Там-под-горой

Элар посмотрел на пламя костра, горевшее ровно и умиротворяюще, с облегчением закрыл отяжелевшие веки и попытался заснуть. Рядом завозилась Элона, пихаясь острым локтем в бок, по привычке устраиваясь на его плече. Элар погладил кудрявую головку, спустился рукой ниже, на лопатки, выпирающие даже через плотные, плохо выделанные шкуры. Его сестренка совсем исхудала. Впрочем, как и все они, те, кто уцелел при осаде замка Каэр-Таг. Те, кому удалось бежать и спрятаться в Сноудонских пещерах, что казались единственным спасением. Но когда в горах случился обвал, тайное убежище обернулось смертельной ловушкой. Люди оказались заперты здесь без еды, без воды, без надежды на помощь. Проклятая война, проклятые гэлы! Элар стиснул зубы, от голода и общей изнуренности злость уже не вспыхивала в нем с прежней силой. Едва тлела, проигрывая сосущей боли пустого желудка, но все еще держала в сознании, заставляя бороться. Вставать раз за разом, обшаривать доступные тоннели в поисках выхода, покрикивать на людей, прекращая вялые свары, тормошить тех, кто отчаялся и безвольно сидел у потухших костров, успокаивать плачущих женщин и детей. Хотя больше всего хотелось лечь навзничь, прижаться щекой к шершавому камню, впустить его холод в себя и не шевелиться, пока не застынет кровь в жилах. В конце концов, ему только восемнадцать, на его глазах был убит отец и двое старших братьев, а родной дом разграблен и сожжен. Но Элар не имел права на слабость, он был последним из рода и он должен был спасти свой клан. Уберечь и сохранить своих людей. Он все-таки заснул, погружаясь в тот навязчивый сон, что мучил его с первой ночи в этом подземелье. Сначала по краю сознания привычно прошелся едва слышный шелест, в который он помимо воли старательно вслушивался, мучительно пытаясь разобрать слова. Шепот нарастал, превращаясь в совсем неразборчивый гул, а потом под веками вспыхнуло пронзительно-льдистое солнце и появились очертания темных фигур. Они меняли очертания, не давая себя разглядеть, и непрестанно двигались, словно звали куда-то. Элар щурился до рези в глазах, ему казалось, что вот-вот – и он увидит, поймет, но фигуры рассыпались на световые пятна, превратившись в рой светлячков. Маленькие огоньки закружили, наращивая темп, сливаясь в сверкающие спирали, завораживая своей игрой, и вдруг ударили прямо в лицо. Элар дернулся и распахнул глаза, проморгался, разгоняя цветные круги и мельтешащих мушек. Но одна так и не исчезла, назойливо зависнув перед носом, запульсировала, увеличиваясь, пока не стала похожа на маленькую звездочку, размером с ноготь. Элар медленно поднял руку, попытался то ли отмахнуться, то ли поймать ее, и неожиданно обжегся. Боль отрезвила, сердце забилось от испуга так мучительно быстро, что Элар едва сдержал крик. Это совсем не похоже на сон. Юный князь кинул взгляд на безмятежно спящую сестру, машинально сосчитал костры в большой пещере и осторожно встал, потянувшись к бедру. Звезда опасно замигала, наливаясь бордовым светом, стремительно нырнула вниз и ужалила в кулак, сжимающий рукоятку ножа. Элар стиснул зубы и нашарил рукой за пазухой нательный знак, с трудом вспоминая слова заговора, отводящего беду. Бесовская искра не смирилась, подплыла к лицу спящей Элоны, и вдруг стремительно разрослась, заключая девчоночье хрупкое тело в мерцающий кокон. На неуклюжую попытку незаметно сотворить знак, отводящий нечисть, кокон стянулся туже, угрожающе потрескивая, а от шальной искры затлел край одежды. Элар охнул, выронив оружие, и поднял руки ладонями вверх. Искра побледнела, словно успокаиваясь, вернулась к своему прежнему размеру и поплыла в сторону одного из проходов, замерла у поворота, будто поджидая. Элар еще раз посмотрел на сестру, поправил сбившуюся шкуру, укрывая худенькое плечико, тронул золотисто-рыжую прядь. Сердце тревожно сжималось от плохого предчувствия. Вернее всего было остаться здесь, среди людей, у костра, что горел привычным, теплым пламенем, отгоняя недоброе, а не блуждать за болотными огнями. Но ради Элоны он вынужден рискнуть, даже если это происки нечистых. Элар решился и шагнул вслед, в каменный коридор. К подземному гроту они вышли не сразу. Потусторонний проводник блуждал по извилистым тоннелям так долго, что Элар окончательно заблудился и не знал, в какой стороне остались его люди. Впрочем, ему уже было все равно, даже если его вели на смерть. Юный князь еле передвигал ноги и даже не сразу заметил, что стены перестали быть безжизненно-серыми, а заиграли разноцветными яркими бликами, стоило свету попасть на них. Лишь когда Элар споткнулся о камень причудливой формы, остановился и, наконец, поднял голову, пришло медленное осознание того, куда он попал. Неглубокая пещера сияла, будто волшебная шкатулка с драгоценностями: по стенам змеились драгоценные жилы, переплетаясь меж собой необычными узорами, каменные наросты свисали с низкого потолка словно тончайшее кружево, сверкая вкраплениями необработанных самоцветов. Внизу у самого пола серебрилась легчайшая паутинка диковинных растений. Ступни Элара утопали в этом невесомом пухе, каждым движением рождая тихий звон невидимых колокольчиков. Пещера и вправду была волшебной, словно чаша, щедро украшенная самоцветами, и на ее дне, как дорогое изысканное вино, плескалось небольшое озеро. Темно-синее, таинственно мерцающее искорками в глубине, будто опрокинутое звездное небо, оно манило к себе, и Элар был не в силах сопротивляться. Под мелодичный перезвон подошел к самой кромке, присел на корточки и глупо удивился, что не видит своего отражения – водная гладь была словно дорогой бархат, безмятежной и непрозрачной. Элар втянул носом воздух, но пахло только свежестью и чистотой. Он облизнул запекшиеся от жажды губы, зачерпнул и потянулся ртом к влажной прохладе, но глоток сделать не успел. – Я бы не стал этого делать, – за спиной раздался незнакомый голос, полоснув нервы ленивым безразличием. Расплескав воду, Элар живо обернулся и увидел юношу, что стоял в шаге от него, подпирая колонну из золотистого камня. Одного роста с Эларом, но значительно сильнее, о чем говорила его гибкая фигура, полная скрытой силы и опасности. Скрещенные на груди руки были обманчиво спокойны, но на предплечьях двигались сухие мускулы, обвивающие их, словно драгоценные жилы – стены пещеры. Кожа юноши была неестественно бледной и настолько тонкой, что даже отсюда Элар видел густую сеть вен, черным узором вьющуюся вдоль запястий к изящным пальцам, увенчанным небольшими звериными когтями. Дополняли картину волосы необычного серого цвета, словно припорошенные пеплом, и раскосые глаза, полные потусторонней тьмы. Все в этом странном незнакомце просто кричало о том, что он не человек. Но Элар устал удивляться, он был слишком изможден, и когда в озере тихо плеснуло, а затем раздался бархатный смешок, он только отступил в сторону. Из темных глубин вынырнула девушка, лицом как две капли воды похожая на юношу, и плавно скользнула на берег, отжимая тяжелую косу. На ее лице появилась капризная гримаса: – Долго же ты шел, я устала тебя звать. Позабытая Эларом путеводная звезда устремилась к ней и скользнула в выемку у ключиц, застывая полупрозрачным камнем в причудливом ожерелье. Кроме странного украшения, что охватывало высокую шею в несколько рядов, на девушке больше не было ничего. Эллар теперь мог рассмотреть и ее – такая же высокая и худая, с не по-девичьи выпирающим рисунком хорошо развитых мышц, с тёмной вязью вен, будто сияющая белая кожа тронута тленом, такого же странного оттенка волосы. Тем не менее, от юноши она отличалась небольшой высокой грудью с сероватыми сосками. Элар чуть покраснел, спешно перевел взгляд на незнакомца – и тот был полностью обнажен, но держался при этом так естественно, словно никогда одежды и не носил. И не имел в ней никакой надобности. – Ты ведь знаешь, кто мы? – юноша склонил голову набок, и его волосы рассыпались по плечам, груди, стекли вниз, к ногам, свиваясь на камнях широкими кольцами, настолько длинны они были. – Те-кто-под-горой, – прошептал Элар, вспоминая бабкины сказки. Народец, живущий глубоко под землей, в пещерах, полных золота, драгоценных камней и волшебных вещичек, куда невозможно было попасть простым смертным. Если только кто-нибудь из народца сам не заманивал путника, непременно принца или, в крайнем случае, высокородного князя, прельстившись его красотой. Но такие истории всегда плохо заканчивались. – Древний княжеский род, – девушка улыбнулась, хищно блеснув заостренными зубами, – я же говорила. Он нам подходит. – Вы убьете меня? – наверно, умереть от ворожбы народца не так бесчестно, как от клинка или стрелы ненавистного гэла. И уж точно лучше, чем от голода. Не так мучительно. Да и что он может сделать сейчас? О забытом ноже даже не стоило сожалеть – против колдовства он бессилен. Лишь мысль о сестре царапала, не давала смириться и принять судьбу до конца. Юноша хмыкнул, а девушка рассмеялась, и ее смех рассыпался вдоль стен, отражаясь и вспыхивая искорками самоцветов. – Ну что ты. Хотя нам нужна твоя кровь. И еще кое-что. Но ты останешься жив. Мы даже исполним одно твое желание. Элар так и не понял, кто это сказал, потому что оказался в кольце чужих рук, прохладных и властных. Его обняли с двух сторон, зажав прохладными нагими телами. Дышать стало тяжело, а сердце словно разбухло в груди и билось совсем медленно, покорно замирая от жадных касаний. – Пусть мои люди живут, – он еще успел прохрипеть, прежде чем его неповоротливый язык был пойман в плен жесткими, требовательными губами. Элар замычал, слабо забился, ощущая себя загнанной добычей, что трепыхается на последнем дыхании в ожидании смертельного укуса. Но фэйри не торопились, продолжая свою изысканную и беспощадную игру: манили бездонной глубиной колдовских глаз, опутывали прохладным шелком волос, чаровали вкрадчивым шепотком и хриплыми, влажными вздохами. А потом отравили тягучей слюной с гибких, по-змеиному узких языков и брызгами душистого пряного пота. Голова окончательно опустела, заполняясь сладким туманом неведомого ранее желания. Элар плыл в этом дурмане, безропотно подчиняясь умелым рукам, что творили с ним откровенные, бесстыдные вещи. В этих движениях не было нежности, лишь похоть, безжалостная в своей расчетливости. Подчиняясь жгучим ласкам, подставляя плечи и шею под болезненные укусы, Элар жалобно всхлипывал и обреченно стонал, без слов вымаливая пощаду. Пытка прекратилась лишь на миг, когда его увлекли на каменный пол, заставляя лечь меж раздвинутых ног. А затем острые зубы вонзились в его плоть опять, побуждая двигаться в тесноте женского лона. Захлебываясь от новых, неизведанных ранее ощущений, Элар бестолково толкнулся, слишком быстро и резко. Его тут же поймали в захват жестким предплечьем, заставляя выгнуться и от нехватки воздуха задышать еще чаще, а затем мужская ладонь легла на поясницу, направляя, задавая нужную скорость. Элар подчинился, и его снова стали терзать звериными поцелуями, кусая уже со спины, за загривок, лопатки. Царапали вдоль позвоночника, не забывая подталкивать, держать темп, постепенно наращивая его. Элар жаждал избавления и был уже близок, но юноша сзади навалился, прижимаясь к ягодицам, и впился пальцами, раскрывая его, как женщину. Вторжение вышло болезненным, Элар заскулил, умоляя остановиться. Девушка под ним рассерженно зашипела, сдавливая ногами бока. Его снова толкнули вперед, но уже изнутри, и это вторжение неожиданно отозвалось острой вспышкой удовольствия. И Элар потерялся, задвигался, вскрикивая от каждого выпада. Его сдавленные хрипы отражались от равнодушных стен и а затем вернулись сдвоенным ликующим воем, полным сладострастия. Излившегося, опустошенного, его небрежно отшвырнули в сторону, как использованную вещь. Элар попытался подняться, но сил не было даже отползти подальше. Он смог лишь закрыть глаза, чтобы не видеть, как совсем рядом переплетаются в страстном ритме светящиеся тела его мучителей. А когда открыл их – все уже закончилось. Девица тяжело дышала и довольно улыбалась, а юноша слизывал кровь с её потемневших губ. У Элара заныли искусанные плечи, горячей болью пульсировало меж сведенных судорогой ног. Словно почувствовав его дрожь, девушка вскинула голову, изучая Элара с таким удивленным видом, будто уже позабыла о его присутствии здесь. Постучала пальцем по острому подбородку и лениво произнесла: – Похоже, ты был слишком груб с ним. Юноша безразлично пожал плечами и поднялся, любезно подавая ей руку: – Выживет. Зато у нас будут здоровые наследники. Девушка счастливо засмеялась, легко встала и прыгнула в озеро, войдя в воду без всплеска. Юноша последовал за ней, прошипев что-то неразборчивое на прощание. Вместе с ними ушли краски. Волшебный подземный мир истаивал прямо на глазах, возвращая пещере ее первозданный вид. Элар облегченно вздохнул и, наконец, провалился в спасительное беспамятство. *** Наутро Бертран, вышедший в боковой коридор по малой нужде, наткнулся на Элара. Юный князь спал прямо на голых камнях, беспокойно вздрагивая и сжимаясь в беззащитный комок. Кузнец нагнулся, замечая россыпь синяков на запястьях и следы укусов на шее, покачал головой. Бережно завернул мальчишку в свой плащ, а когда распрямился, поднимая легкое тело на руки, то не поверил своим глазам – прямо перед ним в скале зиял разлом, сквозь который лился солнечный свет.