Лучшие люди

- Воронов Андрей, 10 класс, - зал взорвался аплодисментами. Мне показалось, что парень был уверен в своём этом первом месте. Он спокойно поднялся и зашагал к завучу, которая держала в руке его диплом. Андрей… Женя рассказывал мне о нём: - Воронов пришёл в конце апреля. Странное время для переходов. Он странный, не удивляйся, если подойдёт и заговорит вдруг, ни с того – ни с чего. Улыбка у него маньячья, голос пьяный, но сам он никакой. Такое ощущение, что жизнь он уже прожил, что он просматривает ролик о пользе презервативов, хотя сам по неосторожности уже заимел четверых детей. И вот я сам теперь наблюдаю за этим придурковатым Андреем. Меня в школе не было месяц последнего года, экзамены я сдал, а парочку контрольных пришлось писать летом. - Поаплодируем победителям, - Воронов улыбнулся и прищурил свои и без того небольшие глаза, мне чудилось, что смотрел он на меня. Я мысленно кивнул словам Жеки. Этот Дрон был невысоким, с тёмными волосами, будто после варки и тусклыми голубыми глазами. Он был каким-то до ужаса непривлекательным, временами отстранённым, а когда возвращался, нёс совершенную ахинею. Женя был человеком общительным и открытым, вокруг него постоянно кто-то вился, старался угодить, девочкам он нравился, но девушки у него не было до сих пор. Я же, напротив людей не любил, они отвечали взаимностью, а девушки и вовсе сторонились меня. Хотя меня все сторонились. И вот мы с Жекой лучшие друзья. Он здоровался со всеми, моего имени никто не знал. Порой я искренне удивлялся, что лучший друг у него я. Многие бы мечтали попасть на моё место, Женя мог познакомить с нужными людьми, улыбнуться кому нужно, а друг отвечал на мои вопросы: «в этом-то всё и дело». Женечка гениальный мальчик, золотой, такого сына не сыкать, а я добавлял на возгласы его матери: «друга уж точно». Не знаю, где может прятаться человек лучше него. - Я здесь сижу. - Серьёзно? - Да. - Нет, - и плюхается на моё место. В голосе Дрона нет ни капли злобы, ни усмешки. Ему всё равно, он увлечён чем-то, чего не вижу я. Никто не видит. Я аккуратно сажусь вместе с ним. Теперь в мире будет два человека, знающие о моёй необъяснимой любви к заумным примерам. Я ненавижу, когда обо мне знают что-то такое, исконно моё, что выдаёт меня с потрохами. На всеобщее обозрение. Смотрите! – будто бы кричат. И становится неуютно, хочется спрятаться и зарыться в куче одеял. Не выдерживаю, встаю, подхожу к Жене. - Ты с кем сидишь? – я обеспокоенно кошусь в сторону парты, за которой остался Воронов. Он не заметил даже, что я сел, а на то, что я ушёл ему и подавно наплевать. - С Сашей, - я вскидываю брови. Саша? Кто такой? Или такая? Жека поясняет: - Наш математический умник, в позапрошлом году пришёл. - А пересесть никак нельзя? – я морщусь. Как же так? Я не хочу сидеть ни с кем левым. - Забей. Какая разница? Он даже не заметит, что ты там, - я вздыхаю. Понимаю, конечно, что Женя прав, но выворачивает наизнанку от соседа рядышком. Я, как под микроскопом. - Здравствуйте. Ух, хоть в этом году новеньких нет. Гошечка вернулся с гулянки, наконец? – учительница у нас любитель пошутить неудачно. Гошечка – это я. Последний месяц меня не было, потому что я уезжал. В классе полная тишина, учительницу это не смущает, она начинает что-то рассказывать, я расслабляюсь и съезжаю на стуле. Неожиданно чувствую на своём правом ухе взгляд, вздрагиваю и поворачиваюсь. Губы моего соседа расплываются в нездоровой улыбке, а я съёживаюсь. Что? Что тебе надо, никчёмный? Андрей скрючивает пальцы в непонятное сплетение, закатывает глаза, его ресницы трясутся, он начинает жевать язык и поёт: - Гошечка, - я открываю рот, а Воронов начинает дико смеяться. Теперь чувствую на себе взгляды всех. Поворачиваюсь, нахожу глазами Женю и смотрю на него, ожидая помощи. Парень рядом с ним беззвучно хохочет в кулак, хрюкает и валится на ноги к Жене. Теперь друг занят, но перед этим успевает показать пальцем в меня. Я с ужасом поворачиваюсь на истерический хохот, теперь Дрон подогнул руку, и она походит на цыплячье жареное крылышко. Левая ноздря дёргается, а пальцем свободной руки он тычет себе в бровь. - Воронов, пойдите, проветритесь, - учительница видимо настроилась уже работать. Я облегчённо выдыхаю, когда дёргающиеся тело вываливается за дверь кабинета, но оттуда смех слышно ещё лучше - сказывается эхо. Я вновь поворачиваюсь к другу, теперь он держит своего соседа по парте за волосы и затыкает рот рукой, тот весь красный подрагивает. Я ведь предлагал Жеке пересесть, пусть двое сумасшедших сидят вместе, так нет, мы лёгких путей не ищем. Я сгорбливаюсь и переписываю пример из своей любимой книжечки, всем сердцем моля, чтобы мой придурок-сосед захлебнулся в собственном идиотизме. Русский язык у меня один из самых любимых предметов. Учительница у нас слепоглухая, а когда на неё находит приступ здоровья, до нас с Женькой всё равно ничего не доходит, потому что сидим мы у самой двери. Так как учителя после недели вялой работы решили нас встряхнуть, она сквозь свои бабульи очки просматривала список, явно надеясь, что там найдётся понравившееся ей имя – фамилия (по оценкам было ещё рано судить). Наконец она гаркнула своим скрипучим голосом: - Воронов Андрей, - я содрогнулся, сам не зная почему. Ненавижу старую каргу. Воображения совсем нет, вызвала первого из списка. Дрон сидел на первой парте среднего ряда совсем один. Он вскочил, задницей задев парту визгливой девчонки с её возлюбленным, и занёс ногу на немалое расстояние, собираясь преодолеть намного меньшее. Видимо Воронов слишком поздно понял, что немного косит, поэтому резко развернул ногу, теперь шагая прямиком в ведро с водой. Размер ноги у Андрея был явно побольше, он шикнул, когда пятка перевернула ведро и издал гулкое «ой», когда пол был залит беловатой от мела водой. Класс у нас был спокойным, да и то, что он делал, не было смешным, оставалась полная тишина. - Невидящий лишь то берёт, что видящий… - карга начинала диктовать, не заметив конфуза, бумага зашелестела, и только мы втроем (перед нами сидел Саша, больной сосед Жени с математики) неотрывно наблюдали за Вороновым. Последний переполошился, дёрнулся за тряпкой, упав на колени начал всё вытирать, но, в конце концов, распластался по мокрому, грязному полу. К нам повернулся весь красный Саша, Женя тепло улыбнулся, приложил палец к его губам. Саша надулся, лёг калачиком на два стула, беззвучно хохоча. Вот так я вновь почувствовал себя в обществе нездоровых. * Один из моих минусов, самый существенный, на мой взгляд – я влюбляюсь в каждого, кто обратит на меня внимание. Такое, благо, случается редко, а точнее было всего два раза: с Дианой из нашего класса, она староста и обращает внимание на всех и с Элечкой классом младше, а она ещё о-го-го какая убогая. - Дианочка, список дежурств и рапортички готовы? – снова математика, снова тусовка умственно отсталых. Наша пчёлка вскочила: - Список готов, а рапортички мне не дали, - она надвинула свои изящные брови на глубокие, действительно красивые глаза. Единственная девушка, о которой без стыда могу признаться, что был влюблён. - Ладно, список вешай, а я сейчас принесу бумаги, - учительница удалилась из класса, люблю, когда классная руководительница – математичка. Староста вышла на середину кабинета: - Сегодня дежурные: Воронов Андрей и Зарин Георгий, - она подходит к доске и крепит лист кнопками. - Диана, почему мы с ним вдвоём? – я брезгливо указываю на открывшего рот Дрона, сейчас явно находящегося в мире идиотизма. - А в этом году все по двое дежурить будут, так Ре… - входит учительница, а я обозлённый бухаюсь на стул. Опомнился я через минуту, двинул стул к проходу и спокойно приземлился, так близко к придуркам сидеть нельзя. - Дежурные! – математичка кричит уже шестой раз, я встал со второго, а мой внимательнейший соседушка до сих пор сидит и вертит головой по кругу. Я аккуратно, легонечко прикасаюсь к его плечу, он вздрагивает, орёт и подскакивает. В который раз удивляюсь его ловкости, - поменяйте воду, помойте тряпки и протрите доску. Я по привычке смотрю на Жеку, его сосед снова красный, и я подозреваю, что снова из-за моего. Он смеётся над всем, что отмочит Воронов? И почему они не общаются? Смачиваю самую приличную тряпочку в ведре, бросаю туда все остальные, вручаю всё это Дрону, а сам остаюсь мыть доску. К сожалению, эта учительница не слепая, поэтому она просит меня пойти в мужской туалет, узнать, не умер ли там мой одноклассник, который вот уже десять минут назад пошёл мыть тряпки и менять воду. - Ты чего здесь застрял? – это я спрашиваю ещё за дверью, а когда вижу, что происходит и что делает этот имбецил, я ору: - Ты придурок!!! Как ты это сделал?! – до моего появления Дрон был серьёзен, не знаю, что есть во мне такое весёлое сейчас, что он прислонился спиной к стене и схватился за живот, громко смеясь. У меня нет времени находиться в ступоре от его тупости, бить его, злиться на него, я бросаюсь к унитазу. Нет, не блевать, а вытаскивать от туда тряпки. Насколько я понял, мой сосед Мистер Внимание – Ловкость не заметил тряпок в ведре и просто вылил воду в унитаз, а потом ещё и нажал на кнопку слива. Это отвратительно выглядело. Я по жизни брезглив к общественным местам. Не могу. Резко встаю, держа в двух пальцах первую тряпочку, оставалось ещё две. - Доставай, - я тяну мокрыми пальцами его за рукав, - я не собираюсь делать это один. И вот мы вдвоём боремся с засором в школьном туалете. Он подходит первым, ковыряется, я понимаю, что он делает все неправильно, а так как кабинка тесная, просто вжимаюсь в него сзади. Приходится совершить что-то на подобии объятий, сейчас очень холодно для ранней осени, одеты мы тепло, а в связи с тем, что возимся с тряпками в туалете ещё и мокро. Мне кажется, что если измазать Воронова какашками он не обратит внимания, ему все равно как он выглядит, в чём ходит, как пахнет. Я, конечно, не слежу за собой, как девчонки, но к одежде отношусь очень трепетно, ненавижу ходить в грязном. Дрону плевать, ему главное посмеяться, выпустить очередную свою сумасшедшую, идиотическую идею из головы, чтобы заполнить ещё более придурковатыми. Мы, наконец, закончили, набрали воду в ведро, ополоснули тряпки. В двери я сталкиваюсь с Сашей, он оглядывает помещение, нас и заливается хохотом, пытаясь засунуть себе в рот кулак. Я даже не знаю, кто из двоих идиотов более нездоровый. Представим в конце ноября толпу полуголых подростков посередине школьного коридора. Знакомьтесь - парни из нашего класса, а тот, что уставился на Воронова – я. Дрон подошёл только что, поэтому сейчас, когда все натягивают футболки на продрогшие тела, он снимает свитер. Под свитером у него обтягивающая чёрная футболка, в ней он выглядит просто как девочка (Андрей стоит ко мне спиной) с непропорционально большими руками. Талия у него тонкая, бёдра, задница, ну просто сладость, а не девчушка; всё портят волосы, они лежат, как шапка, будто бы он их специально приподнимает каждое утро, и цвет у них, что кажется, я должен достать из рюкзака Ласку и сказать, что ему стоит их постирать. - Это для теплоты, - заметив мой взгляд, Воронов надевает сверху свободную футболку, которую он, благо недавно поменял, а ведь ходил 2 месяца в одной, - холодно нынче. Вот тут он прав, раньше, мы переодевались в специальной, тёплой комнатке, но теперь (потому что одноклассницы заняли нашу раздевалку) мы должны скидывать с себя одежду прямо в тёмном, плохо отапливаемом коридоре. С удивлением смотрю вокруг – никого, лишь свалка скомканной одежды и сумок, рюкзаков. Складываю школьную форму в пакетик, нерешительно иду к залу. - Гошик, я с тобой, - с недавнего времени Дрон имеет обыкновение так меня называть. Шумно выдыхаю и жду. Почему? Я ведь ненавижу общество плохо знакомых мне людей. - Почему опаздываем? – учитель предвкушающее ухмыляется. Он молодой, ему доставляет удовольствие издеваться над нами. - Простите, - на полпути к шеренге учеников меня схватили за плечо. - Будете с Андреем заниматься отдельно, - я зажмурился. Что же ты будешь делать?! Женя стоит с Сашей, оба смотрят на нас, - пятнадцать кругов бегом, потом десять шагов и приседаем, повторяя «я» – первое приседание, «никогда» - второе, «больше не опоздаю на урок», дальше десять шагов и снова приседания – так три круга, вновь бежим и опять шагаем. Поняли? – мы переглянулись с Дроном. Я вовсе не собирался с ним переглядываться, просто получилось так, что он посмотрел на меня в то же время, что и я на него. Мы синхронно кивнули, - ну и что встали? Понятия не имею, сколько времени прошло, но я уверен, что ещё успею умереть. Ноги уже, как две засохшие сосиски, а лёгкие я сейчас и вовсе выплюну. Я вываливаюсь из зала за пять минут до звонка на перемену. Спасибо, что хоть в этом помиловали. Все остальные задержатся там ещё надолго. Еле-еле хватает сил дышать, о разговорах и речи быть не может, да и какие разговоры с больными людьми… Спускаемся в столовую, скидываемся на бутылку воды, и сев куда-то в уголок опустошаем покупку огромными глотками по очереди. Спасибо физруку за две вещи: он не оставил воспоминания о холоде и выветрил из неспокойного Дрона всю энергию на безумства. Откидываю голову, несильно ударяясь об стену, сразу же за мной повторяет Воронов. Кажется, я готов заснуть. Мне уже всё равно, в каком месте Андрей повалял форму, я просто прикладываю ухо на его плечо. Он ниже меня, мне совершенно неудобно, но функционировать голова отказывается. Я сплю. * Так же быстро, как и наступил декабрь, пропал мой ужас от поведения Воронова. Он оставался лишь соседом по парте. Я проводил с ним по часу пять раз в неделю, и этого было достаточно, это был даже переизбыток идиотизма. На самом деле меня куда больше интересовал Жека. Он начал часто куда-то пропадать, задерживаться после школы, отлучаться на целые ночи – это всё слова его мамы, которая звонила мне вечером и спрашивала, не знаю ли я сам чего-нибудь. Честно говоря, я был в шоке. Женя всегда был образцово-показательным сыном, а тут. Недавно у нас состоялся разговор, который вновь привлёк внимание Дрона к моей скромной персоне. - Жень, а где ты был вчера после школы до одиннадцати? Твоя мама звонила… - я поймал его на перемене, отвлекая от разговора с Сашей. - Кого-то убили? – он потряхивал ногой. Такое бывало только, когда он торопился, я отпустил его, и Женя снова оказался около чрезмерно счастливого Саши. Это странно, так он светился и хохотал, только когда Воронов отмачивал что-то своё придурковатое. У меня появилась мысль, спросить Сашу о Жеке, может он что-то и знает, в последнее время они очень тесно общаются. - Не мешай им, - я вздрогнул, Дрон подкрался незаметно. - Кому? С чем? – я вздохнул, готовый выслушать какой-нибудь помутнённый бред, и негодовал от явного перебора вопросов. - Жене с Сашей, - странно, но Андрей был вполне спокоен и даже серьёзен. - Вообще Женя мой лучший друг, - пустая коробочка от сока приземлилась на дно мусорного ведра со стуком. - Я знаю. А Саша его парень. - На мгновенье я замер. - Ты совсем идиот, Воронов? – я смеялся впервые за долгое время. Обычно рассмешить меня удавалось только Жене, но в последнее время мы стали редко общаться. - Подумай, Гошик, подумай. Я никогда не говорю чушь, - всё. Он меня убил. Уж кто-кто, а Дрон-то вообще никогда не говорил бреда. - Заткнись, - я резко перестал смеяться. Клеветать на моего друга никто не имеет права. Даже те, кто не соображают, о чём говорят. - Я говорю то, что вижу, - что же с тобой сегодня такое, Воронов? Он, казалось, был реально уверен в своих словах, но задуматься об их правдивости я себе не давал. Я просто ударил ему по скуле. Всегда было интересно, как Андрей будет вести себя в двух ситуациях: в драке и я, пожалуй, промолчу. Дрон был напряжён, я ударил его несильно, опыта в мордоначистке у меня не было, он сглотнул, подошёл близко-близко и ударил меня в живот. Я честно мог бы предотвратить это, но как идиот стоял и ждал, что он будет делать. После третьего приземления кулака я всё-таки согнулся. - Ты что делаешь? – это Женя. Слишком уж он рано. Это была драка на уровне детского сада, но злость зашкаливала в нас обоих. Это точно. Я вскочил, повернулся на Жеку, за ним стоял Саша и во все глаза смотрел на меня. Саша… Именно его присутствие подтолкнуло меня сделать необдуманную вещь. Я медленно, скрепя зубами подошёл к Жене, выставил палец вперёд и прошипел: - Педик, - в глазах моего друга на секунду задержался испуг, что было дальше, я сказать не могу, так как на сверхскоростных ногах взобрался по лестнице вверх. Меня колотило. Следующий урок мы с Жекой должны были сидеть вместе, я не знал что сказать. Скоро у нас новогодний праздник. - Берите каждый по бумажке, - все налетели как мухи. Я подошёл, когда оставалось штучек пять, выбрал одну, и стою уже минуты две, гипнотизируя коряво выведенную надпись «Евгений». Недели две назад с этим проблем не возникло бы, а сейчас я даже не знаю, как поздравить, что подарить, как подойти… Оказалось, что на уроках, которых раньше мы с Женей сидели вместе, партой ближе сидит Саша. Везде. Вы представляете, Жека пересел. И я даже не извинился перед ним. Я ничего не сказал. Раньше мы ссорились по мелочам, и на следующий день первым всегда подходил Женя. Я ему не о чём не напоминал, мы не извинялись, просто разговаривали, как ни в чём не бывало. * Нам сказали раздарить подарки сегодня, завтра. Некоторые делают это прямо сейчас. Вот та самая визгля, чью парту когда-то задел Воронов, получает подарок от нашего очкастого троечника - одиночки. Приближаюсь к классному кабинету, чтобы забрать подарок для Жеки. Там, где свободное расстояние между партами и доской стояли Диана и Андрей. Он повесил на неё какой-то шаманский оберег, начал прыгать вокруг, издавать нечленораздельные звуки. Девушка явно не ожидала такого подарка. Она сконфузилась, вжала голову в плечи, но самое ужасное было, то, что внутри у меня шевельнулась змея, никогда прежде не шевелившая. Я ревновал. Будь проклят сумасшедший Дрон! Почему он вытворяет свои отсталые делишки с кем-то другим? Заметив меня в дверном проеме, он громко захохотал, свернул стул, стоявший на парте, и повалился на пол. Я в буквальном смысле вынес Диану из кабинета. Видно она не была знакома с бешеной стороной Воронова. Потом я вернулся, прикрыл дверь и аккуратно подошёл к Андрею. - Успокойся, - я улыбался. Только сейчас понял весь кайф такого поведения, что не стоило напрягаться. Надо расслабиться и довериться ему. Дрон сел на пол, дёрнул меня за палец вниз, я оказался вместе с ним, точнее сказать рядом, но в сердце, душе или чёрт знает еще, в чём царило ощущение, что вместе. Воронов был очень близко, нос его был на уровне моего подбородка. - У тебя обгрызенные губы, - опьянено шепчет. Конечно у меня обгрызенные губы! Ты мне нервы обгрыз, а я себе губы. Он кладёт попу на пятки, а я сижу просто на полу и, наконец, я чувствую его психически больные губы. Мозг у меня растаял, ничего не соображаю даже, когда дверь в класс приоткрывается и раздаётся сначала громкий, а потом приглушённый смех. Хотя до Андрея, наверное, дошло. Он отстранился, с кем-то пошептался, потоптался и вроде пришёл обратно. Я всё это время сижу с закрытыми глазами. Мозг уже восстановил прежнюю форму, работает нормально. Это меня и пугает. Я знал, кто зашёл сюда, но не знал, что сказал им Воронов. Мне было интересно, что будет дальше. Никогда я не задумывался о парнях. Да я и сейчас не задумываюсь, довольно странно, что я не подскочил, не избил Дрона, не плюнул на него, не убиваю внутренне себя. - Ты глаза раскроешь когда-нибудь? – предо мной всё тот же Андрей, весёлый, заряженный энергией, сумасшедший. А у меня сил нет. Меня выжали. Я скукоживаюсь, становлюсь ростом с моего неудавшегося соседушку и ухожу из кабинета. Он вприпрыжку шагает за мной. Горестно хмыкаю сам себе, а у Воронова, будто пружины вместо ног. И чего он, спрашивается, ходит за мной? Пусть отстанет! - Воронов, тебе что-то надо? – я говорю, словно восстал из гроба только что. - Нет, - он улыбается, как я не видел, чтобы он улыбался. Глаза даже стали у него не тусклые, как прежде, а налились каким-то… счастьем? Господи, Дрон, только не говори, то ты рад из-за этого. - Андрей, - я выдыхаю и не знаю, что сказать. Надо его как-то оттолкнуть, чтобы не лип, чтобы не было недопониманий, чтобы не было больно, - мне всё равно, для меня ничего не изменилось. Улыбка его никуда не делась, в глазах всё то же, но кожа покрылась мурашками. Это я вижу по рукам, они, наверное, ледяные сейчас. - А… - не понял вопрос это, вздох или ещё что, но в глазах медленно тухнет то самое счастье. Дрон, Дрон, Дрон, Дрон… Я умываюсь, обрызгиваю себя холодной водой, а щёки почему-то горят, не перестают. Наконец встаю напротив зеркала, и смотрю во вроде бы своё отражение. Заглядываю в глаза. Там старик. Потрёпанный жизнью, уставший и дряхлый дедок. Когда я успел стать таким… идиотом? Да-да, именно я, а не Воронов, Саша или ещё кто-то. В последние минуты перемены я сбегал до класса, взял подарок, разыскал Женьку и… - Жек, прости, пожалуйста, я идиот, - и протягиваю ему маленький мешочек, под завязку набитый карандашами, ручками, ластиками и точилками. Он их всегда терял, они ему всегда были нужны. Мой друг ухмыляется, достаёт из сумки подарочный пакет и протягивает мне. Я вопросительно поднял брови. - Мне не нужна бумажка с твоим именем, чтобы подарить тебе подарок. С Новым Годом, не будь идиотом, - он трясёт пакетом перед моим носом, я беру, звенит звонок, но я всё-таки заглядываю внутрь. Там книжечка «Дроби. 9-11 класс», - извинись перед своим, - он смеётся, - Саша говорит, что не видел его таким грустным. - Так ты…? – он машет руками и улыбается. И в этот раз для меня действительно ничего не изменилось, с Андреем я связан после всего этого. - Ты мне нравишься, - задерживаю Дрона после уроков. - А? – и я чувствую, что меня просто так не простят. Парень начинает строить рожи: нижнюю губу он закусил, левый глаз закрыл, прислонил подбородок к груди и выгнул спину. Начинает крякать, а я улыбаюсь, прекрасно понимая, что он обижен и расстроен. - Воронов! – он резко вытянул шею, поднял брови и высунул обмякший язык, - перестань! - Фто? – орёт и трёт указательным пальцем под носом. Я подхожу к нему, убираю руку и целую. Я не намерен поддаваться его бешенству и ждать пока он отойдёт от очередного приступа сумасшествия. Андрей не пытается отталкивать, но и не отвечает, я обнимаю его за талию одной рукой, а второй нерешительно прикасаюсь к волосам. И они мягкие! Нет, понимаете, мягкие! Выглядят, будто жёсткие и каменные, а на самом деле шерстяные. Отстраняюсь и чуть сгибаю ноги, чтобы быть с ним одного роста. - Мне не всё равно и для меня многое изменилось, - чмокаю его, а он улыбается даже шире, чем после нашего первого поцелуя. А самое главное - глаза у него полные, яркие и ясные.