В ожидании чуда

— Кушай. — Боже, Стив, я больше не могу! — Кушай-кушай, мой хороший, — Роджерс подвинул ближе миску с абрикосовым джемом, проверил достаточно ли устойчиво стоит на постели складной деревянный мини-столик для принятия пищи. Натуральное дерево. Стив сам его смастерил практически в тот же самый день, когда узнал, что их маленькая семья скоро станет на одного человека больше. Он, кажется, совсем помешался, с каждым мгновением всё сильнее окружая любимого мужа самым удобным, полезным и безопасно-натуральным. — Кушай, ну же! Ам-ам, — макнув оладушек в джем, он поднёс его к любимым губам. — Тебе надо есть за двоих, ты же знаешь, и повременить с нагрузками хотя бы ненадолго, Тони. — Я — беременный, но не больной! И врачи в современном мире как раз таки не советуют переедать, — послушно жуя, возмутился Старк, не в силах отказать страстно желающему накормить его в очередной раз законному супругу. — Если будет девочка, — мечтательно произнес Роджерс, — можем назвать её Мария, ещё покрасим стены детской в персиковый и я разрисую их диснеевскими принцессами, как думаешь? — он прижался губами к местечку за ухом мужа и с нежностью вдохнул запах любимых волос. Тони пах цитрусами, совсем не так как прежде: ни мускусом, ни пряным потом и машинным маслом, а мягким гелем для душа, но капитан ловил себя на мысли, что это нравится ему не меньше. Теплый, мягкий, кругленький Тони... Боже, как же Стив был счастлив, что его любимый носит сейчас под сердцем дитя, их первенца! Как фантастически рад он был, когда Тони поделился с ним своей тайной! — А если мальчик? — откусывая от нового оладушка, заботливо предложенного Рождерсом, пробубнил осоловевший сытый Старк. — Джеймсом? Тони немного нахмурился, но сразу расцвел, спрашивая: — В честь Роуди? — Конечно, если ты не против, мой хороший, — Стив подул в чашку с какао, на поверхности которого уже подтаивали маленькие маршмеллоу. — Мне больше нравится Питер или Сара, — ответил Тони, немного выпадая из реальности, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. — Как пожелаешь, мой сладкий, — Стив прижал ладонь под одеялом к низу живота мужа, зная, что стоит немного потерпеть, и малыш ответит ему, словно рыбка махнёт своим хвостиком, приветствуя папочку. Кофе Старку был противопоказан, и поначалу казалось, что прожить без него Тони не сможет ни одного дня, но ради их со Стивом ребёнка он готов был потерпеть. Пусть и несколько месяцев. К слову, только ради своего здоровья на такие жертвы он никогда не был готов идти, но дитя... — И ещё... Если мальчик... — мечтательно продолжил Роджерс, предварительно отставив столик с опустевшими плошками из-под оладий и джема на пол; он невольно залюбовался бархатными глазами мужа поверх кружки с тёплым и сладким напитком, — то детскую можно оформить в виде сказочного корабля: кроватку — с мачтами, флагами, канатами, а тёплый мягкий синий ковёр с высоким ворсом бросить на пол. Но это потом, а пока колыбель поставим в нашей спальне, так? Тони, задумавшись, фыркнул в какао и кивнул. Стив опустился на кровати ещё ниже, стянул одеяло с аккуратного живота Старка, задрал собственную растянутую майку со щитом и нежно поцеловал пузико рядом с пупком. — Ох, Стив! — Тони чуть выгнулся, отставляя пустую чашку на прикроватную тумбочку. — Что? Хочешь ещё покушать? — вскинулся Роджерс: — Рыбки? Персиков? Фисташкового мороженого? Чеснока? — и начал перечислять последние запомнившиеся просьбы любимого. — Хочу... но не кушать, — томно ответил Старк, хотя чувствовал он себя таким объевшимся непосредственно сейчас и вообще после нескольких месяцев усиленного питания от озабоченного любимого, что сил двигаться лишний раз не было, а желание, благодаря гормонам, обострялось просто до невыносимых пределов. И теперь вот тоже Старку просто одуряюще захотелось близости. Так, что аж пальцы на ногах поджались в предвкушении от одного, казалось бы, невинного поцелуя... Стив переживал за обоих своих малышей: и маленького, и большого, тем более по результатам последнего УЗИ, на котором они решили не интересоваться полом, чтобы сделать себе сюрприз, доктор заметил небольшой тонус и порекомендовал две-три недели до следующего планового осмотра избегать форм близости с проникновением. — О, — понятливо выдохнул Стив, слегка разрумянившись, и потянул одеяло ещё ниже, задев рукой налившуюся плоть мужа. — Мпффф, — прошипел сквозь зубы гипервозбужденный Старк, почувствовав случайное касание. Он последнее время любил спать в майках Стива, разумеется, длинноватых для него, но поэтому ужасно удобных и мило облегающих выступающий живот. Во времена особых сомнений Тони даже как-то раз пожаловался, что в прежнюю броню после родов придётся вставлять дополнительные звенья, так как на себя он больше никогда, наверное, не наденет её из-за накопившихся килограммчиков, но Стивен так доходчиво объяснил мужу, что он находится просто в диком восторге от того, каким пухленьким и мягким сейчас был его Тони, и уже заранее жалеет, что тому нельзя запретить возвращаться к работе в мастерской навсегда, заперев в спальне голенького, беременного и босого на веки вечные. — Вот ещё, — усмехнулся тогда Старк, про себя подумав, что, пожалуй, он счастлив ненадолго примерить на себя и такую роль. — Тони... — выбил его из ностальгических воспоминаний хриплый от возбуждения голос мужа. — Я так хочу, чтобы ты всегда, в любую минуту, чувствовал всю мою любовь к тебе! Если бы я мог, я бы и не отрывался от тебя никогда, мой хороший, забыл бы обо всем мире... Только ты — любовь всей моей жизни. Только ты! — он склонился, опаляя горячим дыханием естество любимого, лаская языком, мягко сжимая губами, двигаясь именно в том ритме, как в этот период обычно хотелось Старку. Стив не останавливался до самого финиша мужа, затем прижал ладони в успокаивающем жесте к напрягшемуся во время оргазма животу, наслаждаясь стонами Старка. — Это точно не вредно? — растекаясь по постели, заплетающимся языком спросил Тони. — Доктор говорил, что твои эндорфины малышу идут только на пользу, — поглаживая своего кругленького супруга по животу, успокаивающе ответил Стив. — Тогда... — довольно добавил Тони, — я бы ещё и от пончика не отказался.