Как я самостоятельно смогла встать на ноги и более-менее нормально пойти — сама не знаю. Голова болела так, что я даже соображать нормально не могла. Шла я, скорее, по интуиции. Шаринган врубать не хотелось — чувствовала, что тогда моей голове точно песец будет.
Ох, сколько я вчера выпила-то? Да еще и Хаширама с Мадарой рядышком нарисовались. Как — непонятно. Что там вообще произошло, хотелось бы знать, да только память услужливо обрывалась на том моменте, когда я увидела белку Хашираму… Самое смешное, что я и сейчас толком не могла объяснить, что это было такое. Как-то все в глазах двоилось и кружилось, а потому то ли белка была так отчаянно похожа на Хашираму, то ли Хаширама на белку…
Хотя, какая разница? Ой, как же мне плохо…
Почувствовав, как взволновался желудок, я метнулась к кустам и склонилась к земле. Меня не слишком красиво стошнило.
До чего же противно… Все, больше ни за что в жизни пить не буду! Даже если опять Тобираме решу «отомстить»…
Кстати, о Тобираме. Он поцеловался с тем мужиком или нет? А то я, в силу слабой психики, не увидела. Да-а, пьяный организм — это вам не трезвый организм. Будь я трезвой, я бы как следует рассмотрела это зрелище поближе. Да еще и зарисовала на память. А потом в рамочку, и на стеночку… Любоваться.
Эх…
— Что происходит? Изуна! Что я тут делаю?
— Как что? Целуешься с солидными джентльменами, которым немного за сорок, а ты что подумал?
Припомнив этот момент, взвыла и схватилась руками за голову.
Ох, мать, ну нельзя же так прямо всю подноготную выдавать… Изу-чан, вот что ты натворила, пьяная твоя голова?!
А Тобирама, черт его дери… Он же мне это припомнит… И не дай Ками, еще и спросит, так сказать «на свежую голову» о случившемся… Вот что я ему скажу?!
Ками, пусть он все забудет! Пьяным же иногда память отшибает, да?! Пожалуйста, пусть и ему отшибет тоже!
А если не отшибет, зашаринганю! Хотя… Блин, это ж опять пьянки надо ждать, трезвым он мне так просто в гендзюцу не попадется… Что ж меня судьбинушка так не любит, а?!
Я встала с коленок и, пошатываясь, побрела к дому.
Да, все-таки здорово, что «пир на весь мир» проходил на нейтральной территории. Чтобы Сенджу и Учиха, по пьяни (или похмелью) не отправились громить друг другу домики. Поэтому родовые «места» находились далековато — и если кому-нибудь таки взбредет в голову пойти «погулять» на бывше-вражеской территории, то пока дойдут, десять раз передумают. А те, кто много не пьют, уйдут пораньше по домам. Вот только… Хаширама и тут придумал выход! Он подозревал, что кое-кому честь ронять нельзя (это про меня, Мадару, Тобираму и самого Хашираму — мы же главы кланов и почти главы кланов), а посему придумал следующий выход. Он построил своим мокутоном дом. Для нас, родных. Правда, формально дом принадлежал «Сенджу», но и здесь Хаширама тоже кое-что придумал. Официальное разрешение.
По его словам, после подписания договора «о ненападении», клан Учиха переехал. Ну, как сказать, переехал… Хаширама любезно предложил остаться Мадаре и мне у него дома на правах почетных гостей, пока все не утрясется… Тобирама, естесна, был против, но со старшим братиком спорить не стал; просто собрал вещички и свалил куда-то. Все же, пьянка, да еще и официальная — дело хоть и веселое, но не всегда предсказуемое, а мы с братом — типа главы Учиха, нам нельзя долго от клана родного отлучаться. Так, потусим все вместе на пиру, а потом и разойдемся в разные стороны. Хотя, как разойдемся — все равно вопросы о строительстве деревни еще пилить и пилить, так что видеться с Сенджу мы будем часто. А возможно, даже опять ночевать придется. Все-таки поселение Учиха оказалось как-то слишком уж далековато от будущей деревни. Плюс, нам еще всем кланом переезжать.
Кстати, пили мы на этой самой нейтральной территории — на территории будущей деревни. И, поскольку тут пока еще ничего нет, даже домов нет, кроме нашего Хаширамовского, то и громить здесь пьяным шиноби тоже особо нечего.
К слову сказать, время было раннее. Солнце еще не встало, темно — хоть глаз выколи, по моим ощущениям — где-то около трех-четырех утра. Шла я аккурат близ нашей «пирушки». И, честно сказать, параллельно поражалась размаху того разгрома, который здесь творился.
Все-таки, что Сенджу, что Учиха — нечто. А вместе — вообще что-то непонятное. Перевернутые в некоторых местах столы — тут, видимо, драки происходили. Ага, пьяные вечные противники за одним столом… Где-то была сожжена трава, как пить дать, от фирменного учиховского Катона, где-то поломаны и с корнем вырваны деревья, оставшиеся после Райтона и Суйтона небольшие кратеры и даже озера, размером с пять-десять метров. Где-то, наоборот, я заметила сидящих в обнимку Сенджу и Учиха, до этого наверняка мирно распевавших песни. А где-то и вовсе тихо-мирные окрестности, повествующие о том, что их хозяева либо напились и отключись, либо по-тихому свалили.
Но, в общем-то, практически везде стоял разгром. Оно и понятно. Все-таки, пьяные шиноби — это не хухры-мухры. Кто знает, что им вообще в голову могло взбрести?.. Что ж, главное, что Хаширама с Мадарой не разбомбили тут все… Главы кланов-то покруче подчиненных будут. Слава Ками, что все окончилось более-менее мирно.
Ага, обнявшись под столом. Самое главное, я-то что там забыла?
Надеюсь, у Мадары нет проблем с памятью как у меня. Проснется, я из него все вытрясу. А уж про ту часть, как он оказался в обнимку с Хаширамой, особенно.
Добредя до дома, я радостно вздохнула, открыла дверь и неслышно проскользнула в ближайшую комнату с огромным футоном на полу. Спа-ать… А завтра я еще над этим подумаю…
***
«Завтра» настало как-то быстро. Проснулась я от того, что в глаз светило солнышко. Из окошка. Настойчиво так светило.
М-да… Кажется, я проспала все на свете, и давно пора вставать. А то Мадара скоро забегает с криками: «Куда вы мою сестренку заныкали, злодеи?» И ведь не объяснишь же ему, что я всего лишь заснула в доме у Хаширамы.
Кстати говоря, Хаширама-то любезно предложил нам с Мадарой у него остановиться на время пьянки, это да. Вот только сам Мадара не менее любезно отказался. И подразумевалось, что я как бы тоже отказалась.
Поэтому сваливать надо, пока меня не обнаружил какой-нибудь любопытный Сенджу. Кто знает, с кем там Хаширама живет? Он же добрый, мог кому угодно предложить переночевать у него. И плюс никто не отменял каких-нибудь соклановцев, которым заблагорассудится с утра пораньше навестить главу Сенджу Ичизоку.
Я быстро поднялась, заправила после себя «потревоженную» кровать, и поспешила скрыться. Голова, к счастью, болела уже не так сильно, да и передвигаться было гораздо легче, нежели ночью.
Выйдя на улицу, я встретила весьма интересное зрелище. Процессия шиноби, болезненно кривляясь, медленно топала в разные стороны. Вот вам и похмелье, други мои. Меньше пить надо.
Активировав сенсорные ощущения, принялась выискивать Мадару. Он обнаружился в направлении к нашему дому. Удовлетворенно хмыкнув, направилась туда же.
Отодвинув седзе, зашла в комнату брата.
— Изуна?
— Мадара, ты как? Живой? — спросила я.
В ответ мне послышался стон.
— Чтоб я еще раз… с Хаширамой…
— Что, так плохо? — участливо поинтересовалась я.
— Еще бы!
Да… Хаширама и так бывает чересчур странным, представляю, что пережил Мадара с немного неадекватным Хаширамой.
— Скажи, нии-сан… А ты что-нибудь помнишь?
— Лучше бы не помнил, — мрачно ответил Мадара.
— И?.. — я уставилась на него в надежде о рассказе.
— Голова болит, не спрашивай.
Бедный братик… Видимо, выпил вчера побольше моего… Надо спасать! Интересно, они тут огурцы выращивают? Точнее, рассолы делают? Хотя, возможно, лучше подойдет рассол из квашеной капусты. Да и мне бы сейчас рассол не помешал… Но блин, эти шиноби немного чокнутые на голову, кто знает, вдруг они даже не знают о такой вещи, как рассол?
Так, где тут кухня? Пойду спасать страдающих от похмелья Учиха Ичизоку.
***
Огуречный рассол, слава Ками, обнаружился. Правда, вовсе не в стеклянной банке, а в деревянном бочонке. Вот странно, вроде же потенциальное Средневековье, а стекло до сих пор не придумали. Отстают во времени, бедняги.
В общем, оценив на вкус рассол и придя к выводу, что не все так плохо, я разлила в две глиняные кружки (металлических здесь тоже пока не придумали), первый, зажмурившись, выпила сама, а второй понесла к брату.
Едва я зашла к нему комнату и протянула кружку, как Мадара потянул носом и недоверчиво спросил:
— Это что?
— Средство от похмелья! — гордо доложила я. — Пей, это спасет тебя от дурного самочувствия.
— А это горькое? Его точно можно употреблять… внутрь?
— Хочешь, чтобы я тебе его снаружи употребила? Пей давай!
Мадара взглянул на меня несчастным взглядом и выпил полученный напиток.
— Фу-у-у… — скривился он. — Что это за гадость?
— Огуречный рассол, — пожала я плечами. — Ты что, никогда не ел бочковитых соленых огурцов?
— Огурцы ел. А рассол, пожалуй, нет…
— А рассол — это лучшее лекарство от похмелья, к твоему сведению.
— Изуна, откуда ты знаешь? — прифигел Мадара.
— Мама рассказывала, — пожала плечами я. — Она мне как-то говорила, что на свадьбах бояться надо не шиноби, с которыми празднуешь, а саке, которое пьешь. Ну что, полегчало? Теперь-то ты мне расскажешь о наших ночных похождениях?
— Изуна!.. — простонал Мадара.
