Часть 1
24 октября 2016 г. в 17:08
— Дурак. Кретин. Имбецила кусок! — Юрий с досадой бил ладонью по собственному отражению, с угрозой глядящему из зеркала. Он даже толком не мог понять, кому именно были адресованы все те рвущиеся из груди оскорбления. Хотя скорее, себе самому... за то, что так глупо напортачил, вылетев из образа, и в итоге остался ни с чем.
Сразу после откатки их с Кацуки номеров он даже не заметил, как оказался в туалете ледового комплекса. Только бы никто не зашёл, застав его в таком состоянии. Не в его принципах было показывать кому-либо свою слабость. Но, как назло, дверная ручка щёлкнула, и уже в следующую секунду в проходе оказался тот, кого в данный момент Юрио хотел лицезреть меньше всех.
Юри, не проронив ни звука, осторожно шагнул по потёртому кафелю с явно читаемым извинением во взгляде. Конечно же, он всё слышал, иначе бы не чувствовал неловкость, оказавшись сейчас рядом.
И вроде бы надо было что-то сказать, но в коем-то веке все слова застряли комом в горле. А в голове настойчиво крутилось что-то важное, но никак не желавшее формулироваться в нужную мысль.
— Я тут... просто мимо проходил. — Вид у Кацуки почему-то был как у растрёпанного воробья после потасовки с собратьями за корку хлеба, а дыхание сбивалось.
И Юрий, отмахнувшись от раздражающего бардака в голове, ляпнул первое пришедшее на ум уже по накатанному сценарию:
— А знаешь? Не важно, кто будет ставить мой номер. Тебе всё равно никогда не быть лучше, придурошный япошка, — вышло вроде уверенно, но на этот раз сработало не как обычно. Уж слишком Юри собранно и уверенно держался. Неужели поддержка Виктора возымела такой эффект? Внутри отчего-то неприятно кольнуло. И вместо того, чтобы продолжить напирать, Юрио наоборот отступил назад. Туалетная кабинка, в которую он врезался спиной, натужно скрипнула петлями.
Кацуки тут же навеяло воспоминанием об их первой встрече. Сколько, оказывается, неуловимых, но кардинальных изменений может произойти в восприятии человека. После того недолгого времени, что они провели вместе, Юри научился спокойнее относиться к взрывному характеру Юры. Даже умудрился разглядеть в этом беспринципном неотёсанном панке очаровательного пятнадцатилетнего мальчишку. Невероятного труженика. Максималиста до глубины души.
Юри, наверное, неисправимый трус, потому как ни за что и никогда не решится признаться в том, что специально оббегал чуть ли не все помещения катка в его поисках. А ещё он законченный романтик, поскольку так отчаянно искал Юрия из-за невесть откуда взявшейся тревоги, что они могут больше не увидеться аж до соревнований.
Вот только зачем искал — ещё тот вопрос.
И что же он, двадцатитрёхлетний неуверенный в себе до мозга костей неудачник, может предложить в поддержку этому во всех отношениях неординарному чуду. Какие слова подобрать, когда вроде должен радоваться поражению соперника, а он переживает так, словно потерпел неудачу сам. Ей богу, мир в последние дни просто сошёл с ума. Хотя плевать на мир, главное нашёл, увидел, а значит, разберётся и с тем, что сказать.
— Юрий, я... — Ручка входной двери в очередной раз щёлкнула, и даже слова оказались теперь не актуальны. Словно стараясь не допустить того, чтобы какой-то незнакомец прервал их неловкое уединение, Кацуки своими действиями рванул доносить всё недосказанное — опережая мысли и явно форсируя события.
Зачем он втолкнул Юрия в кабинку и, словно скрывающийся преступник, украдкой прикрыл за ними дверцу? Наверное, никогда и сам не поймёт. И уж тем более не сможет объяснить, почему решил предотвратить тот же вопрос со стороны Юры именно поцелуем. Оправдание, что его тело двинулось само собой, навряд ли прокатит.
Да и куда теперь давать заднюю и оправдываться — он, в конце концов, Эрос, сексуальный соблазнитель, мать его. Возможно, даже больший «Эрос», чем сам предполагал. Ведь от Юрия не последовало и малейшего сопротивления, а его губы оказались настолько мягкими, горячими и податливыми, что крышняк моментально уехал, а перед глазами, кажется, замерцали звёзды.
Туалетная кабинка — совсем неромантичное место для подобного откровения. Но впечатление от места с лихвой перекрывало ощущение стройного подтянутого тела в его объятиях, которое, оказывается, могло трепетать осиновым листом и казаться невероятно хрупким.
От этого трепета по телу Юри разливалось невероятное тепло и немели кончики пальцев. Они так и замерли в поцелуе, словно околдованные. И не отрывались друг от друга до тех пор, пока входная дверь не хлопнула, давая знать, что в помещении они снова остались одни.
Мгновенно вернувшись в реальность, Кацуки отпрянул, как ошпаренный, болезненно приложившись лопатками о стенку кабинки. Он судорожно пытался подобрать объяснение своему поступку, но мысли путались, а пронзительный взгляд Юрия уже начал прожигать насквозь. Казалось, одно лишнее движение — и от него прилетит неслабый такой хук. Юри приготовился к худшему и даже зажмурился. Но секунды бежали, а удара не случалось. Он приоткрыл один глаз.
Юрий, так и не шелохнувшись, продолжал смотреть на него.
— Это всё равно не меняет того, что мы соперники. И не важно, на чьей стороне Виктор, я тебя, как два пальца, сделаю на Гран-при. — Глаза горели неподдельной дерзостью, но стоило ему только закончить фразу, как на щеках тут же проступил лёгкий румянец. И этого было вполне достаточно, чтобы выдать растерянность и милое, ещё совсем юношеское смущение.
«Ну что за парень!» — Юри внезапно стало дико смешно от самого себя. От собственных предрассудков; от того, как же он сильно заблуждался во всех своих суждениях по отношению к Юре. Больше он никогда так глупо не обманется этой напускной грубостью.
И снова дежавю какое-то — снова слёзы, как в их первую встречу. Только в этот раз другие. Эти слёзы были от осознания.
— С радостью принимаю твой вызов, Юрий. Но, независимо от результата, хочу, чтобы ты знал... — голос Кацуки резко сделался настолько серьёзным, что он сам себя сейчас с трудом мог узнать. Он глубоко вдохнул и, мягко улыбнувшись, продолжил: — Один нахальный, но очаровательный соперник уже стал чемпионом моего сердца.
В воздухе отчего-то повисло напряжённое молчание. Оно всё тянулось и тянулось, в то время как лицо Юрия стремительно пунцовело, а конечности охватывал мандраж.
— Совсем страх потерял!? — свирепо рыча, наконец, взорвался он. — Ещё раз услышу подобные розовые сопли в свой адрес — убью на хрен!
— Ладно-ладно, больше не буду, — успокоил Юри, еле сдерживая вырывающиеся против воли смешки. Ну, не обманет теперь его этот брутальный вид. Он сделал приглашающий на выход жест и протянул к Юрию раскрытую ладонь. А тот, несмотря на искрящую молниями ауру, недолго думая вцепился в неё мёртвой хваткой.
— Юрио, ты просто неподражаемо мил сей... Ауч! — и, всё-таки выпросив лёгкий толчок в плечо, Кацуки решил срочно заняться приручением некоторых дико смущающихся ласки соперников.