« I called shotgun infinity when I was twelve.»
Вино. Данный спиртной напиток можно пить из граненого стакана и даже невежественно – из горлышка бутылки, имея в закусь то, что только попадется под руку. Красное сочитается с большим количеством мясных острых блюд, для белого – сгодятся морепродукты. Искусство пить вино не такое уж и замысловатое, как может показаться на первый взгляд. Знайте нужную форму бокалов, сосуд, температуру подачи, выжидайте время, чтобы дать вину насытится. Однако, самое главное правило: пейте качественное вино в правильной компании, не спеша и растягивая удовольствие – в противном случае после сумбурного вечера останется чувство неудовлетворенности, незавершенности. Всегда-ли Чуя Накахара имел под рукой того, с кем можно хорошенько насладиться качественным классическим «Абрау-Дюрсо» или смаковать красным сухим «Каса Ди Рокко Кьянти»? « – Лучшие годы своей жизни я потратил на то, чтобы доставлять людям развлечения. И какова же была награда за все это? Одни лишь оскорбления и жизнь человека, за которым ведется непрерывная охота. Я не учу фокусам, я веду речь об образе жизни.» Мафиози никогда не разменивался на пустые слова, потому всегда являлся человеком дела, отгораживаясь от мира непробиваемым щитом равнодушия. Может, именно поэтому у молодого мужчины никогда не ладилось с представительницами противоположного пола? Признаться, Чуя всего лишь раз задумывался о тихой семейной жизни, о пышнотелой девице с небесно-голубыми глазами. Лепота! Дальнейшие раздумья перекрывались хотя бы тем фактом, что Чуя меняться не собирается. Он сам – это огромная часть мира преступности, коррупции, перестрелок и взрывных событий, которые азартно колышут душу и тело. Отними у него это – тот уже не будет тем, кем является на нынешний момент. Темное ядрышко в душе мафиози липкой жижей проникает в самые укромные уголки самосознания, уже не сделает его другим, и все, что приходится – это только лишь оставаться наедине со своей смутной печалью. – Погоди-ка, дружище! А вдруг Она скажет: Какой у тебя Маленький! Но форма прекрасная! Ты и сам по себе размерами не выделяешься. – Как погода, там, внизу? – У меня был кошмар. Мне приснилось, что я был тобой. Несколько раз ходил пешком под стол. Какой ужас! – находясь в Мафии, запомните одну простую вещь: никогда не пересекайтесь с забинтованным ворохом опилок. Особенно если имя ему Осаму Дазай. «Двойной Черный» слывет по округе самым устрашающим дуэтом в Йокогаме. Суицидальный обормот всегда был горазд покорчить из себя дурачка, хоть за подобной нелепой маской застыла мучительная гримаса. Губы сжимаются, словно он сию же минуту захочет выпустить на волю все слова собственной горечи, что застряли там, подобно кому кошачьей шерсти. Ан, отнюдь – исполнитель снова отшутился по поводу шоколадного пятнышка на платье крутящейся неподалеку прелестнице Элис. И в тот момент, когда Чуя готов понять его мотивы, ниточка безжалостно обрывается, словно паутина – такая же неприметная, та, которую не составит труда уничтожить, даже если ты всеми силами желаешь поспособствовать. Жизнь Дазая была одной из семи загадок Портовой Мафии. Так уж получилось, что они начали выпивать вместе. Два года назад, после завершения небольшого дела с преступной организацией «Призраки города» ее босс был повержен в собственном кресле. Пуля вошла в лоб, бесцеремонно вырвав душу обладателя бренного тела с корнями. Тогда пятый исполнитель имел наглость сунуть нос в подвал его поместья, где торжественно обнаружил «Penfolds Grange Hermitage» урожая 1951 года. Не то, чтобы кандидатура назойливого раздолбая была у Накахары в списке наиболее предпочтительных. С боссом Мори он мог пропустить пару стаканчиков только после удачно выполненного дела, старик Рюро Хироцу более склонен к употреблению виски или коньяка, старшая сестренка Озаки Кое предпочитала маленькие чаши с традиционным сакэ. Да и сам инициатор пару раз пожалел об этом, четырехаясь сквозь зубы от очередной новой глупости – их дебютным воссоединением была шляпа с васаби, после которой Осаму еще с три недели называл его «Горячий гном». Однако, собираясь смурными вечерами, когда пелена ночи захватывала так, что становилось не видать и кончика собственного носа, они впервые смогли побеседовать на отвлеченные темы, стараясь создать занавесу старой, непрерывной дружбы. Чуя пытался бежать из костлявых лап смерти, Дазай же непрерывно искал трухлявую старушку в длинном черном плаще. Неполноценный всегда стремился добиться ее компании, а та, даже будучи одной из всадников апокалипсиса, кокетливо вертела носом. – Почему? – Разве одного желания недостаточно?! – всполошливо удивлялся Дазай, выпрямив худую спину и зажав в руке хрустальный бокал с багряной жидкостью. – За успешное самоубийство, приятель! – он действительно не видел смысла в своем существовании. Однажды мафиози сказал, будто думал, если вступить в ряды Портовых псов, сможет найти дальнейшую зацепку, то самое звено, которое подтолкнет его к совершенно противоположной мысли. Очевидно, того он так и не нашел. Чуя пытался выведать малейшую причину. Однако... Накахара никогда не сможет понять, что может изменить такого человека как Он. К вечеру закат наливался спелой сливой. За окном виднелись тоненькие палки опавшей сакуры. Мужчина нехотя взял конверт, внимательно рассмотрел и надорвал.«Организация "Мимик" была уничтожена нашими солдатами в пятницу этой недели. Никого из оставшихся ее сотрудников на территории Японии замечено не было. Потери Портовой Мафии составляют около сотни служащих. Пятый член исполнительного комитета бесследно исчез.»
За незамысловатым отчетом последовали имена убитых во время последней, жутковатой перестрелки. Среди них имя одного подручного из самых низов – Ода Сакуноске. Дазай как-то говорил, что они частенько проводили время вместе. Именно об этом человеке тот мог говорить с неприкрытым восхищением, хоть сам Накахара никогда не слышал о его подвигах. Кто таков? Откуда взялся? Одасаку был одним из бесполезных, неспособных на убийство, а напарник это стойко отрицал, будто пытаясь его выгородить, оправдать, спасти. Тогда Чуе пришлось впервые лицезреть недюжинный запал в миндалевидно-карих зенках, до этого покрытых туманной пеленой безразличия. Неужели Это было Той особой связью? А что же колыхалось все эти годы между ними двумя? О, это был всего-лишь осколок бокала на дне вина. Говорить о прошлом – все равно, что пытаться рассказать сокровенный, восхитительный сон. Слова становятся пусты и бесполезны, как дырявая корзинка для грибов. – Неужели этот болван не оставил ни единой весточки...? – словно послужив ответом, звук за окном прогрохотал такой, будто с неба упало стадо крокодилов. Мужчина бросился к стоянке, улавливая себя на одной, единственной мысли. Это может быть только... – ДАЗАЙ. ЧЕРТОВ. УБЛЮДОК. – колесо от новенького «Porshe» печально катилось по троруару, остановившись у самых ног обладателя дорогущего спортивного автомобиля. Чуя прогремел басисто, перебудив половину Йокогамы. – Найду - задушу собственными руками! – казалось, отзвуком было лишь легкое хихиканье ворон. О, конечно! Он только окажет тому огромную услугу. Накахара никогда не поймет. И не захочет понимать.