Ночь на корабле

Белые волосы Дейенерис напоминают снег в морозный день, рассыпчатый и мягкий, серебрящийся на солнце. Но когда Джон пропускает их сквозь пальцы, оказывается, что на ощупь они гораздо приятнее, и не имеют ничего общего с холодом. От кожи Дени исходит жар, его можно почувствовать, едва касаясь, — пылающая кровь, огонь по венам. Так близко, что, кажется, сам воздух плавится вокруг них. И всё её тепло идёт к нему через губы, пока он пробует их на вкус, изучая её страстную натуру, до сих пор совершенно ему неведомую. Увидев Дейенерис в день их первой встречи, Джон ни на секунду не подумал, что захочет её однажды. Эту неприступную королеву с высокомерным взглядом и властным голосом. Окружённую восточными дикими воинами, с величественными и свирепыми драконами у её ног, словно пришедшую из другого мира. Она казалась слишком чужой, и всё вокруг неё было таким же чужим. Но Дейенерис Таргариен вторглась в этот мир, обойдя все преграды и заявив на него права. Джон может сказать себе, что держался стойко, нигде не дав слабину, как стоило держаться истинному правителю и защитнику своего народа. Он принудил её считаться с ним и уважать как равного себе. Признал её собственные силу и влияние, не удостоив и каплей раболепства. Не скрывал, что данная им присяга — вынужденная, потому что жизнь людей важнее. Но где-то всё же просчитался, потому что сейчас они становятся близки, и он не останавливает это. Дени отстраняется от его лица, разгорячённая и завлекающая, отбрасывает спутанные волосы за спину и принимается за свои застёжки, не отводя при этом взгляда. В полумраке фиалковые глаза чернеют, и Джону кажется, что он видит в них отражение лунного света, поселившееся там навсегда. Тяжёлая плотная ткань медленно сползает с тела королевы, оголяя его постепенно: сначала плечи, потом грудь, живот — всё совершенное в своей чистоте, без единой отметины или родинки. Дени не торопится, позволяя рассмотреть себя, полюбоваться — ей несомненно это нравится. Джон ловит себя на мысли, что слишком давно не был с женщиной, а уж о королеве ему, вчерашнему бастарду и вороне, не приходилось и мечтать. Но вот она — открытая перед ним, ждущая, готовая делиться живой теплотой, своей красотой и телом. И когда Дейенерис сама, не дожидаясь его действий, снова прижимается, целуя жадно, почти агрессивно, Джону становится всё равно. Пусть это произойдёт на пути к Северу, на корабле, который везёт их туда, навстречу войне. Пусть на одну ночь всё это станет забыто. Пусть он позволит себе насладиться ею, потому что жизнь — скоротечна. Отвечая на поцелуй Дени, одновременно, почти судорожно избавляя от одежды себя, он ощущает, что именно в этот миг наконец оживает. Впервые с тех пор, как мир мёртвых отпустил его назад, но оставил себе часть души. Джон возвращает её, делая то, что он хочет. Когда ещё жить, если не сейчас? Дени постепенно увлекает его всё дальше, прочь от реальности и любой посторонней мысли. Каюта превращается в их отдельную вселенную, где есть только двое. Дейенерис внезапно уворачивается от целующих ее губ, но лишь для того, чтобы спуститься своими на его шею, так обжигающе-щекотно, что шумный вздох помимо воли рвётся из груди. Она явно прекрасно понимает его состояние; Джон уверен, что слышит тихий смешок, и тогда она обжигает его кожу уже языком. Это чистое пламя, и гореть в нём — приятно. Джон не выдерживает этого напряжения. Обхватив её стан, он вынуждает Дени опуститься спиной на кровать — слишком порывисто и грубо, недостаточно обходительно для королевы. Но никого из них это не волнует: сейчас здесь нет монархов и подданных, есть лишь двое людей, очень жаждущих друг друга. Джон нависает над ней, скользит носом по щеке, отыскивая губами мочку уха и чувствуя, как снова твердеют соски девушки от соприкосновения с его телом. Хочется укусить тонкую нежную кожу, что он и делает, играючи, но ощутимо. То же самое проделывает с шеей, а потом — и с кожей около ключицы — особенно болезненное место, но для Дени эта боль сладка, он знает. Если дракон способен опалить, то волк атакует по-своему. И эти их сущности, как оказалось, удивительно хорошо понимают друг друга. Дейенерис запрокидывает голову, выгибая изящную шею, на которой уже красуется свежая отметка, сминает пальцами простыни, пока он ласкает её. Джон чувствует, как что-то в нём накаляется до предела, а Дени становится всё более нетерпеливой, почти метаясь под ним, и он готов упиваться её несдержанностью. Но не станет, потому что слишком хочет дать ей то, в чём она нуждается. Сжимая бедро Дейенерис, Джон склоняется над её лицом. Почему-то хочется сохранить этот момент в памяти, не дать ему ускользнуть. Старк не хочет думать, доведётся ли ему потом увидеть это ещё раз: её подрагивающие ресницы, томный взгляд за пеленой вожделения, приоткрытые ярко-красные губы, с едва слышным свистом втягивающие воздух. Многих ли королева считала достойными такого зрелища? — Сделай это... Ты мне нужен сейчас, — произносит Дейенерис сбивчивым шёпотом, обвивая руками шею своего любовника, настойчиво притягивая как можно ближе, поглощая своим неуемным пламенем, в котором он наконец растворяется без остатка. Они идеально подстраиваются друг под друга, двигаясь вместе плавно, словно качаясь на волнах. Джону хочется смотреть ей в глаза, улавливая в них тот чудный лиловый оттенок под отблесками огня свечи, и не терять эту связь до самого конца. Дени принадлежит ему, пока их взгляды не разойдутся. Пока она согласна принадлежать. Слишком многое зависит от неё, и лишь в самый сокровенный момент зависима она сама. Освобождённая как и от одежд, так и от титулов — просто женщина, которой тоже необходимо любить и чувствовать. Джон только сейчас узнаёт её такой и, возможно, хотел бы знать подольше. Не выйдет ничего хорошего, если он поддастся своему наваждению, но плевать, об этом можно подумать позже. Не теперь, когда ночь ещё не закончена. И он любит её столько, насколько хватает сил, пока совершенно вымотанные, взмокшие и расслабленные они не распластываются на разных сторонах постели. Джон слушает её дыхание, слишком быстрое, не до конца восстановившееся. Свеча к тому времени догорает, погружая их каюту в темноту. Желание сказать что-нибудь приходит к Джону так же скоро, как и исчезает. Нужные слова не приходят на ум, да и нужны ли они вообще — ему, ей? Разговорам не место в этой особенной ночи. А с какими мыслями он встретит новый день, Джону остаётся лишь гадать. Но единственное, чего он желает сейчас — погрузиться в спокойный, благотворный сон, что защитит его до рассвета от всех мрачных дум. Уже засыпая, Старк чувствует, как Дейенерис находит его руку своей, переплетая их пальцы. И было ли то невольное движение сквозь сон, или же её намерение оставаться ближе к нему, он так и не узнает. Как не знает ещё и того, что далеко на Севере, за много лиг и снегов отсюда, падает первый кусок Стены.