t e q u i l a

- Ну что, ты готова? Короткое черное платье, облегающее тело, едва, с сильной натяжкой, достающее до середины бедра. Черные накрашенные глаза, в стиле смоки-айс, отчего серый цвет радужки становится еще бледнее. Волосы уложены в хвост. Еще раз оглядываю себя, шумно вздохнув, а вся эта чернота одежды и макияжа словно превращает меня в еще более депрессивную и кислую мину. - Да, погнали. Сажусь в заказанное такси и смотрю на Машу, не помня адреса. Честно говоря, я ненавижу клубы, ненавижу громкую музыку, ненавижу пьяные лица, ненавижу приставания и зажимания в тесных кабинках туалета, но еще больше я ненавижу свое одиночество. - Да расслабься ты. Его там точно не будет. Натянуто улыбаюсь, искренне веря в это. После того короткого сообщения с одним жалким «Прости» наше общение закончилось. Я погрязла в делах университета, ты, скорее всего, застревал на работе. Съехал в пустующую квартиру дяди, наверное. Мне плевать. Мне должно быть плевать. Ночной Нижний играет светло-желтыми, охристо-золотыми красками фонарей, быстро мелькающих и сменяющих друг друга на свободной дороге. Едем быстро, молча, по радио играет слишком знакомая песня, слова которой въелись в голову, словно паразиты. Черт возьми, наша песня. Раньше я не относилась к таким деталям так меланхолично и значимо, зато теперь каждая скамейка, на которой мы целовались, каждая тропа, по которой мы ходили, заставляет сердце сжиматься от боли. Стиснув зубы, чуть ли не до скрипа, но терплю навязчивую мелодию, так как водитель не в духе: пальцы то и дело барабанят по рулю, словно таксист уже давно хотел закончить свою смену и вернуться домой. А я постоянно желаю выбраться из дома. - Напомни, зачем мы туда едем? – тихо шепчу, наблюдая за сменой улиц и светофоров. - Чтобы ты отвлеклась от Вани? Не люблю, как твое имя звучит из чужих уст, оно мгновенно становится слишком простым, теряет необъяснимую важность. Просто Ваня, один из сотни. Или тысячи. Или десятка тысяч. Заметив, как я еще больше помрачнела, Маша виновато пожала плечами, едва заметно, немного неловко и неуверенно. Ей легче говорить: они с Никитой расстаются-сходятся около года, и это больше похоже на странную игру в стиле «Кто станет причиной разрыва в этот раз?». Причем я знаю, что Никита ее любит, он говорил мне это сам, по пьяни, оказавшись на дне рождении нашего общего друга. А насчет Маши я не была так уверена: ей постоянно чего-то не хватало, хотя парень давал ей все. Мне кажется, когда ты любишь, ты забываешь о себе, стараясь сделать все для того человека. Эгоизм и любовь взаимоуничтожаемы, и совсем редко их можно сочетать без ярких последствий. Прошло больше месяца, а мне до сих пор тошно, противно, и, как только в голову приходят мысли о твоем поступке, все внутри стягивается в узел, к горлу подступает ком, а дыхание становится тяжелым, шумным, словно после отдышки. Глаза увлажнились неосознанно, и я уже проклинаю себя за это: не хватало только сорванного макияжа, на который я убила не менее часа, вырисовывая дрожащей рукой стрелки, растушевывая тени и стараясь не проткнуть тушью глаз. Нервы стали совсем шаткими: последние полгода наших отношений находясь на пределе, они окончательно сдали, заставив меня подсесть на множество различных таблеток, убивающих способность адекватно и быстро мыслить. Я и не заметила, как мы подъехали к клубу, и, выйдя из машины, стали искать одногруппников в толпе. Все происходит на автоматизме, я даже не задумываюсь, шагая между незнакомых лиц вслед за Машей. - Все собрались? – спрашивает Дима, встретив нас улыбкой. – О, Аня, не знал, что ты идешь. - Я решилась в последний момент, - улыбаюсь, стараясь замаскировать эту вечную печаль на лице. - Отлично, - парень приободряющее касается плеча и пропускает нас внутрь. Музыка резко врезается в уши, принуждая морщиться пару секунд. Предъявив билеты, проходим к гардеробу. Колонной из одиннадцати человек шагаем к бару, поочередно заказывая напитки. - Будешь? – спрашивает Маша, но я качаю головой. - Пока не хочется. - Потанцуем? – касаясь плеча, плавно ведя пальцами к локтю, Женя улыбается своей самой очаровательной улыбкой. Парень откровенно мне не нравился: несмотря на слегка смазливое личико, хорошие формы и неплохие мозги, он вселял недоверие. Бывает, когда человек с первого взгляда заставляет нервничать, и Бойков был из тех людей. Именно к нему ты ревновал. Давно, когда увидел, как парень полез обниматься, по-дружески. Около года назад. - Давай, - произношу в ответ как можно более сладко, чувствуя укол совести и вины. Между мной и ним ничего не было, и ты это прекрасно знал. Вот только мы перестали верить друг другу. И теперь прошлое, как разбитое стекло, лишь болезненно ранит, едва я натыкаюсь на него. Чем ближе мы подходим к сцене, тем сильнее музыка давит на виски. Низкие, слишком мощные басы, от которых тело само по себе начинает слегка дрожать, и толпа, окружившая и облепившая со всех сторон. Я с ним слишком близко. Непозволительно. - Я рад, что ты пришла, - его пальцы осторожно касаются талии. Женя знает, что я больше не с тобой, и, пытаясь сделать улыбку наиболее правдоподобной и непринужденной, я ощущаю лишь неприязнь, растущую с каждой секундой безбашенного плейлиста диджея. Мне кажется, я даже узнаю некоторые старые песни. - Жень, я… - Ань, я знаю, что тебе нужно, - прижимает к себе немного резко, и я чувствую запах крепкого спиртного, невольно едва морщась. - Жень, прошу, я, - неуверенно оглядываюсь. - Если хочешь, - притягивая еще ближе, вплотную, и наклоняясь к уху, - я сделаю это быстро. Только скажи, и мы… Я испуганно поднимаю на него глаза, выставляя перед собой ладонь. Сердце бьется сильнее вовсе не из-за трека. Губы Жени накрывают мои слишком резко, и я отталкиваю парня, разрывая поцелуй и продолжая ощущать тепло на припухших губах. - Этого не было, - начинаю я, делая шаг назад, хоть это и сложно в толпе людей. - Детка, давай… - Бойков пытается сократить расстояние. - Не подходи ко мне! – сорвавшись, я разворачиваюсь, игнорируя крики Жени, его извинения и надеясь, что, пробившись через толпу, я смогу оторваться от него. Все внутри перемешалось, разрываясь на половину, что испугана и пытается спрятаться и сбежать, и другую, которая напоминает, как ты был прав. Черт возьми, ты был прав. И я ругаю себя и за слепоту, и за очередное вспоминание о тебе, что сдавливает дыхание и пробирает насквозь, и за то, что не сдержала обещание не думать о тебе этой ночью. Быстро спрятавшись в кабинке в туалете, пытаюсь сосредоточиться, игнорируя громкую музыку. Сердце стучит бешено, невыносимо, а пальцы дрожат так сильно, что я не сразу могу открыть маленькую заклепку на клатче. Достаю платки, чтобы не испортить своими слезами макияж, ищу таблетки, но бесполезно. - Все нормально? – видимо, услышав мои тихие всхлипы, незнакомка стучится в кабинку, проверяя. - Да, спасибо, - тихо шепчу, глубоко вдохнув. Она идет дальше, а звон каблуков, стучащих по плитке, отдается в голову, наполняя ее лишней барабанной дробью. Проверяю наличку. Должно хватить на пару коктейлей и на такси. Через несколько минут решаюсь выйти, и, напоследок оглядев себя, нервно дотрагиваюсь до поясницы, словно стряхивая прикосновения Жени со своего тела. - Ты где пропала? – прямо на выходе меня ловит Маша, но я прохожу мимо. - Позже, - отвечаю, решив немного выпить в полном одиночестве. За барной стойкой никого, и, облокотившись на столешницу, я бегло оглядываю коктейльную карту клуба. Все кажется каким-то безобидным, и я слабо улыбаюсь, вспоминая, как сильно ненавижу пьяные лица и клубы, и свое одиночество, а сейчас эти три составляющих попадались в одной комбинации. - Что будете? – бармен, встав напротив, заглядывает в глаза. Я теряюсь от вежливости, с которой эта фраза сказана. Не фальшивой, не наигранной, а спокойной и приятной, смешанной с каким-то необъяснимым уважением, и в разы отличающейся от поведения Жени. Подумав о нем, нервно оглядываюсь, но никого, похожего на него, вокруг нет. - Я…? – хмурясь. - Ну не я же. - Логично, - смутившись, вновь утыкаюсь взглядом в меню. – Что… что здесь самое крепкое? - Все зависит от того, в каком состоянии хочешь вернуться домой. - Я хочу забыть последние четыре года своей жизни, - бормочу едва слышно, но парень различает мои слова и неловко улыбается. - Давайте… - он осматривает стойку, - я обслужу еще пару клиентов, и вернусь к вам. Я киваю, а парень отходит, и вместо того, чтобы еще пару раз изучить коктейльную карту и определиться с напитком, я смотрю на то, как он управляется с разными бутылками, быстро перехватывая их, перемешивая в одном стакане и выливая в другой. Почти искусство. - Что-то выбрали? – подходит ко мне снова, и я качаю головой. - Сколько наличными есть с собой? Вообще, у меня все очень хорошо с математикой, но я слишком долго высчитываю из общего бюджета поездку на такси, а смешанные мысли мешают сосредоточиться, перескакивая с одной на другую каждые пять секунд. - Где-то две тысячи, - достаю кошелек и выкладываю купюры на стол. - Водку? – он вопросительно поднимает бровь, и то, как бармен ее изгибает, заставляет меня слабо улыбнуться. - Нет, слишком жжет, - касаюсь шеи пальцами, добавляя жестикуляции. - Текила? - Я… - я кусаю губу и пытаюсь прочесть имя на бейдже, - Паша, я могу звать тебя Пашей, на ты? - Да, - парень оглядывает стойку в поисках новых клиентов, а я чувствую себя слишком приставучей. - Из всего многообразия спиртного, я пила лишь красное вино, водку и сидр с гранатовым вкусом. Так что… Можно ориентироваться на деньги и желание забыть, как минимум, эту ночь? - Неужели все так плохо? - парень потянулся за стопкой. – Встретила бывшего в клубе? - Нет, я… Я разошлась с парнем около двух месяцев назад, а сейчас ко мне приставал мой одногруппник, и, честно говоря, я боюсь его, поэтому пришла сюда. Паша нахмурился. - Может, вызвать охрану? - Нет, я надеюсь, он не станет меня искать и найдет себе другую жертву. - Если он подойдет ближе – только скажи. - Хорошо. - Я сейчас вернусь, - протягивает мне стопку. – Только не пей. - Хорошо, - я чувствую, как на моих губах появляется улыбка. Пальцы слабо крутят стопку туда-сюда, а ко мне подходит второй бармен. - Что-то нужно? – улыбаясь. - Хэй, Дэн, она моя, - кричит с другой стороны стойки Паша, и я улыбаюсь, а Денис, судя по бейджу, поднимает руки в знак примирения. - Но все же, точно ничего не нужно? – как будто издеваясь над своим «соседом», парень облокачивается на стойку, слегка дурачась. - Скажи мне честно, - я тихо произношу, криво улыбаясь, - ты пьян? - Бармен не может быть абсолютно трезвым, - смеясь, Денис отходит к Паше и меняется с ним. - Придурок, - тихо произнеся, парень оглядывается. – Ты ведь не знаешь, как пить текилу? - Я помню, что нужно что-то посолить, и что… - Я понял. Дай ладонь, - протягивая руку. Инстинктивно тяну правую, но бармен смеется. - Левую. - Ой, - протягивая другую. - Смотри, - Паша аккуратно поворачивает кисть и насыпает на ложбинку у большого пальца немного соли, тут же выжимая на нее лимон. - Наверное, ужасно кисло, - произношу, чуть поморщившись. - Самое то, - он усмехается. – Ты… лизни, затем выпей залпом, а потом заешь лимоном, хорошо? - Да, - я осторожно подношу ладонь с солью поближе к лицу, а парень выжидающе следит за мной, - не смотри, я стесняюсь. - Ты стесняешься пить? - Я стесняюсь тебя, - вырывается у меня само по себе. И, тут же осознавая это, я резко облизываю палец, тут же запивая эту кислоту текилой. - Лимон, - парень протягивает кусочек лимона прямо ко рту, и я осторожно захватываю его, стараясь не касаться пальцев бармена. Все внутри буквально жжется, но одновременно с этим мысли в голове немного помутняются и не так настойчиво лезут в голову. - Ну как? – спрашивает, наблюдая. - Непривычно немного. - Еще? – парень забирает рюмку. - Дай передохнуть, - с легкой усмешкой. - Зови, - Паша отошел к другому клиенту. Я удобнее уселась на стуле, разглядываю полированную стойку, плавно подсвеченную синим неоновым цветом, и осторожно провела пальцем по ней, чертя волнистую линию. Жизнь похожа на синусоиду: то вверх, то вниз. Так говорила моя математичка еще в школе, но последние шесть месяцев все медленно и плавно катилось под откос, делая слишком низкую волну. И я не уверена, что смогу подняться вверх, смогу измениться. Я не настолько сильная, и ты это прекрасно знаешь. Знаешь меня больше, чем половину жизни, и все равно поступаешь так со мной. Слезы снова стали подкрадываться, но я не успела среагировать, поддавшись эмоциям и закрывая лицо ладонями. Черт возьми, потечет тушь, лицо превратится в грим для Хэллоуина. - Еще? - Паша возвращается, - о, черт. Ты… Как тебя зовут? - Аня, - стараясь успокоиться, но имя произнесено так заунывно, что мне самой становится страшновато. - Аня, ты только не плачь, ты… Я знаю, что он хочет сказать, и перестаю слушать. Я еще один шаблон на его работе, мешающий привлечению к стойке клиентов, ведь сидеть рядом с ревущей девушкой никто не станет. - Можно... обнимашки? – я, убрав ладони с лица, смотрю на него, неуверенно и, вероятнее всего, слишком жалко. Паша улыбается, и только сейчас я обращаю внимание на детали, словно, увлажнившись, глаза стали видеть четче. У него немного странно проколота бровь, и именно из-за этого его брови вызвали мою улыбку в первый раз. Татуировка, спрятанная под футболкой, продолжается на шее, обрываясь в районе кадыка, неприметная и небольшая серьга в правом ухе. Черные волосы не слишком короткие, приятной длины, в них можно зарыть пальцы, если захотеть. - Иди сюда, - произносит, едва качая головой, и я улыбаюсь еще шире, собираясь протянуть руки вперед, - только не перешагивай через барную стойку, глупенькая, - добавляя последнее более ласково. Я теряюсь, пытаясь найти вход, и парень смеется. - Через служебный, слева от тебя, - подмигнув. Быстро проходя к Паше, я осматриваю стойку изнутри: множество бокалов, непонятных стаканов, неизвестных мне напитков. - И давно ты тут работаешь? – спрашиваю, хмурясь и не сразу понимая, что парень обнимает, сдерживая свое слово. Его объятия крепкие. Не такие сильные, как твои, когда ты прижимаешь меня к себе. Не такие стальные, не такие любящие, но и не такие грубые, более мягкие и даже приятные. Я редко признаю объятия, мне не нравится открываться другому человеку, не зная его, но, либо Паша запал в душу, а текила в кровь, либо я настолько отчаялась, что обнимаю первого встречного в этом странном клубе. Я уже не обращаю вниманию на музыку, все такую же громкую и давящую, так как тебе мое внимание полностью поглощено цветными бутылками, теплом тела Паши и неловкостью момента. - Я скорее подрабатываю, - отвечает, разнимая объятия. - Паш, какого… - сюда подходит Денис, - мы же договаривались, никаких тело… - но парень его перебивает. - Аня будет, ну, помощником бармена. Если бы я чаще смотрела «В мире животных», то поняла бы, что взгляд у Дэна настолько убийственный, что бармен сравним с диким хищником семейства кошачьих. - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - возвращаясь к своим делам. - Помощник бармена? Серьезно? - Боже, неужели у всех девушек стадия слез так быстро переходит в истерику? - Нет, я просто… - Тогда за работу, - поворачивая меня к клиентским местам, - спрашиваешь, как можно вежливее, человека, что он хочет, а затем говоришь это мне. Первые десять минут оказались самым настоящим адом: я не знала, что помимо «Голубой лагуны», «Мохито» и «Маргариты» существуют настолько еле выговариваемые названия, что приходилось пользоваться языком жестов. Паша постепенно втягивал меня в сам процесс: говорил, что и в каком количестве добавлять, чтобы получить один или другой коктейль. Из-за музыки наши разговоры напоминали либо крики, либо перешептывания друг другу на уши. Через час я окончательно погрузилась в это. Мир сузился до голоса клиента, пальцев Паши, очередного коктейля и веселья, заданного лишь одной рюмкой текилы. Лишь понимание того, что все это парень делает чисто из-за жалости и денег, что я выложила перед ним еще в самом начале нашей беседы, не позволяло мне окончательно расслабиться. - Ты хорошо флиртуешь, - добавил Паша после того, как я развела одного парня на несколько приличных коктейлей. - Хочу отблагодарить, - пожимаю плечами. Мы стали разговаривать и дальше, и, поддавшись уговорам Паши, я выпила еще пару рюмок текилы. Я узнала, что у него нет девушки, он живет один на съемной квартире на проспекте, учится на последнем курсе и работает здесь, так как Дэн, его лучший друг, дружит с администратором клуба. - А ты? – когда к стойке перестали подходить. - Я? - Ну, что случилось с тобой и твоим парнем? - Мы… - я нахмурилась, - мы постепенно стали отдаляться друг от друга. Сначала отношения на расстоянии, потом съехались, но он слишком занят на работе, а потом все само вылилось в разрыв. Брюнет слегка наклонился вперед. - Он что-то тебе сделал? – сощурив взгляд. - Нет, он… - так непривычно говорить о тебе кому-то, и сердце лишь сильнее сжимается о каждом воспоминании, очередной улыбке и светлых глазах, - он ушел, собрал вещи и отправил сообщение «Прости» на следующее утро, как мы… - неловко замявшись, - как мы переспали. И я до сих пор не поменяла ключи, наверное, я… - Ты все еще любишь его? - Мне кажется, нельзя не любить человека, который тебе долгое время был слишком дорог, - я грустно вздохнула. - Тебе просто нужно больше времени, наверное. И больше текилы. Я улыбаюсь снова, а парень, похвалив за работу, протягивает очередную стопку спиртного.

***

Голова немного гудит, и, едва разлепив глаза, я различаю родные потолок, люстру и обои. Уже хорошо, что я дома. Смутно вспоминая вчерашнюю ночь, сажусь в кровати, оглядываясь. Еще лучше, что никого нет в моей кровати. Пол холодный, и пальцы еле ступают по ламинату, чуть сжимаясь, в сторону ванной. Платье лежит на стиральной машине, а отражение в зеркале действительно смахивает на образ ведьмы из Блэр. Продолжая блуждать туда-сюда, нахожу сумку и роюсь в ней в поисках документов. В кошельке лежит несколько купюр, явно лишних, которых не должно было остаться после ночного клуба. Телефон вибрирует из комнаты, и, хмурясь, я топаю в его сторону, получая сообщение от незнакомого номера. «Надеюсь, что ты забыла не всю прошлую ночь. Твои чаевые. И за первое свидание, точнее, текилу, платит мужчина. Паша»