Бессонная ночь в вихре полузабытых нот.

Полночь. Будильник, стоящий на полке рядом с кроватью, безостановочно тикая, действовал на нервы. Аму не спалось. Не то чтобы именно сейчас, в эту ночь, а вот уже последние две недели ей не удавалось нормально сомкнуть глаз. Не помогало даже снотворное, положенное заботливой рукой матери на тумбочку, а проку-то? Чтобы ей в сон погрузиться, нужно было выпить больше обыкновенной дозы, но если она действительно решится, то просто с утра не сможет подняться с кровати, а это грозит прогулом и жестким выговором. Ворочаясь с боку на бок, Аму с нервозностью комкала до противности душное одеяло, то отбрасывая, то снова укутываясь в него с головой, продолжая этот замкнутый круг сначала. А бессонница никуда не уходила, и девушка окончательно вышла из себя. Со злостью откинув теплую простынь, Аму встала с постели, подойдя к закрытому окну, из которого открывался вид на ночную тихую улицу, заросшую деревьями. Полная бледная луна лила печальный свет на всю аллею, освещая лучше тех же фонарей, которыми ее улочка была переполнена. Аму решительно потянулась к ручке на раме. Щелчок - окно распахнулось, позволяя ночному ветерку беспрепятственно влететь и потрепать спутанные розовые волосы. Закрыв от блаженства глаза, Аму упоенно вздохнула и поправила съехавшую бретельку розовой - в тон волосам - ночной сорочки. Хинамори присела на подоконник, подставив спину прохладе, и мимолетно взглянула на корзинку, где сейчас преспокойно спала Дайя и испытала легкий укол зависти. Вот почему она так не может? Подумала минуту - забралась на подоконник босыми ногами, согнув их в коленях. Взгляд ее был направлен на луну. Пожалуй, если бы она была волком, то непременно завыла от тоски. Она была человеком, но от этого ничуть не уменьшалось ее желание - завыть в голос, чтобы поведать серебряному диску, чуть скрытому темными облаками, обо всех накипевших ощущениях и эмоциях. Впрочем, позволить она этого себе не могла, исходя из той позиции, что в соседних комнатах мирно спят ее родители и младшая сестра, которым явно будет не по душе такое странное поведение старшеклассницы. Хинамори снова вернулась к невеселым мыслям, мучившим ее уже почти месяц: кардинальные перемены, причем, не лучшие перемены, с которыми ничего не оставалось делать, кроме как смириться. Старшая школа оказалась тяжелым испытанием, учитывая, что Аму пришлось расстаться со многими дорогими людьми. Новая школа находилась довольно далеко от той, которую Хинамори посещала. В младшей и средней школе ей повезло попасть к своим лучшим друзьям, но вот пришло время им расстаться, как одноклассникам, но не как защитникам. Они по прежнему оставались ими какое-то время. С Тадасе теперь виделись реже - он постоянно готовился к экзаменам. Хотя старался всеми силами выкроить время для кратких свиданий, походов кино или в кафе-мороженое. Он всегда виновато опускал глаза и с кроткой улыбкой извинялся, Аму только кивала, слушая его оправдания, с болью чувствуя, что их отношения медленно начинают трещать по швам, что ее пугало и сильно огорчало. Она все так же любила принца, даже любовь ее стала более совмещена с реальностью. Она больше не краснела отчаянно, стоило ему взглянуть ей в глаза. А когда его пальцы касались ее руки, она уже не спешила отдернуть ее смущенно и бормотать бессвязно под нос. Он перестал существовать в ее сознании идеальным принцем и даже королем, за все время она успела влюбиться не в идола, а именно в тихого, скромного Тадасе.И несмотря на его недостатки, он ей продолжал нравиться таким. Но самой шокирующей переменой стало другое: за небольшой срок почти у всех хранителей исчезли чары. У Нагихико, Римы и даже Тадасе. А вскоре Хинамори узнала, что Утау, Кукай тоже лишились своих чар. Это было настоящим грандиозным шоком - Аму боялась этому верить. Она ведь сама четыре года назад лишилась Ран, Микки и Су, до сих пор, кстати, переживая их уход. Она прекрасно знала, что чувствовали сейчас экс-защитники: растерянность, боль и...страх. Жгущий душу, отравляющий, словно токсин какой. И это чувство, когда не знаешь, что делать, когда осознаешь, что твои друзья, частички твоей души уходят безвозвратно. Хинамори искренне сочувствовала и испытывала горечь - маленькие чары были ее друзьями, а когда друзья уходят, становится грустно. Хранители оставались только у нее и у Яи. И Аму панически боялась, что настанет тот день, когда и Дайя оставит ее одну. Подумав об этом, Аму вздрогнула и обняла себя руками, пытаясь согреться от внезапно пробежавшему по коже холодку. Но этот холод ведь был не простым перепадом температур - он шел изнутри. Ее взгляд вновь метнулся к корзинке - маленькое яйцо, покрытое узором из желтых ромбиков, лежало на месте. Со вздохом школьница уже собиралась вернуться в кровать и попробовать снова погрузиться в объятия Морфея. Вот уже ее нога коснулась пола и вдруг - чуткие уши Хинамори различили в ночной тиши звук. Грустная мелодия скрипки. Плавные нежные ноты, заставляющие сердце забиться, как птице в клетке. Не может быть... Аму едва не грохнулась на пол, правда, локоть все же ушибла, но ей было в то мгновение не до физической боли. Глаза, широко раскрытые от удивления, обежали улицу, выискивая знакомый высокий утонченный и гордый силуэт с растрепанными синими волосами. Музыка была тиха и нежна настолько, что кто-нибудь другой вряд ли услыхал, но Аму услышала. Кожа покрывалась мурашками - звуки окутывали полусладким чувством в мышцах. Аму чувствовала, как она становится легкой и невесомой, как воспоминания волной накатывают на нее. Хинамори закрыла глаза, чтобы лучше представить себе тот день, когда впервые ей довелось услышать подобное гармоничное сочетание. Холодный вечер, парк, его сосредоточенное лицо, рука, державшая смычок, осторожно водила по струнам и звуки были воистину переполнены печальным волшебством. Аму резко вздохнула - сердце рвалось наружу, ему было тесно, слишком тесно в этой клетке из ребер. Она подбежала к балкону, распахнув, вырвалась на ночную прохладу в чем была и снова искала глазами его. Но Икуто нигде не было, вообще никого не было на этой пустой улице, да и быть не могло в такое позднее время. Но Аму была уверена - скрипач был близко. Почему же он не показывается? Хинамори всегда была влюблена в Тадасе, она была более чем уверена в этом и еще никогда не сомневалась в своем выборе. Ей было хорошо с ним, спокойно, уютно. Но был тот, из-за кого ее решимость испарялась. Она не знала, что чувствует к этому нахальному, таинственному юноше, чей сапфировый взгляд не раз заставлял ее смущаться, но...Иногда, совсем редко, на миг, ей казалось, что ей нравился Тцукиеми гораздо больше, чем Хотори. И стоило ей подумать об этом, как она тут же старалась выкинуть эти мысли из головы такими убеждениями как "да как я могу любить этого извращенца! Я люблю только Тадасе!". Правда, в последнее время ее эти мысли оставили - Икуто уехал, нечасто напоминая о себе. И постепенно он перестал тревожить мысли Аму, чему она была рада с одной стороны, но с другой...ей его не хватало, хотя она сама в этом бы никогда не призналась. Ведь, когда друзья уходят, всегда грустно...Но другом ли он был? Хинамори опустила глаза на свои руки, пытаясь сдержать нахлынувшие неожиданно слезы. Пожалуйста, я хочу увидеть тебя... А музыка постепенно стихала, вновь оставляя Аму в одиночестве. Тцукиеми медленно складывал скрипку в свой футляр. Его мысли были в полной растерянности - он не знал, для чего пришел сюда, для чего вдруг заиграл прямо перед ее домом, спрятавшись под одним из зеленевших деревьев. У нее ведь все хорошо - она счастлива. Имеет ли он право тревожить это счастье своим визитом? Она его не видела, но зато ему было все прекрасно видно. Как ни странно, но несмотря на четыре прошедших года, она не так сильно изменилась. Она осталась такой же маленькой девчонкой с тех пор, как он оставил ее. Икуто, закинув футляр на спину, вздохнул и размеренным шагом пошел прочь, не оглядываясь, потому что если бы он обернулся, то вряд ли смог оставить ее еще раз. Он знал, что она плачет, до его ушей ветром доносились жалобные всхлипы, но он знал, что если пойдет к ней, то она будет страдать еще больше, будет винить себя в симпатии к нему. Было тяжело, он корил себя за то, что вообще ноги принесли его именно сюда, за то жгучее желание - увидеть эту девчонку снова. Увидел, стало только хуже. Икуто вцепился ногтями до крови в ладони, чеканя шаг. Не смотреть, не смотреть. Скоро она забудет об этом и будет счастлива, юный король развеет ее тоску, а он... А что он? Он будет продолжать оберегать ее, пусть даже издали. И синеволосый юноша,с футляром за спиной, вскоре скрылся из виду.