Начинающий Эксгибиционист

— Пак Рина, — как-то уж больно тяжело вздохнул Чонгук в динамике телефонной трубки. — Чон Чонгук? — неуверенно отозвалась Рина, уперев озадаченный взгляд в потолок.       Короткие тёмные волосы разметало по покрывалу, девушка звёздочкой лежала поперёк кровати и внимала тишине в динамике мобильного. Чонгук мог сказать всё что угодно: он мог вновь извиниться, мог под предлогом незнания домашнего задания завести какой-нибудь нелепый разговор о важности квантовых физик в жизни корейского населения, даже при абсолютном непонимании того, о чём говорит, лишь бы просто потянуть время и хоть о чём-то поболтать, он мог сказать, что исправляется, что ему очень жаль, да в конце концов, он мог даже просто сказать, что любит её. Чонгук мог сказать всё что угодно, но… — Одолжи платье, — выпалил Чон, и большой палец Рины рефлекторно надавил на сброс вызова.       Девушка перевернулась на живот и, уткнувшись лицом в мягкое прохладное одеяло, зашипела. Голова кипела пуще прежнего, а Гук не менялся.       Настойчивый звонок разразил комнату звонким рингтоном, и Рина вновь перекатилась на спину, уперев взгляд в экран, на котором светилось назойливое «Чонгук». Девушка нервно стучала зубами и ну никак не хотела принимать вызов, ведь она уже наверняка знала, что ничего хорошего ей не скажут. Чон, видимо, ждал до победного, ведь звонок никак не слетал, телефон в руках надоедливо звенел попсовой мелодией, а Рина сверлила до боли знакомое имя недобрым взглядом. Однако палец всё же дёрнулся в сторону зелёной кнопки на экране, и звонок был принят. — Пожалуйста, не сбрасывай, — затараторили в трубке. — Я даже знать не хочу, зачем тебе платье, — прикрыла глаза девушка, перевернувшись на левый бок. Волосы с правой стороны переметнулись на левую, почти полностью перекрыв лицо, спрятав свою хозяйку где-то там, внизу. — Тэхён сказал надеть платье и к восьми в парк, — пробормотал Чон. — Почему я не удивлена? — усмехнулась Рина, сдув немного вверх назойливо лезущую в рот прядку. — Всё, на что ты в последнее время напарываешься — стопроцентно является идеей Ким Тэхёна. Ты сам-то осознаёшь, что ещё ни одна ваша стычка ничем хорошим не заканчивалась? Просто забей на это. Целее будешь. — Но я не могу, — возмутился Чонгук, — он заберёт тебя у меня…       Рина вновь нажала на сброс, на этот раз уже окончательно. Разговаривать она более с ним не намерена. — Придурок, — шипела девушка, быстро-быстро щёлкая пальцами по контакту «Чонгук», — заберёт, как же… А меня никто не спросил, пойду я вообще? — всё сильнее стискивала телефон в пальцах Рина. — Так и запишу: «Придурок», — переименовывала контакт парня она.       Что ж, с этого момента в её телефонной книжке будет целых два таких номера, при том, даже стоящих рядом. «Идиот» — Ким Тэхён и «Придурок» — Чон Чонгук. Чудесно. — Главное, теперь не запутаться в вас, — нажала на кнопку сохранения она.       Телефон в руках разразился кратковременным писком, и Рина чуть не выпустила тот из рук от неожиданности. На экране высветилось плюс одно входящее сообщение от абонента «Придурок». Девушка незамедлительно щёлкнула на уведомление. «Мне больше не к кому обратиться, прошу тебя, если я приду без платья, он сочтёт это за проигрыш».       Девушка заблокировала экран телефона и прикрыла глаза, тяжело выдохнув в белый потолок. Ей бы его проблемы. ***       Чонгук метался по дому в попытке найти хоть что-то более-менее похожее на платье, но ничего подобного и близко не было. Чон живёт в обители мужчин: мужские вещи, мужские голоса, мужские стены, мужской паркет, мужская пища на кухне, даже запахи мужские. Тестостерон просто зашкаливал, и Гука в данный момент это страшно бесило. Самцовая обитель не насчитывала в своих пределах ни единого элемента женской одежды. Как же, блин, печально-то. Как же, блин, грустно. — №%»@, как же бесит! — отчаянно вскрикнул парень, раздражённо взъерошив густые чёрные волосы на затылке. — Я всё слышал! — крикнул в ответ Чимин откуда-то из кухни, угрожающе звякнув ложкой по столу.       Чонгук запрокинул голову назад, открыл рот и заорал, да так громко, что, казалось, ещё пара-тройка децибелов и квартира осыпется. ***       Дед Юнги, что спокойно посапывал в соседней комнате, резко распахнул глаза и подхватился с дивана, судорожно принявшись оглядываться по сторонам. За стеной кричал внук. — Что?! — Тихо-тихо, — успокаивающе шептал откуда-то сверху дед Намджун, поглаживая по голове великовозрастного родственника, — спи. ***       Чона одолевало гадкое чувство. Он придёт в парк к назначенному времени, а Тэхён его прокол с одеждой просто так сочтёт за проигрыш.       Семья ужинала. По всей кухне витал запах жареной курочки, и у Гука ужасно текли слюнки, однако, к пиршеству присоединиться ему так и не довелось. Под предлогом «не здоровится» парень остался в комнате. Чонгук поглядывал на время на экране мобильного, посматривал на окно, затем снова на время и опять на окно. Он всё ещё под домашним арестом, и никто просто так его не выпустит, поэтому пока деды травят весёлые байки о бурной молодости и приключениях в Америке, пока на кухне гремят тарелками, пока стоит смех и гул, он должен ловить время и бежать из дома. Сейчас.       Гук подскочил с кровати и на носочках рванул в коридор. Метр за метром сокращалось его расстояние до заветного выхода. Красная куртка уже была на плечах, руки шелестели по карманам в поисках ключей, ведь помимо того, что нужно незаметно покинуть дом, потребуется не менее незаметно сюда вернуться. Парень вступил в светло-коричневые тимберленды, более-менее зафиксировав те на ногах и взялся за ручку двери. Та распахнулась наполовину и, словно назло, скрипнула. Чон зажмурился и поджал голову к плечам. Кажется, его поползновений в прихожей никто из смеющихся на кухне не заметил. Прекрасно. Чон выскочил за дверь, осторожно прикрыв ту за собой. ***       Рина перекатывалась с одного края кровати на другой и не могла утихомирить себя. На душе было неспокойно, неспокойно было и на голове, ведь там, от ровно уложенных на одну сторону волос, остался лишь абсолютный беспорядок и полная безоговорочная анархия.       Девушке ведь ничего не стоило всего разок включить дурочку, глупо улыбнуться и сообщить заветное: «Я дам тебе платье, у меня тут как раз от школьной формы осталось кое-что». Нет же, теперь она будет лежать в разных частях комнаты и страдать. Когда это Чон из эксгибиционистов перебрался в трансвиститы? Ах да… Тэхён. Корень всех зол и неприятностей.       Глупые мальчишки устроили не менее глупую войну за то, что не покупается ни героизмом, ни подвигами. От их побед или поражений ведь всё равно ничего не зависит, ничего не изменится, если Чонгук один раз проиграет, верно? Ничего не изменится. Да и ей должно быть всё равно, они же сейчас даже не встречаются. Рине должно быть всё равно. ***       Гук уверенно брёл вдоль парковой аллеи, переставляя тяжёлые стопы, пряча похолодевшие пальцы в кармане распахнутой лёгкой куртки. Ему не холодно, ему скорее тревожно. Небо затягивалось серой пеленой, темнота неизбежно надвигалась, а время встречи близилось. Ветер приятно щекотал густую чёрную чёлку, но не вздымал ту вверх, а лишь совсем легонько тревожил её покой.       В конце тропы виднелся ненавистный Ким Тэхён при всём параде. Короткое, немного даже вульгарное, красно-чёрное платье облипало стройную фигуру и уж как-то совсем нелепо смотрелось в купе с широкими, выглядывающими из-под бретелек плечами да средних размеров волосатыми ногами под перекатывающейся от лёгких потоков ветра юбкой. Ким безумно походил на какую-то диковинную фею, и его это, кажется, абсолютно не смущало. Не смущало это и детей, кружащих вокруг его грузной двухметровой персоны, зато очень смущало их родителей, у которых доверия к молодому трансвеститу особого как-то и не возникало. — Эй, я же могу счесть это за проигрыш? — крикнул уже издалека Тэ, расплывшись в самодовольной улыбке, адресованной медленно приближающемуся к месту назначения Гуку. — Глупости, — отозвался черноволосый, — ничего не изменится, выиграешь ты или же это сделаю я. Я всё равно не отступлю, ты должен это понимать. — А с чего ты взял, что после победы у меня не развяжутся руки? — скрестил пальцы под грудью Ким, приподняв проглядывающие под прямой чёлкой брови. Чонгук замер на месте и непонимающе воззрился на парня. — Почему ты так уверен, что я не стану более настойчивым? Не захочу её целовать, прикасаться к ней? Что ты будешь делать, когда после твоего поражения я стану наглее?       Чон до хруста костяшек сжал кулаки и зло сцепил зубы. Такой расклад не устраивал, такая перспектива наводила ужас. — Нет, я не сдамся, — активно замотал головой Гук, — пусть и нет платья, но ведь будет и ещё какая-то часть твоих условий, верно? — Эй-эй, — криво усмехнулся Тэхён, гордо одёрнув разлетающуюся юбку, — ты проиграл, забей. Нет платья — нет победы. Ты не допущен. Выбыл, — активно махал рукой парень, прогоняя оппонента прочь. — Нет, — упрямо возразил Чонгук. — Да, — парировал Ким.       Тэхён смотрел своими самоуверенными, надменными глазами, а Чону не оставалось ничего, как просто развернуться в противоположную сторону и под внимательными взглядами успевших собраться зевак направиться к выходу из парка. Ноги уверенно миновали целые метры брусчатки, руки всё ещё сжимались в кулаки где-то в пределах просторных карманов куртки, а губы в обиде поджимались. Он проиграл. Да как он мог проиграть? Как он посмел? — Стоять, Ромео, — придержали чьи-то до боли знакомые руки.       Чонгук невидящим взглядом оглядел невысокую фигуру под боком и чуть не просел всем телом. Рука Рины поперёк груди парня перегораживала путь к выходу, а на сгибе локтя висело чёрно-белое школьное платье.       Девушка и сама-то не понимала, что здесь делает, ей хотелось завернуться, уйти домой, да было уже слишком поздно. Между ними, считай, ничего больше нет, но отчего-то ей совершенно не хотелось, чтобы Чон проигрывал. ***       Тэхён раздосадованно скрипел зубами, сверля большими тёмными глазами постепенно темнеющее небо, и упорно ждал, пока Рина за рядом высоких кустов умудрится напялить на нерадивого однокурсника элемент некогда школьной формы. — Я порву его, — отчаянно шептал Гук, трясущимися руками медленно спуская ткань вниз по широкой грудной клетке. — Не порвёшь, не бойся, оно тянется, — шипела Рина, помогая стягивать юбку поверх тёмно-серых спортивных брюк парня.       Чонгук был почти укомплектован, оставалось лишь штаны с парня стянуть да застегнуть платье. Однако молния всё никак не желала сходиться. Не сходилась она примерно сантиметров на десять! При всей своей тянучести и эластичности, она не сходилась на целых десять сантиметров! — Есть надо меньше, — саркастично проворчала девушка, отлично понимая, что подумай она о другом, отметь она накаченное тело безумно складного парня, ситуация могла бы пойти совсем в другую сторону. Однако Чонгук её прекрасно понимал и на неосторожно брошенную девушкой фразу лишь улыбнулся. — Ничего, так пойду, — пробормотал Чон. — Но если с платьем что-то случится? Я без понятия, что на этот раз придумал Тэхён. — Если с платьем что-то случится, то то же может случиться и с тобой. Оглядывайся в тёмных переулках почаще, — недобро усмехнулась Рина. — Шучу. Я всё равно его не любила в школе, оно ужасное. Да и не ношу я платьев.       Чонгук расплылся в широкой улыбке и уставился на девушку. В груди что-то приятно сжималось, а руки просто чесались разлохматить красиво уложенные на один бок волосы и трепетно, быстро поцеловать в самые губы, пока она ещё не сообразила в чём дело, пока в её голове не возникло желание его ударить. Однако параллельно с этим желанием на передний план упорно вылезало ещё одно: раздеться.       Чонгук опустил голову и сделал пару приличных шагов от девушки. Он слишком давно этого не делал, такие внезапные всплески его расстройства пугали, особенно перед ней. Он в самом деле боялся, что потеряет голову, что позволит себе лишнего, ведь помутнения сознания во время долгого воздержания от реализации его расстройства уже не раз приводили его в весьма опасные ситуации, когда сознание попросту отключалось, а тело само делало своё дело. Чону страшно. — Ну ты там всё? — поторапливал Тэхён.       Чонгук обернулся на парня и принялся пролезать через заросли ровно подстриженных высоких кустов. Рина обеспокоенно смотрела в спину парню и сердцем чуяла что-то неладное. А как он себя чувствует? — Реслинг в платьях! — бодро объявил Ким, и девушка, кажется, поняла основную причину её беспокойства.       Ещё этого им не хватало.