Секс... Секс? Секс!

Сексом люди занимались всегда, в противном случае, человечество уже давно бы вымерло. Во времена язычества секс был неотъемлемой и необходимой частью жизни не только для продолжения рода, но и с магической точки зрения, и получение удовольствия в сексе не считалось предосудительным. С повсеместным же распространением христианства отношение к интимной сфере изменилось. Сексуальность стали связывать с концепцией первородного греха, согласно которой чувственное влечение возникло из-за грехопадения. Церковь призывала к спасению души, а для этого нужно было преодолевать сексуальность и хранить целомудрие. Вожделение объявлялось грехом и препятствием на пути к царству Божию. Конечно, заниматься сексом люди не перестали, но делать это без риска навлечь на себя гнев небес (то есть, гнев церкви) было непросто. Секс и девственность — церковь против светской власти Церковь с одной стороны благословляла брак, с другой превозносила девственниц, «невест Христа», посвятивших себя Богу. Женщин, не сохранивших невинность, представляли источником всяческих соблазнов. Помимо всего, монастырям был выгоден приток молодых девушек: ведь свадебное приданое отходило церковной казне. Если же будущая монахиня владела еще и землями, то выгода от ее вступления в ряды «невест Христовых» заметно возрастала. Ценность девственности признавали и светские власти, правда, по другой причине. Она являлась залогом того, что дети будут зачаты именно мужем. Девственность приобрела столь большую значимость, что появилось множество способов убедиться в непорочности невесты. Некоторые из них были логичны — например, заняться с девушкой сексом (вопрос только в том, как сделать это до свадьбы), а некоторые — забавны. Одним из таких способов была вода, настоянная в полнолуние на гагатах. Считалось, что если девушка выпьет такую воду и в течение часа не помочится, то она невинна. Если же начнет мочиться, значит, не девственна. Для проверки знатных невест нередко приглашали пожилую монахиню, которая осматривала влагалище и удостоверяла — или нет — наличие девственной плевы. Понятное дело, что при необходимости монахиню можно было и подкупить. Наравне с этим повитухи, знахарки и некоторые лекари предлагали способы восстановления девственной плевы. Состав некой мази до нас не дошел, но есть предположение, что она вызывала сужение влагалища и затрудняла проникновение даже с дополнительной смазкой. Дальнейшее же было делом искусной имитации — маленький рыбий пузырь с кровью, вовремя проколотый, решал все проблемы. Внебрачный секс считался тяжким грехом, но даже в браке половой акт разрешался с единственной целью — для продолжения рода. Аргументом было, конечно же, священное писание: Господь повелел людям плодиться и размножаться, а не получать чувственное наслаждения от процесса зачатия, то есть совокупление должно быть «свободно от похотливых устремлений». В различных источниках можно встретить высказывания на тему секса, и все они подчеркивают его греховную природу. Например, Тертуллиан пишет, что «брак имеет плохие средства — секс, но добрую цель — детей». Блаженный Августин утверждал, сексуальность «есть Божий дар, поскольку необходима для зачатия, однако только через зачатие греховный акт может стать добром», а по словам святого Иеронима «слишком пылкая любовь мужа к жене есть прелюбодеяние». Некоторые теологи заявляли, что частые половые сношения опасны, ибо ослабляют жизненные силы мужчины и приводят к рождению больных детей. Существовал ряд предписаний, регулировавших сексуальную жизнь: было запрещено вступать в интимные отношения во время церковных праздников, постов, а также каждую среду, пятницу, субботу и воскресенье. Не дозволялось исполнять супружеский долг, когда женщина «нечиста» — при месячных, беременности, в течение сорока дней после родов и при кормлении грудью. Последнее как правило не касалось знатных дам — они часто нанимали кормилицу, а сами бинтовали грудь. Исследования показывают, что человек, соблюдавший все запретные дни и другие ограничения, занимался сексом не чаще раза в неделю и четырех раз в месяц. Конечно, были и другие мнения. Многие врачи того времени заявляли, что секс не просто полезен, но даже необходим для сохранения здоровья и продления жизни. В трактате Константина Африканского «О соитии», написанном примерно в 1060 году, говорится о важности полового акта и медицинских показаниях для него. В ряде трудов утверждается, что особую пользу секс приносит женщинам, а отсутствие его приводит к головным болям, потере аппетита, сонливости и судорогам. Составлялись церковные предписания и насчет того, как должны вести себя супруги при половом акте. Жена обязана была лежать спокойно, как можно меньше шевелиться и не снимать ночную сорочку. Мужчина же должен был проявлять активность, однако не чрезмерную. В некоторых источниках встречается история о казусе, случившимся с неким лордом. Однажды, вернувшись ночью с охоты, он отправился к жене в спальню и исполнил супружеский долг. Жена, как и обычно, лежала неподвижно и молчала. Наутро же выяснилось, что она умерла еще накануне, пока он был на охоте. Несчастный муж отправился замаливать свой грех в Рим. Папа, узнав об этом, издал указ, согласно которому женщинам при исполнении супружеских обязанностей полагалось время от времени подавать признаки жизни. Да не сотворите непотребство на ложе или будете наказаны Церковные уложения касались и сексуальных поз — все, кроме «миссионерской», считались непотребными. Послабление делалось лишь при значительной полноте одного из супругов. Степень греховности определяли «покаянные книги», содержавшие солидный перечень постельных непотребств. Основной такой книгой долгое время являлся «кодекс» Бурхарда Вормсского, составленный в XI веке. Согласно этому кодексу, недопустим был даже половой акт при дневном свете или с непогашенными свечами и между полностью обнаженными партнерами. Поза «женщина сверху» считалась нарушающей установленный Богом порядок, по которому мужчина главенствовал в отношениях. Позу «мужчина сзади» называли скотской, низводящей человека до животного. Худшим грехом было только анальное сношение. Оральный секс также осуждался. На исповеди священникам полагалось в обязательном порядке выспрашивать прихожан о сексуальной жизни и при отклонении от «правил» назначать соответствующее наказание. Женщин надлежало расспрашивать мягко, но, тем не менее, твердо. Вопросы, естественно, тоже обозначались «кодексом». Наказанием для мужчины, вступавшим в сношение с супругой в ее «нечистые дни», незадолго до родов, в постные дни и воскресенье, было покаяние и десять дней на хлебе и воде. Греховные помыслы обычно карались сорокадневным постом. У рукоблудия была своя градация: за разовый случай десятидневное наказание, за использование предмета с отверстием (для мужчин) двадцатидневное, а за регулярную мастурбацию и применение годмише* (для женщин) — год сурового покаяния. Подростков, которых застали за онанизмом, рекомендовалось лечить от этого порока холодными ваннами, поркой, воздержанием в пище и особыми молитвами. Епитимья на три года налагалась за кунилингус, позу «женщина сверху» и в случаях, когда муж сходился с женой «в положении сзади, наподобие собак». Для женщины, которая пила семя мужа, «дабы он, благодаря ее дьявольским действиям, больше ее любил», епитимья составляла семь лет покаяния и умерщвления плоти, как и за секс с монахом или монахиней и супружескую измену. Кара за прелюбодеяние для женщин была строже, чем для мужчин — неверной жене могли обрить голову и изгнать из общины. Знатным женщинам грозило заточение в монастырь или под домашний арест до десяти лет. Мужей же, особенно знатных, часто ждало лишь краткое общественное порицание, тем более, когда любовница была простого рода. Вот еще несколько грехов, о которых священники спрашивали на исповеди, в основном, женщин: употребление возбуждающих средств (два года епитимьи), секс с женщиной (пять лет), сношение с животным (семь лет), добавление менструальной крови в еду мужу, чтобы возбудить его (пять лет). Среди прегрешений, описанных в «покаянных книгах», встречались явно порожденные воспаленным воображением самих священнослужителей, наслушавшихся эротических исповедей. Например, предлагалось наказывать трехлетним постом, покаянием и поркой женщин, которые засовывали себе в промежность живую рыбу, держали «ее там, пока она не уснет», затем варили или жарили и подавали мужу, «чтобы он воспылал к ним большей страстью». Что интересно, встречались и прогрессивные богословы, оспаривавшие общепринятые уложения. Так, епископ святой Альберт Кельнский, считал приемлемыми для секса пять поз, среди которых была и осуждаемая «скотская»: миссионерскую, на боку, сидя, стоя и сзади. Предпочтительной все-таки оставалась первая позиция, но и прочие, по его мнению, не были столь уж греховными. При всей строгости церковного права и угрозе наказания, многие не считали внебрачные связи грехом. Нередко молодые люди вступали в сексуальные отношения сразу после помолвки (в большей степени это было распространено в деревнях, чем в городах). Это был в некотором роде «испытательный срок», и впоследствии свадьба могла быть и отменена. Да не возляжет мужчина с мужчиной, а женщина с женщиной... Или все-таки возляжет? Одним из самых тяжких грехов церковь считала однополые отношения — как между мужчинами, так и между женщинами. Гомосексуализм называли «нечестивым преступлением», и наказанием за него могло стать отлучение от церкви или даже смерть. В некоторых монастырях устав предписывал двум братьям сопровождать третьего, отправившегося ночью справить нужду, причем с зажженной свечой, факелом или масляной лампой. Делалось это, чтобы избежать рукоблудия и содомского греха. Правда, что мешало всем трем братьям предаться не только содомскому, но с учетом их числа еще и свальному греху — остается загадкой. Возможно, хотя бы один из них должен был быть образцом нравственности и удержать остальных от непотребства. Однако все эти строгости не особо-то касались сильных мира сего. Известно, что Ричард Львиное Сердце публично каялся в склонности к мужчинам, получил отпущение и продолжил грешить. Еще одно удобное обстоятельство, что в замках и больших домах зачастую было холодно. Протопить спальни удавалось не всегда, и совместный сон двух, а то и трех мужчин был обычным явлением (господина с оруженосцем, кузенов и т.п.). То же самое касалось и женщин. Богатые дамы спали в одной постели с наперсницами и служанками, бедные — с родственницами. Кроме того, с конца XII века начали распространяться отношения «миньонов». Фавориты знатных особ (и мужчин, и женщин), приближенные «к телу», носили цвета своего лорда или вообще точно такую же одежду, делили с ним стол, спальню и постель. А уж играли они за задернутым балдахином в триктрак или предавались содомской любви, в большинстве случаев оставалось тайной. Упомянутый выше Ричард Плантагенет, скорее, исключение, чем правило — в том смысле, что его пристрастия были секретом Полишинеля. Помимо упоминаний о покаянии в хрониках, писем Уильяма Маршала и Леопольда Австрийского, сохранились и его стихи, написанные фаворитам, причем некоторые переводчики намеренно искажали строки, чтобы убрать любой намек на «нетрадиционную ориентацию» великого короля. Знаменитая строфа из «Сирвенты о пленении» в полной версии на окситанском выглядит так: Mes compaignons que j'amoie et que j'ain— Ces de Cahen et ces de Percherain— Di lor, chançon, qu'il ne sunt pas certain, C'onques vers aus ne oi faus cuer ne vain; S'il me guerroient, il feront que vilain —Tant con je serai pris. Принятый перевод: Моим друзьям, которых я любил и люблю, Из Каэна и Першерона, Скажи за меня, песня, что они неверны, И что в моем сердце не было к ним ни зла, ни коварства. Если они сейчас выступят против меня, они Свершат зло, тогда как я здесь пленник. Но здесь есть нюанс. В сирвенте использована труверская, заведомо эротическая форма слова «люблю» — j'amoie et que j'ain. Как правило, так обращались к возлюбленным дамам, и это же обращение к мужчине указывало не на дружеские, а на любовные чувства. Блудницы и веселые дома Брачным для женщин считался возраст двенадцати-четырнадцати лет, блудницами же в основном становились в шестнадцать-семнадцать. Предположительно это происходило из-за того, что проституция могла быть не основным, а дополнительным доходом. До XIV века, пока не появились муниципальные публичные дома, жрицы любви чаще всего работали не сами по себе, а в небольших частных борделях — это было безопаснее и выгоднее. Содержали такие заведения женщины в возрасте, серьезно подходившие к делу. Правила соблюдались в большинстве случаев неукоснительно. На работу в веселый дом не принимали беглых монахинь и девушек младше тринадцати лет. Девушки не могли оказывать услуги юношам, которым еще не исполнилось шестнадцать, евреям и мусульманам. Если в бордель приходил обрезанный клиент, его выставляли за порог. И, конечно же, «непотребства» не должны были допускаться и здесь: только миссионерская поза, никакого орального и анального секса. Впрочем, желающие получить «особые» услуги обычно находили компромисс и с «мадам», и с девушкой — за звонкую монету. Поклонники содомской или, как еще говорили, «флорентийской любви», удовлетворяли свои желания не столь открыто, однако и для них хватало мест, где можно было «сорвать розу», то есть, снять проститута. Надо отметить, что гигиена в веселых домах была на высоте. Исключения встречались, но не так часто, как можно подумать. Блудницам предписывалось следующее. «Перед совокуплением женщина должна помыть свои внутренние органы с помощью пальца, обернутого в шерстяную материю, и всюду вытереться абсолютно чистой суконкой. Затем она должна раздвинуть ноги как можно шире, чтобы вся влага вышла наружу. Потом она еще раз должна вытереться и слегка промокнуть свои гениталии присыпкой и розовой водой. Только теперь она готова к соитию». Эти рекомендации Тротула из Салерно применялись в борделях по всей Европе. Кроме того, интимные услуги предоставляли в общественных банях. За отдельную плату можно было снять комнату с блудницей или привести девушку с собой. В банях назначали свидания и любовники. Первым, кто начал регулировать проституцию на благо казны и самих жриц любви, стал Генрих II. В 1161 году он издал указ, согласно которому бордели должны были платить налог лорду, на чьих землях они находились, а также в королевскую казну. Отныне запрещалось брать на работу не только монахинь и юных девушек, но и беременных, и замужних женщин. Блудниц обязали регулярно проходить осмотр у врача, и при этом церкви предписывалось отпускать грех тем, кто решил начать праведную жизнь, выйти замуж и завести детей. Церковная эротика Парадоксально, но факт: «греховность» голого тела не мешала церкви помещать в «святых» местах — в храмах, часовнях, в религиозных текстах — эротические изображения. Женщины с открытой грудью (в том числе, и святые мученицы), сирены с пышными формами, обнаженные пары (разнополые и однополые), мужчины с неприкрытыми гениталиями… Исследователи называют это «религиозной порнографией» и «садоэротизмом». Существует мнение, что рисунки половых сношений в манускриптах призваны показать, какое действие является запретным, а изображения совокупляющихся с человеком демонов (инкубов и суккубов) имели целью напугать читателя. Правда, результат мог быть прямо противоположным — слишком уж сладострастны были их позы и лица. Еще одна теория гласит, что иллюстрации служили своеобразным руководством по сексу для девушек и должны были привить им благоговение перед членом мужа. Куртуазная эпоха Существует теория, что концепция куртуазной любви возникла из-за насаждаемой церковью идеи «греховности» любви плотской. Расцвет этой концепции пришелся на XII-XIII века, когда воспевалась чистая любовь рыцаря и прекрасной дамы. Считалось, что такая любовь и телесное влечение несовместимы, и, чтобы доказать подлинность своих чувств, влюбленные ложились вместе обнаженными, но не занимались сексом. Но далеко не всегда куртуазная любовь оставалась столь возвышенной и платонической, как в стихах. В литературе сложилось два типа героинь. Первый — холодная неприступная дама, которая держала влюбленного мужчину на расстоянии, отвергала его дары и своим поведением приводила в отчаяние. И второй — женщина, отвечавшая на чувство мужчины, но не имевшая возможности быть с ним вместе законно, поскольку уже состояла в браке. Последнее, впрочем, не мешало влюбленным встречаться тайно. Можно сказать, что куртуазная литература поощряла супружескую измену: предполагалось, что «истинная любовь между мужем и женой невозможна». Что еще интересно: не приветствовалось сословное деление — рыцарь, влюбленный в пастушку, или графиня, влюбленная в простого менестреля, не были редкостью. Влюбленные должны были пройти четыре ступени: «первая состоит в даровании надежды; вторая — в предложении поцелуя; третья — в наслаждении объятием; четвертая — во всецелом предоставлении себя». Все это бросало вызов церковной морали. Такие взгляды процветали при дворе Алиеноры Аквитанской, сначала во Франции, а затем и в Англии. Двумя другими центрами куртуазной культуры стали дворы ее дочери, Марии Шампанской, и племянницы, Изабеллы Фландрской. Лучшие произведения поэтов Гаса Брюле, Конона Бетюнского и Кретьена де Труа были написаны именно там. Тогда же появились так называемые Суды Любви. Возглавляла такой суд знатная дама, которая выносила вердикты, советуясь с другими женщинами благородной крови. Для решения вопросов любви и куртуазной эротики был даже принят специальный Кодекс, включавший тридцать три правила. На Судах Любви велись диспуты о любви между рыцарями-поэтами и дамами-поэтессами. Если они не приходили к соглашению, спор решали дамы-председательницы. Самыми известными судьями были Алиенора Аквитанская, графиня Фландрская и графиня Шампанская. Приговоры должны были исполняться неукоснительно — уклонение от них приравнивалось к бесчестью. И в заключение приведем тот самый Кодекс Любви, следовать которому предписывалось всем достойным рыцарям и дамам, а нарушение его каралось презрением со стороны каждой порядочной дамы и рыцаря. Кодекс Любви Брак не может служить поводом для уклонения от любви. Кто не умеет хранить тайну, тот не умеет любить. Никто не может быть влюблен одновременно в двоих. Любовь всегда должна либо возрастать, либо уменьшаться. Нет никакой услады в том, что один из любящих берет у другого насильно. Мужчина обычно любит лишь после наступления полной зрелости. После смерти одного из любящих другому приписывается вдовство в течение двух лет. Никто без наличия оснований более чем достаточных, не может быть лишен своих законных прав в любви. Никто не может любить, если он не поощряется к любви (надеждою на то, что его полюбят). Любовь изгоняют скупостью. Не подобает любить ту, которую стыдно было бы взять в жены. Истинный влюбленный желает ласк лишь той женщины, которую любит. Любовь, ставшая общеизвестной, редко сохраняется долгое время. Слишком легкий успех быстро отнимает всякую привлекательность у любви, препятствия же повышают ее цену. Каждый любящий бледнеет при виде предмета своей любви. При неожиданной встрече с любимым трепещут. Новая любовь изгоняет старую. Лишь заслуги делают человека достойным любви. Угасающая любовь исчезает быстро и редко оживает вновь. Любовь всегда боязлива. Благодаря истинной ревности чувство любви непрерывно возрастает. Подозрения и ревность, из них вытекающая, увеличивают любовь. Меньше спит и меньше ест тот, кто полон дум о любви. Каждое действие любящего заканчивается мыслью о любимом. Истинная любовь ничего не признает хорошим, кроме того, что по нраву любимому. Любовь ни в чем не может отказать любви. Любящий не может насытиться обладанием любимой. Простого предположения достаточно, чтобы любящий начал питать самые мрачные подозрения насчет любимой. Чрезмерная привычка к наслаждениям мешает зарождению любви. Истинно любящий беспрерывно занят мысленным созерцанием любимого существа. Ничто не препятствует одной женщине быть любимой двумя мужчинами и одному мужчине — двумя женщинами. Список литературы и благодарность Н. Трюон, Ж. ле Гофф «История тела в Средние века» Ж. ле Гофф «Цивилизация средневекового Запада» Л. Петрушенко «Повседневная жизнь средневековой Европы» А. Брайант «Эпоха рыцарства в истории Англии» М. Коскинен «О прекрасных дамах и благородных рыцарях» З. Кинси «История борделей с древнейших времен» А. Гуревич «Проблемы средневековой народной культуры» А. Гуревич «Категории средневековой культуры» В. ле Дюк «Жизнь и развлечения в Средние века» М. Пастуро «Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола» Р. Перну «Алиенора Аквитанская» Й. Хейзинга «Осень Средневековья» Ю. Бессмертный «Жизнь и смерть в Средние века» П. Бицилли «Элементы средневековой культуры» А. Ивин «Философия истории» А. Люшер «Французское общество времен Филиппа-Августа» Автор выражает огромную признательность форуму Шервуд-таверна за возможность воспользоваться собранными на сайте материалами.