Дневник писателя

Как его бесил этот звук! Он просто взрывал мозги, особенно с утра пораньше, когда только встал и прошедшая ночь была не самой шикарной за твою жизнь. — Да иду я! Когда-нибудь, очень скоро, он возьмет плоскогубцы, наденет резиновые перчатки и перережет нахрен эти провода, из-за которых этот гребаный дверной звонок никак не заткнется! — Ну, кто там еще?! — Ты скотина! Я ненавижу тебя! Слышишь?! Ненавижу тебя! Твою больную фантазию и твои треклятые книжки! — Хина не жалея сил толкнула хозяина квартиры в грудь. Она была в бешенстве. Всегда прекрасная прическа, была похожа на недоделанное воронье гнездо, под глазами мешки от нехватки сна, одежда явно не первой свежести, и вообще все указывает на то, что подруга молодости давненько не ночевала дома. — Тварь! Ублюдок! Ненормальный! — Я? — просто решил уточнить, а заодно и привлечь мечущуюся по прихожей девушку, с полным расчетом на то, что она пойдет на него. — Ты! — так и случилось. — Ты и этот гребаный, ненормальный, психопат-убийца! — эта фурия была готова вцепиться Смокеру в лицо своими остренькими коготочками, но мужчина вовремя успел перехватить изящные ручки за запястья. — Хина, успокойся, — седовласый дернул девушку на себя, прижимая к груди. — Успокойся? Успокойся?! — только он ослабил хватку, как истерика накатила новой волной. — Я не могу успокоится, Смокер! У меня шесть трупов! Шесть! Шесть не раскрытых дел! Шесть изувеченных трупов! — по девушке было понятно, что она на грани. Было понятно, что она пришла не просто так. Она устала, она в тупике и отчаянии, и ей нужна поддержка. — Шесть... — прохрипела розововолосая, мужчина нежно помог ей опуститься на пол. Хина была очень бледной, в красных от усталости глазах стояли слезы, готовые сорваться с уголков и покатиться по впавшим щекам. — Эй... — тихо позвал спустя какое-то время, привлекая ее внимание. — Тебе надо отдохнуть. Я наберу тебе ванну, пока моешься, закажу что-нибудь вкусное, например, твою любимую тайскую кухню, — девушка подняла измученный взгляд. — Потом, я напою тебя снотворным и уложу в кровать. Ты проспишь до утра, а я позвоню твоему боссу и выскажу все, что думаю о таком обращении с ценными сотрудниками, и моими близкими друзьями, — ласково провел по сальным волосам, позволяя уткнуться в плечо. — А уже завтра, я стоически выслушаю все, что тебе захочется, и мы вместе сядем и подумаем над тем, чем я могу помочь, — встал и потянул подругу с собой, но она упрямо затрясла головой. — Хина, прошу, пойдем. — Я так устала... — тихий, едва слышный шепот. — Верю, — улыбнулся, все же помогая девушке встать. — Но ты сильная, — провел по волосам. – Хина, сильная. Мы справимся, — тяжело улыбнулся. Было больно видеть всегда жизнерадостную подругу такой замученной. — Пойдем. Уже через полчаса, девушка сидела в горячей ванне, наполненной душистой пеной. Смокер знал, что розововолосая, спрятала баночку с пеной, чтобы он ее не выбросил за ненадобностью, за что мужчина перепрятал ее, но нагоняй получить не успел, потому что в этот визит, не до дружеской перепалки. — Сиди, отогревайся, отмокай, — стряхнул с рук белоснежные пузырьки. — А я пойду, закажу еду и постелю чистое белье, — улыбнулся. — Спасибо, — Хина откинулась на бортик ванны и погрузилась в воду по плечи. — И прости, что сорвалась. — Бывает, — хмыкнул. — Ты только не долго. Потому что если ты, уже не в депрессии, то у меня есть к тебе просьба. — Что? Уже? — девушка пыталась делать вид, что с ней все хорошо, но глаза все равно выдавали усталость. — Ни стыда, ни совести! К больной женщине! — она брызнула в мужчину водой. — Ладно, вали уже! В наказание, хочу двойную начинку! И оплачиваешь ты! — Кто бы сомневался, — тоже сделал вид, что ничего не произошло. Так надо, так ей легче, а значит, можно и присмотреть тайно. — Я всегда плачу в этом доме! — на этот раз в него полетела не вода, а баночка с пеной, пришлось в срочном порядке ретироваться на кухню. Через час уговоров, пререканий и споров, Хина наконец-то уснула, по самый нос укутавшись в одеяло. На кухонном столике стояла почти пустая тарелка из под рисовой каши, почти допитое теплое молоко и почти съеденный мандарин. Смокер устало повалился на стул, закурил и скосив на посуду взгляд, взял тарелку. — Надо было в нее все силком запихать, — пробурчал, ковыряясь в остатках каши. Цокнув, он потушил сигарету и с тяжким вздохом отправил в рот ложку. Пресный молочный рис и сладкое варенье, на вкус мужчины слишком сладкого для такого количества пищи. За окном темнело, а спать совсем не хотелось. Вымыв пустую посуду, Хантер заварил себе крепкого кофе, взял пепельницу с недокуренной сигарой и направился в кабинет. Старый компьютер приветственно мигнул экраном, курсор белой мышки быстро заскользил по экрану, заходя в нужную папку. Открыв нужный файл, мужчина откинулся в кресле и посмотрел на полки за спиной. Книги. Много книг обо всем на свете. Люди, животные, профессии, медицина, обряды, детективы, любовные романы. Казалось, можно найти все что пожелаешь. Неторопливо затянувшись, писатель выпустил в потолок кольца дыма, который тут же смешался с терпким ароматом кофе. Хороший, цельно зерновой черный кофе, который следует измельчать перед самой заваркой... Смокер поднялся с кресла и неторопливо направился вдоль стеллажа с книгами, ведя по корочкам пальцем. «Не то, не то, не то, и снова не то...» — раздраженно перекатил во рту сигару, останавливаясь и приседая, просматривая нижние полки. Он не знал что ищет, но знания ему были не к чему. Он читал каждую из книг на этих полках, и ему хватало названия, чтобы понять, что ему пригодится для работы. Рука замерла на книге в простом сером переплете без названия на корешке. Легким движением он извлек ее из плотного строя соседей и прочел название: «Психология маньяков». Встав, писатель не торопясь вернулся в кресло и пролистал первые желтоватые листы из дорогой глянцевой бумаги... «Оценка» — пробежавшись взглядом по оглавлению, мозг вытеснил то, что было нужно именно ему. Зашелестели страницы; экран монитора потускнел, уходя в режим ожидания; рука сама, на ощупь, включила настольный светильник; мужчина вновь затушил сигару и погрузился в чтение. Его не волновало время, не отвлекало тиканье новых часов, купленных и повешенных Ташиги над дверью кабинета, не раздражало недовольное жужжание процессора. Буквы, становящиеся словами; слова, превращающиеся в предложения; предложения, образующие абзацы; и абзацы складывающиеся в произведение... Психология — наука о душе. «Психология маньяков» — наука о душе бездушных. Некий оксюморон... И некоторые сомнения... Невозможно понять маньяка, не являясь им. Это Смокер понял, еще тогда, когда начинал писать. Невозможно хорошо описать маньяка, не понимая его. Он сможет понять. Он должен попытаться, понять... И помочь... Подушечки пальцев не сильно покалывали, во рту был сушняк, а кофе давно остыл... Глаза начали слипаться, а рот то и дело раскрывался в сладком зевке. Хотелось спать, причем очень сильно. Голова уже трещала от терминов и сцен из книги, будто наяву стоящих перед взором. В который раз, потерев глаза, седовласый заложил страницу и все же отложил трактат. Лениво коснувшись мыши, он выключил зря включенный компьютер. Идти в кровать не хотелось, там спала Хина, и он мог ее разбудить. Тем более розововолосая постоянно стаскивала одеяло и частенько пиналась. Но и спать тут, в кресле, было не лучшей идеей. Может быть, сейчас это и кажется просто великолепным и сказочно удобным для сна местом, но уже на утро мужчина сам же будет проклинать и стол, и клавиатуру, оставившую на лице отпечаток, и стул, от которого будет ныть спина, задница и шея... — Лучше тогда на полу, — пробубнил сам себе. — Точно! — сам собой вспомнился матрац, на котором Хантер спал, когда только сюда переехал. За ненадобностью, он запихал его в кладовку, но мужчина был уверен, что если он разложит его на полу в том же кабинете, возьмет зимнее одеяло и свою вот эту декоративную подушку для спины... — Все же надо будет сходить в магазин и купить кое-что, — вздохнул и с трудом заставил себя покинуть нагретую территорию. Ему предстояла целая миссия, по спасению остатков матраца из-под заточения кладовой моли, поисков зимнего одеяла на пылевых вершинах шкафов, и возвращения наволочки, пододеяльника и простыни из Нарнии комода. Наконец, собрав артефакты, седовласый без ног повалился на свое ложе... Чтобы уже через час быть поднятым воем сирены мобильника своей подруги детства.