня очень важный день? — Конечно помню, мама, — Катя, вчера до полуночи болтавшая с Баб-Ягуном по зудильнику, сонно разлепила глаза, — финал конкурса красоты, последний решающий день, и все такое… Можно подумать, я у тебя бог знает, какая безответственная! Я все помню… — Вот и прекрасно, — мама весело рассмеялась, — тогда вставай! Время не ждёт. — Я знаю… *** Обычные утренние процедуры, затем быстрые сборы… все это было уже много, очень много раз и потому не нуждается в описании. Выходя из подъезда и направляюсь на самую, возможно, решающую в своей жизни встречу, Катя сама себя не узнавала — внутри у неё все прямо-таки дрожало от непонятного предчувствия и страха. И это притом, что как маг даром предвидения Катя никогда наделена не была. Но в этот раз что-то её словно предостерегало… Дверь подъезда со скрипом закрылась за ней, заставив вздрогнуть. Несколько шагов от подъезда и — внезапно — резкий, неприятный голос за спиной: — Эй, детка! Хочешь немного неприятностей? У нас как раз есть лишние. Катя резко обернулась, а в следующую секунду весь двор был оглушён её пронзительным визгом… Таня как раз забрасывала в чемодан последнюю кофточку, когда в комнату влетел Ягун с криком: — Танька, скорей! Катьке сейчас очень плохо! Ты помнишь заклинание принудительной телепортации, которое использовал Поклеп? Тогда телепортируй меня к ней, быстрее! Нет времени объяснять! — Подожди, Ягун, я с тобой! — всполошилась малютка Гроттер. Задавать глупые вопросы, что случилось, кто виноват и так далее, ей даже в голову не пришло. — Не получится, оно только на одного! Быстрее, Танька, Катя в беде! Каждая секунда дорога! — отчаянно крикнул Ягун. — Сгиниум визио мео! *** Ягуну уже неоднократно приходилось навещать Катю поблизости от её дома, поэтому место, куда выбросило его заклинание принудительной телепортации, его абсолютно не удивило… Катя Лоткова, пронзительно визжа, все ещё пыталась выхватить у хулигана свою сумочку, поэтому даже не успела удивиться, когда прямо из-за её спины раздался громкий крик: «Ой, мамочка моя бабуся! Держите меня семеро! Психи атакуют!» и в лицо дерущемуся с ней хулигану прилетел увесистый кулак. Затем кто-то решительно оттолкнул тибидохскую красавицу в сторону и дальше мадам Лоткова довольствовалась лишь скромной ролью сторонней наблюдательницы. Баб-Ягун — а это, несомненно, был он — пожалуй, никогда в жизни не был так хорош в драке, как сегодня. Он даже не обратил внимания, что хулиганов было четверо. Исполненный непонятного даже для себя вдохновения, он решительно припечатал первого из нападавших кулаком по макушке. Тот ещё не успел приземлиться, а внук Ягге уже с воплем набросился на следующего наглеца. Кате оставалось только отойти чуть в сторону, чтобы не попасть под широкий размах кулаков внука Ягге. Тот же, изредка издавая воинственные вопли, ни много ни мало полтора часа самозабвенно метелил хулиганов. Завершилась схватка, естественно, победой Ягуна, когда последний из хулиганов пал от сокрушительного удара в подбородок. Больше никого бить не пришлось — уцелевшие хулиганы чуть ли не с воплями унеслись прочь. Когда переулок опустел, Ягун обернулся к Кате. Та, робко улыбаясь, смущенно пожала плечами. — Привет, Ягун. Вот видишь, какая я проблемная… — несмело призналась она. — Вечно со мной то одно, то другое. То красоту у меня отнимали, теперь вот это… Слушай, а ты-то здесь как оказался? — Это долго рассказывать, — отмахнулся Ягун. — Но вообще-то я спешил сюда по делу. Ты знаешь, что нас всех вызывают в Тибидохс? Всем ученикам назначена встреча над океаном. — Так быстро? Они же хотели… — Я не знаю, чего они хотели, но всем ученикам пришли письма за визой Сарданапала и Медузии. В них говорится, что «каникулы окончены», — отозвался Баб-Ягун. — Хм… Ну ладно, им решать, — задумчиво отозвалась Катя, — мы люди маленькие. Сказали — лететь, значит лететь. Подожди, я только вещи соберу. Я вообще-то на конкурс красоты шла, но Тибидохс, конечно, важнее. — Ничего-ничего, Катька, успеем. Тем более, такую красавицу и подождать могут, куда денутся… — Ты думаешь? Я про это не думала… — отозвалась Катя. — Я вообще-то сейчас сам конкурс имел в виду, а не Тибидохс, — уточнил Ягун, — Да ладно, не переживай, все успеем… Примерно так же оповестили и остальных учеников. Но тут уже не было ничего интересного. Гробыня Склепова (а с ней за компанию и Гуня Гломов) получили свои «конверты о возврате» весьма прозаично — Гробыне он упал в обеденную тарелку, когда та уплетала устриц, а Гломова попросту огрело по носу в процессе тренировки пустым белым листом, на котором затем вспыхнули буквы: «НА БУЯН! МИГОМ! ЧИТАТЬ УМЕЕМ? МАРШ!!!». Тут и не захочешь — явишься. Члены команды по драконболу — Демьян Горьянов, Юра Идиотсюдов, Жора Жикин и прочие ограничились купидончиками. К Ваньке Валялкину прилетела Таня. Правда, поговорить не вышло — Ваньки попросту не было на месте. Пришлось оставить конверт вкупе с оповещающим заклинанием и… понадеяться на скорую встречу. Вот так и собралась вся тибидохская орава в одном месте в одно время. Разве что Катя Лоткова немного опоздала… и прозвучало привычное: «Грааль Гардарика!».