ничего лишнего для вкусного вечера

Наоки Ямамото 23 года, он работает барменом в небольшом баре на Шибуи, где с 12 ночи и до 5 утра происходят самые интересные в его жизни встречи. Он красив, обаятелен и непростительно хорош в постели. Поэтому после каждой смены с 5 утра он готов продемонстрировать свои умения любому желающему.. за вызывающе неприличную сумму, конечно. И всегда находятся эти самые желающие с подобными суммами, позволяя Наоки тратить деньги направо и налево на дорогие машины и брендовые шмотки. Ему нравится популярность, вожделение богатых мужчин и то щемящее чувство внизу живота, когда он видит на себе столь порочные, бесстыжие взгляды, готовые проникнуть под одежду и оставить следы на коже не касаясь, глубокие и горячие, как песок на Окинаве в самый сезон. Нао кажется, что он выиграл лотерейный билет, ведь где еще в Токио он может получать двести тысяч ен в ночь за удовольствие, которое дарит даже не он, а ему. Все эти напыщенные мужчины так стараются ублажить его, словно не сами только что буквально купили свои несколько оргазмов по завышенной цене, и потом, долго куря прямо в постели лав отеля, поглядывая на Наоки, словно ожидая одобрения и хорошей оценки, как в школьные годы -С тобой было шикарно.., - хрипловатым прокуренным голосом проговаривает Наоки заученную за 3 года фразу, и даже не краснеет, не спросив и имени его партнера, стряхивая пепел в кружку с недопитым кофе, забирая деньги и нарочито медленно педантично одевая на себя расшвырянную по апартаментам одежду. Ямамомто смешивает алкоголь, угощая случайных посетителей сладкими коктейлями всего по 1500 йен и ожидая сегодняшней ночи. Однотипной, но от этого не менее манящей, поправляя собранные отросшие по бокам волосы и тенясь к новой бутылке рома для ананасовой пинаколады -Что за сладкая дрянь, - слышит он немного ворчливый, но приятный голос, столь же прокуренный как и у него и немного небрежный, с такой легкой долей провокации, что Наоки невольно поднимает глаза, и чувствует как его сердце пропускает удары на раз, два, три. Парень одет в легкую кожаную куртку и майку с глубоким вырезом. Такую, что Наоки хочется вылезти через барную стойку и впиться губами в соблазнительную ложбинку между ключицами, которая так откровенно дразнит его в этот момент. Наоки выдыхает, наливая в широкий стакан бурбон, двойную порцию, протягивая ее незнакомцу, не разбавляя и даже не удивляется, когда парень проглатывает крепкий жгучий напиток залпом, пододвигая пустой стакан обратно, явно требуя добавки. У него выжженные светлые волосы, такого пошлого белого цвета, с чуть темными корнями, подводка под нижним веком и несколько сережек в правом ухе, левый Наоки разглядеть не может из за длинной пряди нависшей на пол лица. Повисает пауза, такая жадно тягучая и горьковатая, словно сожженная сахарная вата и Наоки не выдерживает, произнося первый: -Ты похож на сутенера, - проговаривает тот, рассматривая кулон в виде стилизованного ошейника на шее и невольно прикусывает губу, считая что сегодня стоит напиться. Вхлам. И возможно даже уснуть в своей квартире. -В таком случае ты единственный, кого бы я взял к себе на работу, - усмехается парень, выпивая уже второй стакан бурбона, и Наоки кажется, он может возбудиться только от одного звенящего звука, что бьет по вискам, с которым парень ставит пустой стакан на гладкую поверхность барной стойки, - меня зовут Харуки, я жду тебя у входа.. и да, не собираюсь платить за секс. Хару разворачивается, потягиваясь словно нарочито вульгарно, истощая в каждом движение такую притягательную порочность, что Наоки думает закрыть бар на два часа раньше, и плевать на неустойку, оно того стоит и уже через 15 минут вывеска «открыто» выключается под колпаком входа в бар. На улице ливень, безумный, дикий. Хару ловит капли дождя прямо языком, облизываясь и Наоки успевает заметить металлический пирсинг в языке парня прежде чем окончательно сойти с ума. Наоки живет недалеко, всего в нескольких кварталах от работы, но сейчас ему кажется что они идут вечность, а в штанах уже зудит, хотя Хару ни разу к нему не прикоснулся, никак, только тяжелый, развязный и похотливый взгляд по спине дает понять Наоки что тот все еще следует за ним. Но тут, словно рассуждения Наоки имеют свойства материализоваться, ощущает, как крепкие руки смыкаются у него на запястье и холодная стена какой-то тихой подворотни касается его лопаток под одеждой, словно кусаясь и задираясь, заставляя почувствовать до маниакальности дрожь по всему телу. Хару молчит, лишь усмехается и расстегивает брюки, спуская их до колен и надавливая на плечи Наоки, заставляя того сесть на колени, опуская ноги прямо в мокрый асфальт, пачкая дизайнерские джинсы и ощущая дрожь от холодной одежды по коже. Парень понимает без слов, лишние звуки тут не к чему и, словно одержимый, он дергает зубами резинку трусов вниз, тут же вбирая в себя член, так нарочито распутно и до безумия сладко, словно внутри него поселилось стадо чертят, необузданных и совершенно бесстыжих. Он обводит языком головку, смыкая губы и чувствуя легкий мускусный привкус смазки, тут же заглатывая до основания, поперхнувшись несколько раз от размера, от чего по глухому переулку раздается легкий смешок Хару, а потом более громкий дикий стон, от которого у Наоки холодеет под кожей. Харуки сжимает руки на волосах парня, начиная надавливать на затылок в такт, выбирая нужный ритм и Наоки готов стонать в голос с членом во рту, понимая с какой то похотливой дикостью как ему осточертело получать все удовольствие лишь самому. Хару хочет удовольствия, себе, хочет секса, выебать его в рот, жестко и без прелюдий, так что у Наоки он наверное будет болеть все утро, а обветренные губы зудиться еще несколько дней.. Но ему это нравится. Нравится, черт возьми! И под влажные звуки и аккомпанементы стонов парень делает усилие, чтобы не кончить прямо в штаны в тот же момент, как вязкая горьковатая сперма изливается ему в глотку, заставляя проглотить все и закашляться. Хару тяжело дышит, стирая рукавом куртки пот со своего лба, а потом и снимая ее вовсе, откидывая в лужу, поднимая Наоки с колен и толкая его к стене, разворачивая лицом к холодной шершавой поверхности, расставляя тому ноги и прижимаясь сзади, так, чтобы парень почувствовал горячее, сбивчивое и такое растраханное дыхание Хару на своей шеи, прямо по позвонкам. А потом не менее горячий язык начинает ласкать кожу, и руки уже стягивают одежду. Все. Оставляя Наоки обнаженным в этом чертовом переулке, рехнувшегося, и готового кончить от одного только прикосновений. Он буквально видит затылком Хару, его жадный взгляд, безумные глаза и сумасшедшее желание, что бродит по телу, и Наоки кажется, что он заводится от этого так же дико и нелепо, как и подросток, листающий в ванной тайком родительские порножурналы. Поцелуи спускаются ниже, словно ядовитой змеей по позвоночнику и Наоки уже стонет в голос, выдыхая где-то между «трахни меня» и «трахни меня уже немедленно твою ж мать!!» Хару опять усмехается, только уже немного напряженно и до жути возбужденно. Он подается вперед, подставляя вновь набухший член к кольцу мышц и входит в одно движение, без лишней подготовки. Глубокое, терпкое и протяжное, начиная движение без остановки, заставляя Наоки прогнуться во всем теле, так безрассудно, так откровенно, ощущая как боль пронизывает тело по позвоночнику, такое мазохистское ощущение, от чего глаза увлажняются, но уже через толчок распахиваются шире, заставляя податься навстречу, насадиться глубже. Они двигаются быстро и совершенно неритмично. Темп такой бешеный и сильный, что член Хару несколько раз попросту выскальзывает, заставляя Наоки протяжно стонать, пытаясь просить засадить ему опять немедленно, а потом стоны, громкие, пошлые, долгие и еще много неприлично глубоких толчков.. Наоки плевать что они по сути в общественном месте, ему кажется что Хару вообще не думает о таком, а потом парень разворачивает его, заставляя обвить себя ногами и вжимает в шершавую стену, отчего парень и вовсе забывает способность рассуждать. Губы Хару немного горячат, как и его сперма, но они такие вкусные, что Наоки искусывает их к черту, ощущая улыбку парня и его острый язык во рту, шарик пирсинга, которого скользит по небу, заставляя дрожать еще больше и двигать бедрами быстрее, стукаясь головой о чертову стену. Наоки кажется, что на спине останутся следы от шершавой поверхности так, словно он подрался со стаей кошек, но на каждый разодранный миллиметр кожи приходится невиданное наслаждение и Наоки плюет на все к чертовой матери, выкрикивая вслух что-то порнографичное, громкое и настолько вульгарное, что кажется даже окна в соседнем здании желают заткнуть свои уши. Когда Хару разжимает пальцы и отпускает своим восхитительным ртом его губы, Наоки кажется что следы рук и губ можно разглядеть на коже. Парень взвинчен, возбужден и саднящее ощущение от неподготовленности только усиливает общий трепет, и когда Хару наконец стискивает в руках его член, тот готов заплакать в благодарности, выдыхая хриплые нечеловеческие стоны, рыча и царапаясь, искусывая Наоки, всего, зубами до крови по плечу, тут же слизывая металлический привкус губами, от которого тошнит и хочется еще. Наоки кончает первым, пачкая в сперме руку парня, а потом, через несколько движений Хару догоняет его, изливаясь прямо внутрь, от чего тот ощущает контрастно теплую сперму, стекающую по его замершему от дождя бедру. Тело Наоки покрыто мурашками, он дрожит и молчит, ощущая босыми ногами воду от дождя и Хару слизывает капли языком с висков парня, согревая горячим дыханием, даже и не думая отстраняться или сказать что-то. Только тяжелое дыхание, грубое и слишком сексуальное и частые удары сердца прямо в сдавленной грудной клетке. -И как же меня угораздило вот так влипнуть.. - тихо проговаривает Наоки, думая поймет ли его невнятно дикое бормотание Хару, но тот уже знает, что на самом деле эти слова значат что-то навроде «я не представляю как такое произошло, но я хочу еще». Хару усмехается, ощущая как губы Наоки замирают на его сладковатой мускатной коже, ожидая ответа и хрипло произносит, облизнув искусанные губы и прижимая Наоки к стене, даже не предлагая продолжить, а просто констатируя этот факт, понимая что они застрянут здесь как минимум до рассвета -Ну, никогда не знаешь, где тебе повезет..