Подмена объекта

От самозванца слышу Все те же знакомые лица. Все те же портреты на фоне. И хрен тебе новых прелюдий, и фиг тебе новых симфоний. Пытаешься выпить по двести – с любым случайным прохожим… Но в сводках последних известий. Все те же – знакомые рожи!!! Небритую эту карлицу в соломенном паричке-каре… Ферра видела две минуты. На границе. Меж измерениями. Но узнала бы – из сотен подобных ей! Даже если б не была та под своим плащиком. Ровно в том же цветастом колхозном платьице. Что носила с самомнением королевы. Английской! Впрочем, в какой-то степени… Ею – она некогда и была. Мадам Титания! И она же – Титус. Бывшая сотрудница Бригадума. И предыдущая жена Оберона. Обитал что как раз в Британии… Себя именуя Королем эльфов! Голубых-преголубых фей. Жены у Оберона порой менялись. Меняли статус, изменяли царство. Из животных высших… Им переводились, в растения. Этой мадам свезло – участь подсолнуха ее миновала. Случалось, со своими бывшими он был милостив! И особенно – со скоропалительно его вдовцом сделавшими. «К семье. И на Землю!» – так сформулированы были ее желания. Последних два, предсмертных глупых ее стремления. Что реализовать поклялся лесной король. Но кому он поручил это… «К семье! На Землю?» – усмехнулась нехорошо Титания. Тот проводник отсюда, что встретил меж вселенных ее. Свежеиспеченное, счастливое привидение… Только-только гнет бессмертного тела сбросившее. Обещания исполнившее, ошибки искупившее, на прощание раздавшее все долги… И самонадеянно столь. Во слабости краткий миг! Возмечтавшее к былому вернуться. На мгновение хотя бы… Зря. Свет былой любви – в конце пути… Моя душа – к нему летит! Холод сковал тело моё, сотней цепей. Как простой солдат в чужом краю, удачу я искал свою… Как я был глуп, скажет мне смерть. Скажет теперь! Ибо нет. Земли и Родины. У блаженных. И юродивых… И не все, выходит. Раздала. Долги-то! Проводница Верка рукой махнула. В той зажато было что-то вроде чьей-то там обгрызенной кости… И очутилась она в кошмаре. Чтоб понять. Как входят в ту же реку. Каково это!!! И очнулась… Его не помня. Ничего не помня. Ведь пробудилась Ферра уже в Мидгарде. Земля? Так точно. Только слегка не та! Очнулась. Без семьи. Без какой-то о себе памяти. А когда же вернулось все… Она главное. Последнее решение свое вспомнила. Похоронить – все. Включая, разумеется, и себя. Семьи ей больше не было. Как и не существовало родного дома. Да только… Столь внезапно и нежданно, и другая нарисовалась! Да и такой весь новый, распрекрасный, и замечательный… Брат названный! И громадье планов. Отныне общих. Ешь, пей, молись… Люби? Его. Хорошее название! Для картины. И что с тем делать… С таким сценарием? Хоть плачь. Хоть смейся! Хоть… Убивай. Благо, было теперь кого! Ведь Ферра до сих пор не получила ответ. Зачем. Она здесь. И по-прежнему не терпела. Когда решали за ее спиной. Она знала, кто выдумал ноты! Отыскать бы. Набить эту морду!!! А благодарить… За это? И в мыслях не было. А решателей вокруг было много! Крутились, постоянно. Просто мал-мала… Меньше! Вот только наконец она хоть как-то поуспокоилась. Отрешилась и отвлеклась… И снова здрассьте. С нами – королева Титания! Вопрос у опекаемой остался лишь один только. И не зачем даже… А почему. Ее послали – не на ту Землю. Совершили это по инициативе личной… А хотя бы из жгучей ревности! Или же… По работе. В одно она отныне верила, причем свято. Змея меняет кожу, не изменяя сути! Из Бригадума твари… Бывшими – не бывают!!! Бригадум. Пропагандистской поддержки группа! Труппа усердных духов, Малый Карманный Агитационный Театр… Пророчицы. Той самой, что сквозь Времени взирала Круги. Той, которую Ферра некогда… Клялась многоразово, аж поклеточно! Измельчить в мелкий-премелкий фарш. И поатомно – ту миллиарды лет травить в кислоте. Наплевать, что та отныне – бесплотный призрак!!! Получила б, за все заслуги. Лишь отловить дай… Добрая и щедрая бабуся Пророчица. Что планидою неповторимой награждала воинов и романтиков… Осчастливила по не балуйся самое одну проклятую. После – вдосталь отыгралась и на второй. Прихвативши ее, избранную, за горло… Жизни смертные-бессмертные дергала. Словно на веревочке, вновь и вновь. Пары подбирала, и счастливиц педантично подкладывала. Под кого след – для запланированного приплода… Возрождения, популяции. Дабы племя обреченных изгоев множилось! И надменно и насильно. Дурех юных вела незрячих – лишь к одной, заранее предначертанной. И премудрому Оракулу известной судьбе… Бригадумцы же сладкоголосо ей вторили. Она отказалась. От этой роли. Она сделала все для этого! Она так надеялась. Отделалась! Отвязалась. Думала, осталось позади все! Выходит, нет… Но сейчас – о, напрасный и пустой миг триумфа! Это Ферра. Держала за горло. Их. Их хотя бы жалкую представительницу… Нет, не то, чтобы ей это когда-нибудь помогло. Души-не души, а Бригадум был подобен спруту. Дерьмовой гидре, что тянулась из коллектора вновь и вновь. Но хотя бы сейчас, минутно – это было столь ей разъяренно-приятно! Это чувство блаженно колющее, во сжимающихся подушечках пальцев… Бордовеющее, задыхающееся мурло. Обезьянья мордочка – так близко, так сладко… Что испустит свой последний рваный вздох на ее глазах! Без допросов. Без выяснений. Причин, планов… все равно ведь соврет. УБИТЬ!!! Кончить. Придушить – с-суку… Тело реагировало послушно. Верно, Локи – тоже это нравилось. Убивать… Собственноручно. Руками голыми. Без магии, без оружия. Как мог Тор. Всегда хотелось! Постоянно хотелось. И вот возможность… Ферра даже и не подумала. Что жалкий паяц – и не подозревает о ее мести. Видит пред собой лишь его… Вдруг ворвавшегося в комнату дамскую – обезумевшего полуобнаженного принца. И ему это вдруг совершенно неожиданно… НРАВИТСЯ?! Что-то это стал вопрос дня. – Принц, принц… Я знала, вы явились, вы передумали! Оу, и мы с вами даже не дожидаясь свадьбы? Что за горячность! Я твоя ниточка, ты иголочка… Посжимай меня еще, ежик мой! – возбужденно дергая туфельками, прохрипела шаловливо медленно удушаемая ею шпионка. Ферра частенько смеялась в лицо смерти. Всегда! Но почему-то напрочь не выносила. Когда такое совершали все прочие! Эй, это лишь ее фишка! Что за садо-мазо, еще с прихлопом? Что эта мартышка о себе мнит? А если так… Внесем безусловную ясность, куколка? – Некоторые – и любят погорячее, – многозначительно доверила ей убийца, занося свой верный кинжал. И медленно, любовательски-сосредоточенно – как истинный терминатор, начиная приближать лезвие к закаченной в экстазе глазке лже-альвийской принцессы. – Ох, мы ежики такие, мы колемся… А засадим по-помидорки, чучелко?! – проникновенно прошептала она. Нежно обводя пальцем шарик на гарде. Ножки разом прекратили брыкаться. Глазик откатился на место. Видно, лицо Локи отразило намерение весьма страстно. И недвусмысленно. – Весьма жаль. Помидоры я не ем. На ночь, – внезапным басом процедил надменно аристократический голос… И пухленькое маленькое тельце в объятиях принца – вдруг деревянно затвердело, ширясь в плечах, рванулось неудержимым бамбуком вверх… И рука душителя нечаянно соскользнула. Со взметнувшегося ввысь щетинистого горла. – Желудку, знаете ли, вредит! – перегаром выдохнул в лицо прямо – уже костлявый пропитой дылда. В рубахе синей, с неопрятным полуседым каре. Позабыть ежели о давно канувшей в бездну времен смазливости… Но отметить сохраненное прекрасно самодовольство! Без сомнения – истый эльф. С мордой исхудавшей и озверелой белочки. В профиль, впрочем… походил по-прежнему он также и на примата. Ферра задохнулась было от неожиданности… Прозрения. Облегчения! Мыслей прояснения, вспышки памяти… Память тела, рефлексы киллера – реагировали быстрей. – И печенке… Вот так? Вредит? – ласково пропела она, утыкаясь прямо в цель слегка соскользнувшим по животу кинжальчиком. – Ей я досаждаю несколько по-другому. А членовредительство – категорически не приемлю, милок… К себе!!! – угрожающе ответствовал лесной царь. Стальные глаза его, распахиваясь, страшно полыхнули цветом очень юной листвы. Клинок видоизменился в долю мгновения. Ферра опустила глаза… В сжимающей руке Локи – ожидаемо нахохлился голубенький попугайчик. – Теперь ты. Выбирай… Цветком – или же деревом, царский сын? – обхватывая ее лицо узловатой рукою, с наслаждением проскрипел Оберон. – Что же до меня… Я бы предпочел дерево. Не слишком, знаешь, люблю брюнетов… А с дуплицем – так и быть. Мне сойдешь! Ферра не стала далее задействовать арсенал Локи. Хватало и своего. Дворцовые часы – начинали мелодично бить полночь… – Если деревом – то это ва-аще… Оба варианта – мимо! А как ты… К зоофилии, братец?! – прошипела она… Ловя миг, и трансформируясь ледяным броском. Огромных и злых пантер за их оскаленные мордаси – эльф долго удерживать не привык. Ферра цапнула от души. И он отскочил, с воплем и невразумительным чертыханием тряся кистью. Хищница взревев, хлестанула бока хвостом… И на прощание еще чуточек уступила своим инстинктам. Демонстрация прикуса не пропала впустую. Оглушительно заверещавшая птичка в ее когтях – вмиг умолкла без головы. Не раскрывая пасти, Ферра перышками довольно ощерилась. На короля эльфов. – Мой ангелочек! Ах ты, убийца! – разъяренно возопил король. Ферра мгновенно ощутила во рту… чего-то этого… не того. И торопливо сплюнула. Откушенное смертоносное острие. Одновременно – линяя наконец-то назад в себя. Одетую. – Что есть. То есть. Старый добрый Оберон… и Титания. Оу, оу, Оу-берон! Ла-ла-ла… Ла-ла. Нда. Это не вилки жрать, – взъерошивая у зеркала просветлевшие свои волосы, и оправляя камуфляжный комбинезон, устало заявила она. – Не Асгард прям, а большая деревня. Новогодний голубой огонек. Хватит балаганов им. Заканчивай, Обероша! Мы дублеры лишь. Повыступали, и будет. Наше, стариковское дело – маленькое… Сиди себе, на солнышке грейся. И, на мой взгляд, делать это надо отнюдь не в тубзике. Брось ты здесь свою бормотуху. В унитаз вон слей! Местных Ихтиандров порадовать. Эксклюзивным медом похмелиться – ты как? Я могу достать. Свежий, только из-под козы! Не оглядываясь, следуют ли за ней, Ферра равнодушно вывалилась наружу. Вовремя она ворону спровадила! А Хеймдаля на просмотр и не звала. Оберон ошарашено последовал приглашению. И попялился на доставщицу медовухи. Что, невозмутимо перевалившись через перила, прямиком через балкон манила вереницу летучую! Крутобоких им друзей деревянных из погребов… Потом осознание стукнуло дубинкой и по нему. Наводняя Темзу словно, хлынули воспоминания… Загрузились картинки. Хохотал он – всяк не хуже божества Грома. – Да уж… В медопитии ты мастер! А с оружиями – никогда, смотрю, везения тебе нет! Я-то думаю… Кто же здеся – и такой совершенно фамильно наглый?! – помогая медка складированию, еле выдавил сквозь смех он. – Шоу двойников! Цирк уродов! Эти тоже… Подстраховались, шайсе! Ты-то тут откуда, Марыся? Померла ж давеча… Сам по тебе поминки справлял. Обрыдалси-и! – А как я померла, Оберон? – выпуская из рук бочонок, произнесла Ферра глухо. – Ш-што значит – померла как? – спешно ловя его, удивился немало лесной царек. – Напала амнезия? Сама не помнишь? – Припоминаю. И слишком многое. Ажно в двух версиях, – угрюмо сказала Ферра. – Уповать могу лишь. Что был то сон… В обычной – я взорвалась. И гора с плеч. А в режиссерской – мне того не дали. Я выжила. И залетела. Причем от Принца. Изембарда. И меня убил ты. Оказал милость! Дубьем по черепу. Душу вытряхнул… на Землю велел отправить. Что, отослали. В чужую только! Кличат что здесь Мидгардом. Так как все же? Было оно в реальности? А может, не было… Не прольешь ты лучезарной истины свет? – От ведь как… Все у тебя загадочно. Увы тебе. Но не пролью! Не обучен такому в принципе, – сообщил задумчиво, приговорив сперва медок, Оберон. И аккуратно вставил на место втулку. – Поминки было знатные зело. Вот и все, что нынче сказать могу! – бессердечно улыбнулся он вопрошающей. – Уйти из жизни хорошо, будто с пира. Без жажды, но и не упившись чрезмерно… Так как сваливал не я – ты, то упиться мне ничто не мешало. Благородно взявши на себя три четверти горя… Как я буду? Плакал. Без любимой Маруськи… Брось, ведь ты же все-таки умерла. Так ли, иль эдак… Что за глупость ворошить кости? – Да катись ты. Диогенщина доморощенная… Дадут разве мне помереть! Перехватили мои кости, в полете. Теперь вкалываю. За еду. И постель, – поняв, что толку от него не дождешься, и привалившись к золоченой балясине, огрызнулась угрюмо Ферра. – Хоть четырехразовое? Питание. Калорийное? – раскупоривая новую порцию, захрюкал ей в ответ насмешливо Оберон. – Спортивное. Секс – завтрак чемпионов! Четырехразовый. Съел? Завидуешь? – не осталась в долгу и Ферра. – А тебя альвийцы на чем споймали? Ты ж принципиально оседлый был! За прописку хоть на зомби жениться мог. Голова садовая, королевство куда девал? Пропил что ли? Или самому в кайф – своей бывшей теперь прикидываться? Ведь недавно только – рвал и метал, даже видеть ее не мог… А куда последний номер средь жен спихнул? Реджинальда… прости, Регину. Президентом вроде была Земли? – О… – отрываясь от своей выпивки, туманно несколько повел рукой Оберон, – Подумалось, что царство – такой гнет, такая ответственность… Поднадоело, хуже мне горчичной редьки! На тот момент. Скинул на друида я его регента. Опосля как Реджи, трусливый скунс… Ночью придушить меня хотел втихаря. Самочинно царствовать и всеми владети… Заплатил лукавым – за предобрейшее! Ну и я его – в мухомор… На навозной куче. Не стал даже и цветком! На моем лугу. Зачем только тебя послушал, надо было снова Стенчика брать… Был бы верен мне он. Э-эх! Вечный страдалец я. И опять я в поиске, и снова – вдовец! Разуверился я в любви. С листа чистого, листа нового! Жизнь свою я решил начать. В страны чуждые… Миры древние. К дальним родичам я подался. Челн мой прибился к брегу… – И – отбился на раз отсюда! – резко прервала Ферра. – Кто сказал тебе? Что я здесь? Снова эта престарелая т-тварь, Пророчица?! – Никто. Этого не говорил мне, – удивился искренне Оберон. – Труд не взял подобный предупредить. Я и не к тебе плыл! А она, сдается мне, тебя потеряла. Интерес к тебе любой. Как ты смерть ей лютую сулила, погибель страшную… Приведениям тоже жить хочецца! Так вот. Если ты позволишь продолжить! По отцу моему светлейшему родственники… – Оберон… С дуба рухнул? Матерно-первозванного? Что ты заправляешь мне! Понимаешь, что говоришь?! – ахнув, перебила вновь. Безмерно пораженная услышанным Ферра. – Это значит… Ты мне сообщить хочешь… Что на Бруннис, к Поэту-зверю, занесло совсем не только мою бедную мать?! Нашу общую несчастную мать! Подвернулась и отсюда еще эльфийка? Родила ему потомков! Вот откуда у тебя родственники? – О таких его экспериментах я не слыхал. О, несведующая! Глупенькая маленькая сестра, – потрепал ее по щечке покровительственно Оберон. – Так МЕНЯ ты того зверя считаешь отпрыском? Не себя, меня. А себя – во утешение, записала того земного, княжьего сынка дочерью. Что мамуле нашей встретился после? С коем брака узами связала себя она? Тогда огорчу, видать... – Я не дочь Поэта!!! – взревела Ферра. – Но представь себе, и не я, – хладнокровно заявил Оберон. – Был иной принц! Дейренхир, прекрасный эльфийский странник. Леса Царь! Из его в холме волшебном святилища тайного. Недостойный смертный нашу похитил мать! Что, к несчастью, предпочтение и сердце отдала как раз похитителю. И погибель после моему он принес отцу… Вслед им кинувшемуся. Неблагодарное насекомое. Нет, не зря в Альфхейме из таких цветы делают! Лепят всех по умолчанию. Я-то только жен трансформировал… Ну а предки шире подошли к проблеме. Горжусь! Человечек жалкий… Сам откинулся он на войне вскоре. Не сберег он ни супругу. И ни детей! Изгнали ее из замка, бросил егерь новорожденных волкам на съедение. Во холодном лесу дремучем… Дитя уже мертвое. И меня. Сам не помню, разумеется, рассказывали друиды. Подобрали что меня, почтением окружив! А тебя… Забрал пред тем некто. Что под капюшоном скрывал лицо… Но смертельною угрозой от него разило. Ко всему живому ледяной яростью. Подступиться не решились они к нему. Вероятно… – Отморозков куча! Иллара это и была. Моя мать. Кто еще! Так ты у нас – Дочь Альвов?! Ну охереть, – проскрипела Ферра. Прилагая разума нешуточные усилия. Чтобы с этой совершенно новой свыкнуться информацией. – Ну не ты же. Ты ушами не доросла… Эльф я урожденный! По происхождению. Кровей царских. Выходит, так, – согласился с ней покладисто Оберон. – Экспертиза все показала. Пришлось им принять притязания! На отцово имя. И его собственность. С оговоркой малой… Попросили меня помочь. Ты же знаешь – я столь сердоболен, Мурочка! И потом. Мне пообещали – натурственного блондина! Практически древнерусского. Такие уж по всей вселенной повывелись. Предки знатные, лужица интеллекта… Очи ясные, косая сажень в плечах… И Девятимирье в перспективе в придачу. Лидер гордый будет народов сильных! Так описывали, да похвальбой заливались… Как возможно устоять было! – ВРАЛИ! ВСЕ – И ВРАЛИ! ЗАБУДЬ!!! – рявкнула Ферра яростно. – Тут тебе не пир Морграта… Жри, что дают! – Вот ты где! Прячешься. Нажираешься… Как всегда. Как только, так сразу. Можно было не сомневаться, – легок как на помине, заключил с презрением перекрывший весь проем Тор. Намекающе постукивая молотом о крепкий кулак. – Ты уже набралась? Отваги. Смелости? Не желаешь кое-что в недавнем мне объяснить?