Революция

Снова эта мерзкая… баланда, по-другому не назвать. «Поместье, да… поместье было, да… щит на двери, с рисунком, с красным. Ковры везде, картины… Бетани бы понравилось, да…», - бормотала, сидящая во главе стола, мать. Она все чаще уходила в свой мир, где всё и вся были только ради Бет. В этом мире вся их большая, дружная семья уже, практически, сидела на чемоданах, в ожидании переезда в большое красивое поместье. В этом мире у Бет были десятки красивых платьев и она кружилась по комнате, светилась от счастья, улыбалась. Была живой. Лиандра угасала, отступала, уходила в себя. Как можно дальше от огромной лужи крови, в которой она стояла на коленях, моля Создателя о милости, как можно дальше от растерзанного куска мяса в котором она никогда-никогда не признает свою дочь. Нет. Это была не её Бетани. Её Бетани такая молодая, такая красивая – прекрасная жемчужина на венце Андрасте. Её Бетани умная и одаренная, маленький светлый магический огонек. Не куски плоти, не щепки костей, не вся эта отвратительная… жижа. Нет-нет. За год Василиса научилась не слышать жалобного бормотания матери. Она сидела на другом краю стола, лениво ковыряясь в тарелке с серой бурдой и постукивая флешкой по столу. Долги надо отдавать. Год назад она пообещала кое-кому передать эту флешку лично в руки некой Меретари-эльфийке. Только из-за этого обещания она, Карвер и мать все еще живы. Именно по этому, черт возьми, мать сейчас бубнит что-то о своем огонечке, а не горит в яме, вместе с остальными трупами на другом краю моря! Именно поэтому, черт возьми, Карвер может целыми днями конючить о желании стать частью большего, а не быть частью огромной кучи гнарлочьего навоза! Именно поэтому, черт возьми, она сама имеет удовольствие каждый вечер наслаждаться такими вот тихими семейными ужинами, в компании безумной мамаши, наслаждаться жизнью в этом занюханном тараканнике, радоваться любой подвернувшейся работенке, каждому медному грошику. Радоваться возможности продолжать жить. Каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Каждую секунду. Год назад Бетани преподала ей самый важный урок в ее жизни. Что следующей секунды может просто не быть. О прошлом вспоминать глупо, на будущее надеяться нет смысла. Живи тем, что есть сейчас. Живи и радуйся. Но сперва – долг надо отдать. Весь год она искала эту эльфийскую бабу, но ничего не добилась. Тогда надо начинать с малого. Найти того, кто может знать что-то об ушастых. Мать, все так же тихо бормоча, выползла из-за стола и ушла к себе в комнату. …С работой тоже проблемы. Когда она была с контрабандистами, было, конечно, трудно, но дома была еда да и счета оплачивались более-менее регулярно, плюс хорошие связи с плохими торговцами не раз выручали ее и буквально вытаскивали из лап храмовников. А потом год («в услужении,» - как сказала бы мама) кончился, и работы не стало. Таких, как она, мажьих выродков, на нормальную работу, конечно, никто не возьмет - храмовники выловят на первой же проверке, а хозяину потом будут задавать много очень острых вопросов – ну кому это надо. Пойти в стражу – подставить Авелин. Она и так не рада тому, что ее спасло сомнительное знакомство с отступницей. Можно, конечно, в наемники податься, Клинки заметили ее, как только она объявилась в городе, да и в течении года, от разных банд поступали предложения о «сотрудничестве», но тогда Василиса считала ниже своего достоинства быть волшебной нянечкой у зарвавшейся шпаны. Опять же, не хотелось становиться головной болью Ав. Василиса посмотрела на флешку. С другой стороны – наемники это прибыль и, опять же, связи. И ушастые – в бандах всегда есть пара этих хитрожопых тварей. Сволочи эльфы, конечно, те еще, но они наверняка знают, где остановились их дикие родичи. А там как-нибудь можно будет выйти на Меретари. Да и Карв обрадуется – он был всегда против контрабандистов, считая их жалкими переулочными скволыгами. С матерью можно будет меньше встречаться, а если Гамлен начнет кривляться – поставить его на место не составит труда, пригласив в гости пару-тройку новых «коллег». Хммм… ну нянечкой, значит нянечкой… Размышления ее прервал звонок телефона. «Леди Гвинивер, к сожалению, ящик с вашими книгами, направляющийся из Орлеи в Ферелден был задержан на таможне в порту Киркволла(Вольная Марка). Приносим извинения за доставленные неудобства. Служба перевозок «Брейкер и сын».» Василиса ухмыльнулась. Служба перевозок «Брейкер и сын» знакома каждому, кто несет в себе проклятие магии. Похоже, у нее появились новые проблемы. Ну, в порт так в порт. Порт Киркволла был самым паршивым местом города. Василиса предпочла бы прогулку в Клоаке блужданию среди этих ящиков, бочек, сетей, прилавков, полок, людей, людей, людей. Здесь было жарко, воняло гнилыми водорослями и потом, здесь была вечная суета и постоянно среди гула толпы кто-то орал. Каждый раз, когда приходилось оказываться в порту, она подавляла в себе желание выпустить наружу копящуюся в ней силу и злобу и отшвырнуть от себя всех этих людей. Но это было очень хорошее место. Это было прекрасное место. Тут были толпы людей, среди них найти мага невозможно. Тут было жарко и храмовники, стоявшие тут на посту, думали не о своем долге, а о холодном пиве. И самое главное, тут работал Хромой Джейми – опытный и понимающий начальник портового склада. Он был молчалив, не любопытен, никогда не отказывался от денег, никогда не спрашивал подробностей. Ему всегда хватало простейших инструкций, вроде: «Позволяй пройти на склад всем людям, которые покажут тебе сообщение от «Брейкер и сын», они ничего не возьмут» и ежемесячных выплат. Когда Василиса показала ему сообщение, Джейми никак не прореагировал. Его взгляд стал пуст и лишен какой-либо мысли, эмоции или намека. Василиса просто исчезла из его реальности. Сообщения от «Брейкер и сын» всегда вызывали у старичка короткие провалы в памяти. Василиса скользнула в проход и прошла на склад. Помещение было огромным, полностью забитым ящиками и бочками всех видов и расцветок и новички по началу могли блуждать тут часами. Но тут все на самом деле проще, чем кажется. У «Брейкера» есть зарезервированное место хранения. Второй этаж пятая платформа от лестницы, с левого края. Подойдя к ящикам, она повела по ним рукой, выискивая послание. Так и есть - клочок бумаги застрял между досок. «Рыцарь сообщает, что в ближайшее время по всему городу будет волна проверок, полная смена патрулей, обыск домов. Рыцарь рекомендует исчезнуть из города на 2-4 недели. Удачи, братья и сестры!». Василиса спокойно и тихо вышла из склада. Капюшон на глаза, уверенная походка – и через полчаса она дома. Ну то есть сперва дома, а потом… Надо будет куда-то прятаться. Да когда же это кончится?! Когда ей не нужно будет бежать!? Когда она сможет просто жить, а не выживать?! Твари не заставили себя ждать. Василиса почувствовала, как материальный мир плавится, тает, как из него вырывается Тень, прямо в ее сознание. Цвета поблекли, шум порта размылся до монотонного протяжного воя, прорезаемого шепотом. «Сейчас…», - шептала земля Тени – ненастоящая. Грязь улиц, присыпавшая пол дома и булыжная мостовая порта, с мозаикой из затвердевшего, порубленного на куски, моря. «Сейчас…», - шептал остров с городом, сверкающим, ярким, прекрасным, как мечта. Городом, в котором она будет свободна… Нет, которым она будет править! Никого не боясь! Ни от кого не прячась! Вершить судьбы чужих людей так, как все это время они вершили ее судьбу – не вникая, не понимая, зная только свою правду, используя только свои мерки! «Сейчас…», - шептала Она. Самая прекрасная, любимая, понимающая, принимающая и добрая. Полустертая, парящая в фиалковой дымке. Сияющая, в мягких бликах Тени. Смотрящая на нее, через бескрайнюю тьму космоса, глазами-звездами. Лучащимися и манящими теплом, заботой и любовью. «Сейчас…», - шептало создание из чистого огня. Огня, в котором пылали церковные выродки и тупоголовые злые крестьяне. Огня, в котором сгорал в страшных мучениях, огр, убивший Бет. Огня, в котором горела, не переставая причитать, ее сумасшедшая мать, вместе с Карвером – этим тупоголовым, занудным неудачником; вместе с Элегантой и Лирен – двумя суками, играющими в «театр милосердия» на улицах города, полного нищих, несчастных людей, которым нужна помощь, а не представление! Хотя и их уже не спасти – это тупое, обреченное стадо! Гореть должен весь город! «Сейчас…», - шепот отражался от самого воздуха и проходил через нее снова и снова. Усиливался – из тумана появлялись новые и новые силуэты, кружились в странном танце, то испаряясь, то снова возникая из неоткуда. И глаза уже не нужны, чтобы видеть. По правде говоря, сквозь закрытые глаза даже видится лучше. Небо и земля, менялись местами. Вот уже по туману плывет корабль, башни из стульев стекают в потолок, из которого торчат оплавившиеся свечи, демоны – зверье и приведения все кружат и кружат рядом с ней и двое из них, совсем рядом. Они все сделают правильно, они изменят этот мир, только надо разрешить действовать, разрешить творить, назначить сроки… Так когда им можно приступать? «Сей…», - прошептала она, как вдруг белая вспышка ослепила ее, боль выжигала тело изнутри, как будто по венам растеклась кислота. Дыхание перехватило – открытые глаза с ужасом смотрели, как умирает чарующий новый мир. Башни рухнули, корабль потонул, город объяло пламя! Мир словно начал разлагаться – мозаика раскололась, вода разлилась, доски и грязь унесло ветром, вой и шёпот стихли на мгновенье, чтобы затем разразиться многоголосицей и какофонией звуков, а они – они просто исчезли! Самые любимые, самые преданные, оставили ее и бежали оставив ее наедине с хаосом внезапно возникшей реальности! «В реальности, где тебе крышка, если хоть кто-нибудь заметит, что…», - попыталась взять себя в руки Василиса. «Она отступник!» - мужской голос. Гром среди ясного неба. Толпа растекается в стороны. Они бегут, как от Смерти. На нее падает свет прожекторов. И вот она уже в окружении храмовников. Время остановилось. Дальше все происходило рвано, как будто чья-то наглая рука вырвала лишние кадры фильма: …И больно так, будто по венам пустили раскаленный свинец – «Тишина» от трех храмовников одновременно плюс два выстрела. Она медленно оседает, глядя, как мир постепенно погружается в темноту. …И сквозь тьму слышны звуки боя, крики и выстрелы. Что это? Кто-то пришел ей на помощь? Хммм… маловероятно. Скорее всего, она, сама того не понимая, уже мутировала в чудовище и сейчас, пока ее сознание заперто в непроглядной тьме, ее изуродованное тело разрывает на части всех тех, кого она раньше боялась и избегала. Странно – она себе представляла это совсем по-другому. Отец рассказывал, что можно будет хотя бы наблюдать за тем, что творит твое тело. Хотя какая разница? И почему ей так безразлично то, что происходит там, за пределами её сознания? …Плечу больно. Перед глазами все еще темно, тело онемело – чувствовался лишь тот кусочек, в который больно вцепились холодные длинные пальцы. …Почувствовала свое дыхание. Как же приятно снова дышать! Темнота расступается, но все еще плохо видно. Мир качается… Или это ее куда-то несут? Комья грязи на потолке – так странно. Шум воды. Запах камня и пота. Чей-то плач. Куда ее несут? Во всяком случае, это точно не Казематы. И снова темнота. Комья грязи наползали друг на друга, вырастая в гигантскую спираль, обрамляли остров. С неба завитками спускались следы от пуль, точно хрустальные гирлянды, переливаясь на мягком свету Тени, отражая каждым зеркальным завитком единственный остров с городом. Посреди острова в световых пятнах прожекторов сидела Бет. На ней было новое платье. Красивое, в цвет ее глаз. Она смотрела на сестру и тепло улыбалась. Василиса стояла в нерешительности. «На самом деле все очень плохо,» - подумала она : «Демонов не видать. Выхода тоже. Я слишком спокойна. Я умираю». Она подошла к сестре и тронула ту за плечо. Бетани не пошевельнулась. Статуя. «Все для вашего удобства,» - усмехнулась Василиса: «хотела увидеть сестренку – валяй, обсмотрись, хоть до дыр загляди». Василиса обошла крошечный остров еще раз, вернулась к сестре, села возле нее и стала рассеянно пропускать песок через пальца. Мимо тихо проплыл остров с частью Казематов. Бетани обняла ее холодными восковыми руками. Это был такой привычный, естественный жест, что Василиса даже не посмотрела в ее сторону. «Останься» - прошептала на ухо сестра. Василиса улыбнулась. А почему нет? Она мертва, она с сестрой и времени у них – целая вечность.