Молод, глуп и влюблён

      Чимин просто улыбается, а в сердце Тэхёна расцветают сады. Настроение поднимается само собой, и Тэхён, весть такой из себя цветочек, липнет к хёну. Парень травит не совсем смешные (абсолютно не смешные) шуточки, язык заплетается, и он вставляет через каждые три слова глупые «хи-хи» да «ха-ха». Чимин смотрит на глупого тонсена и улыбается ещё шире. Глаза превращаются в маленькие шальные щёлочки, и хоть шутит Тэхён так себе, он никогда не скажет ему об этом в лицо. Нет. Чимин будет смеяться и вставлять свои пять копеек, заставляя остальных заливаться диким гиеньим гоготом.       Они вновь собрались всей компанией, но Тэхёна сейчас больше интересует Чимин, который (о, боже) просто невъебенно пиздат в этих обтягивающих джинсах, которые ни черта не греют, но ох уж эта задница и сочные бёдра… Грех такими не похвастаться. На улице последний день осени, дождь, слякоть, порывы ветра, так и норовящие стянуть капюшон. Чимин, весь такой счастливый и улыбчивый, трясётся от холода, потому что одет совсем не по погоде, но никто этого не замечает. Никто, кроме Юнги, который завязывает петлю на шее рыжего, любезно отдавая себясвой шарф. И Тэхёна, который смотрит на это в сторонке и завидует.       Потому что ворчливому хёну можно, а ему нельзя.       Потому что Чимин осыпает благодарностями Юнги, а не его.       Потому что Чимин, в общем-то, не его.       Не его, а Юнги.       И Тэхён должен быть счастлив за хёна. Должен, но почему-то не получается и не чень-то и хочется. Обида на обоих заседает глубоко в душе, и он честно пытается вести себя как ни в чём не бывало. Пытается, но почему-то не выходит.       Тэхён страдает.       А Чонгук страдает вдвойне.       Страдает, пока любимый хён грезит о чиминовых, совсем не его, объятиях. Чонгук видит всё. Видит и понимает, хоть все считают его несмышленым юнцом, совсем еще зеленым, который в отношениях чайник. Гладенький такой фарфоровый чайничек. Но Чонгук понимает всё и даже больше, намного больше, чем порой хотелось бы, поэтому кладёт руку на плечо Тэхёна и предлагает горячий какао. Чимин не единственный, кто одевается не по погоде.       Тэхён любезно принимает напиток, почти обжигая пальцы, совсем не замечая опечаленного влюблённого взгляда. А Чонгук мысленно умирает, как последняя звезда, пока Тэхён висит на его, чонгуковой шее, натягивая абсолютно неправдоподобную (вполне себе, просто Чонгук и вправду видит всё) квадратную улыбку. Умирает, но не возражает, потому что хён любимый и ему можно. Всегда было и будет. Порой слишком много, хоть много и не бывает. Даже если сердце по швам трещит, кровью обливаясь. Даже если нет ни надежды, лишь никому не нужные чувства. Просто Чонгук несмышлёный юнец, совсем еще зеленый, который однажды влюбился, хоть и не стоило. Хоть разум кричал: «Нет, да остановись ты, идиот, сам же будешь страдать». Но сердце хотело другого. А Чонгук молод и глуп. Молод, глуп и влюблён.       Хосок, наконец, выбегает из подъезда и налетает на Намджуна. Под аккомпанемент крепкого английского мата они все несутся в сторону ближайшей пиццерии, потому что — «сука, как же холодно!». Чонгуку кажется, что Намджун на самом деле приезжий иностранец, просто тщательно скрывает это, как и свои отношения с Джином. Хреново так скрывает, раз о них знают все без исключения. Чонгук за них рад, очень. И тому, что старшие решают слетать в Америку, на время отпуска тоже рад. И они слетают, потому что заслужили, откладывая деньги весь год, усердно работая. И Чонгук хочет свалить с тоже, не обязательно даже с ними, потому что всё надоело. Надоело быть влюблённым мальчишкой, и век бы не видеть Тэхёна, вот только нет. Глупый балбес-хён засел в голове, залез под кожу и впитался в кровь. Куда не пойди — везде Тэхён с его «бесячей улыбкой и глупыми шутками, над которыми смеётся лишь Чимин». Чонгук, правда, пытался не думать и на последних выходных уехал к родителям.       Уехал, и вроде всё шло гладко, пока под вечер брат не сморозил какую-то несусветную глупость, напомнив о существовании хёна, и тогда всё пошло по пизде, пока не настало утро понедельника и квадратная улыбка не встретила его у порога общежития. Он не раз проклинал день знакомства с Тэхёном, но: «Чонгуки, покатай меня на спине», «Чонгуки, я купил новый диск с аниме, посмотрим вместе», «Чонгуки, почему я такой дурак?»       И Чонгук правда не знает, почему его хён такой дурак, раз сходит сума по Чимину, когда есть он. Распрекрасный золотой макнэ, который в нём души не чает. Ладно, просто до безумия влюблён. Ладно, не просто, а до дрожи в коленях и пятен перед глазами.       Тэхён не понимает и не хочет понимать, потому что Чимин прижимается к Юнги, смахивая с губы кусок прилипшей пиццы, пока остальные обсуждают последние новости. Тэхён знает, что лучше в их отношения не вмешиваться, но в нём просыпается капризный ребёнок, и он как бы невзначай проливает на себя только что принесённую газировку и спешит удалиться в уборную. Смотреть на счастливых парней больше нет ни сил, ни желания. Впрочем, второго никогда не было. И Тэхён вроде хотел бы заплакать, но он не девчонка, а взрослый двадцатидвухлетний парень. Поэтому он умывается ледяной (серьёзно, она невыносимо холодная) водой и устало потирает виски, закрыв глаза.       А когда открывает, за его спиной стоит Чонгук. Переминается с ноги на ногу и не знает с чего начать разговор.       И Тэхён вроде влюблён в Чимина, страдает по нему и сохнет, но, оказавшись в чонгуковых объятиях, забывает о существовании хёна, который лукаво улыбается, закрывая дверь. Потому что Чонгуки такой мягкий, тёплый и понимающий. От него приятно пахнет яблоками и корицей. И на душе становится спокойно. В сердце затишье и морской бриз, чайки и лазурное небо.       Тэхён крепче обхватывает чужие плечи и подмечает, что малыш Гуки вырос и уже давно не малыш (совсем не малыш). А ещё он замечает влюблённый взгляд и стекающие по щекам слёзы.       Тэхён вроде двадцатидвухлетний взрослый парень, но не может сдержать слёзы, потому что: «Чонгуки, какой же я дурак».       А Чонгук просто не знает, куда себя деть. Джин как-то говорил о бабочках в животе «совсем как в одной дораме», но у него внутри целый рой пчёл, которые больно жалят, но (Господи, какой же он красивый) Тэхён такой податливый, целуется медленно, тягуче, утягивая за собой в бездну. Поцелуй со вкусом слёз душит, убивает и воскрешает раз за разом. Тэхён, весь такой горячий, притягивает его, Чонгука, ближе к себе и отпускать не собирается, потому что: «Чонгуки, я такой дурак».       Тэхён совсем забыл о ждущих за столом друзьях, которые на самом деле совсем не против, которые сидят и гаденько хихикают, бросая лукавые взгляды в сторону мужского туалета. Никак не романтично, но Тэхён не собирается останавливаться. Нет. Он целует тонсена, цепляясь пальцами за края куртки, отвлекается от истерзанных до крови губ и прислоняется лбом к горящей щеке. Смотрит в глаза из-под опущенных ресниц и: «Чонгуки, я дурак».       Они оба дураки, думает Чонгук, утягивая хёна в очередной поцелуй.       Когда парни возвращаются к столу, запыхавшиеся и помятые (а Тэхён всё ещё с пятном на всю рубашку), и садятся на свои места, никто не говорит им ни слова. Они все просто рады. А за окном падают первые хлопья снега.