Blue

Troye Sivan feat. Alex Hope — Blue

I'll colour me blue Anything it takes to make you stay Only seeing myself When I'm looking up at you Юрий зашнуровывает коньки и встаёт с лавочки. На самом деле, он будто падает. Каждую грёбаную секунду разбивается на миллиард красивых осколков. Он падает, когда одна нога становится на лёд. Падает, когда видит утончённую фигуру в чёрной одежде. Падает, когда обворожительные голубые глаза смотрят в его зелёные. И разбивается, когда Виктор отводит от него взгляд, приковывая всё своё внимание к этому японцу, почти удачно повторившему всё элементы программы. Вообще-то, Плисецкий всё это время твёрдо стоит на ногах со своей недовольной миной. А разбивается всего лишь сердце ледяного мальчика из России. Всего-то. Юрий сжимает зубы, скрипя ими, и прячет лицо за длинной чёлкой, не желая показывать старшему парню и уж тем более этой японской свинюшке свои настоящие эмоции. Внутри всё болезненно скручивается и выть хочется, когда Виктор просто пожимает плечами и продолжает тренировку. А Юра просто продолжает твёрдо стоять с недовольной миной. Знаете, маскам свойственно трескаться. Ногам свойственно болеть. Слезам свойственно бежать по щекам, раздражая кожу. Глупым мальчикам свойственно влюбляться в известных и красивых мальчиков, которые старше лет на десять. Юрий хмыкает, хлопая дверью в раздевалку и доставая из сумки плеер с наушниками. Вот только Юрочка не глупый мальчик, а вся эта хуета почему-то с ним происходит. Вся жизнь с ним почему-то происходит, вообще-то. Виктор, такой сказочный, такой идеальный, такой правильный Виктор кажется ему самой идеальной ледяной статуей. К ней нельзя притрагиваться и подходить, потому что жар собственных щёк от детского смущения может навредить ей. Но в реальности Виктор, такой идеальный и не иррациональный, как он, только смеётся на его горящее краской лицо, трепля по пшеничным волосам. Он хочет эту статую себе. Юрий ощущает себя белым листом, на котором забыли нарисовать даже точку. Ему бы хватило её, чтобы сделать шаг вперёд. На деле же он продолжает стоять на месте, слушая музыку. Виктор как-то сказал ему, что он видит всё в чёрно-белых тонах, и всё вокруг обретает краски лишь тогда, когда рядом с ним появляется настоящий талант. Юрий полагает, что он сказал ему это не просто так. Обычно Никифоров говорил всё напрямую, но тут решил создать узкую тропинку из намёков. Юрию до выблеванных органов смешно. (нет) — Что ты здесь до сих пор делаешь? — удивлённо спрашивает Виктор, заходя в раздевалку и видя там до сих пор не ушедшего подростка. Он сидит в тренировочной одежде и коньках на деревянной лавочке, сгорбившись и не отвлекаясь от своего дела. К ледяным статуям нельзя подходить слишком близко. Он и не подойдёт. — Рисую, — хриплый шёпот в ответ. — О, покажешь, Юрио? — радостно и взволнованно интересуется Виктор и плюхается на место рядом с ним. Юрий поднимает голову и видит эти потрясающе-идеальные морщинки у голубых глаз, появляющиеся всякий раз, когда мужчина улыбался. Ему хочется их сфотографировать, распечатать и оклеить ими свою комнату. Он молчит. Он говорит: — Смотри, чёртов придурок. Виктор как-то сказал ему, что он видит всё в чёрно-белых тонах. Виктор намекнул ему. Юра намёк понял. Никто не посмеялся с их глупости. Если Виктор не видит всё в ярких тонах рядом с ним, то Плисецкий готов покрасить себя и всё вокруг. В покрасневших от мороза руках Никифоров держит альбомный лист, полностью окрашенный в голубой. С чёрной точкой посередине. — Я тоже стану ледяной статуей. В конце концов, холод не сможет растаять от холода. Я раскрашу себя в синий, Я сделаю все, чтобы заставить тебя остаться, Я только тогда вижу себя настоящего, Когда смотрю на тебя.