Пообещай, что не уйдешь, даже если я попрошу

Порой в нашей жизни наступает такой момент, когда ссоры одна за другой преследуют тебя, и ты не можешь понять, что является их источником. Ты не можешь понять, что ты делаешь не так и кто в этом всем виноват. Напряженность — это то чувство, что преследует вас в такие моменты. И вроде вы стали холодны друг к другу, но так хочется ворваться в эти теплые объятия, чтобы все вновь стало хорошо, однако так печально осознавать, что эти объятия утеряли былое тепло. Так печально осознавать, что они тебя больше не ждут… Зейн Малик и Лиам Пейн. Кареглазый брюнет с взрывным характером, с собственнической и милой натурой и кареглазый шатен с добрым сердцем и глупыми шутками. Их отношения длились уже более двух лет. Они всегда путались, называя дату их встречи, потому что Лиам говорил, что все началось еще тогда, когда они оба столкнулись в том магазине, что находился около их дома (на тот момент дома Зейна), Малик же говорил, что это произошло немного позже: когда они вновь встретились, только уже на вечеринке по случаю шестнадцатилетия сестры Лиама. Все происходило быстро. Та самая вечеринка, алкоголь, много-много поцелуев, жаркая ночь, обмен телефонами, свидания, приятные разговоры о себе и вот они уже через какие-то пару месяцев планируют съехаться и начать жить вместе, потому что: «Я хочу чувствовать твой запах каждое утро и видеть какой ты до чертиков милый, когда сонный, а еще хочу делать тебе кофе по утрам, с пенкой, как ты любишь», — говорил Зейн, на что Лиам тепло улыбнулся и на следующий день с радостью перевез все свои вещи в дом Малика. Их отношения можно было назвать идеальными. Они были счастливы, будучи вместе, неразлучны и постоянно нуждались друг в друге. — Жизнь моя… Я не смогу без тебя. Если я потеряю тебя, то я потеряю и себя. Я умру, если с тобой что-то случится, малыш — откровенничал Пейн, отчаянно бегая взглядом по глазам Зейна. — Я никуда не уйду, я только твой, — шептал Малик в ответ и мягко целовал того в губы. Каждая минута, проведенная порознь сопровождалась тягой друг к другу. «Это безумие, — говорил Лиам, — все время хотеть к тебе, все время думать о тебе — это безумие, Малик». Им хотелось кричать о своей любви, хотелось всем рассказать о том, как они счастливы. Эти двое часто путешествовали, узнавали мир и очень сильно любили смотреть кино, но именно в кинотеатрах, основываясь на том, что там большой экран и совершенно другая атмосфера. Конечно, это не все плюсы кинотеатров, о которых они говорили, были и некоторые моменты… один момент, о котором они умалчивали — это безумный секс на последнем ряду в полном людей зале. Со временем они привыкли к тому, что некоторое часы им приходилось проводить врозь, но их влечение друг к другу так и не прекратилось, потому что даже, будучи далеко друг от друга, они общались по телефону или по Facetime, а когда встречались после долгого расставания, то крепко и долго обнимали друг друга. Из этого всего можно сделать вывод о том, что со временем их любовь только крепчала. И пусть это счастье и продолжалось очень длительное время, но в каждой налаженной системе хоть иногда, да происходят сбои. Все началось с того, что у Лиама постоянно все валилось из рук. Первое время Зейн не обращал на это внимание, но когда Пейн разбил вазу, подаренную матерью Зейна, то Малик не выдержал и накричал на своего парня. Следующим пиком для ссоры была любимая футболка Лиама, которую Зейн случайно постирал с красными носками. Затем пострадал телефон Лиама, что со злости кинул Зейн в стену, потому что Пейн не отвечал на звонки из-за режима «без звука» и тому подобные скандалы и споры из-за разных глупостей. Ссоры по пустяками продолжались долгое время и напряжение между парнями нарастало. Оба не понимали как они перешли на ту стадию, когда начали сторониться друг друга и в разговоре обходиться лишь односложными предложениями. Они пытались исправить ситуацию, обговаривая все, и в конечном счете обнимались и признавались в том, что они полные дураки. В какой-то момент у них все наладилось и вернулось в прежнее русло, хотя осадок оставался. И именно этот осадок был направляющим для того, чтобы окончательно рассорить парней. Все началось поздним вечером, когда Лиам только вернулся с работы и уже принимал душ, а Зейн мирно смотрел телевизор. Звук пришедшей смсʼки и Малик уже не смотрит тот дешевый сериал по телевизору, устремляя свой взгляд на телефон Лиама, и, учитывая что у парней не было секретов друг от друга, Зейн без задних мыслей сразу же взялся читать эту смс, что являлось для них вполне нормальным. Содержание сообщения было таким: «Милый, я так по тебе скучаю, увидимся завтра на работе, пончик мой. Твой Эдвард. хх». Прочитав это смс, Зейн был сам не свой, он не стал отвечать на него, хотя уже сдавливал телефон в руке и, кажется, что-то в нем сломал. В этот же момент, Лиам вышел из ванной с полотенцем на бедрах и начал вытирать другим свои волосы. Шатен что-то говорил, но Зейн его не слушал, он даже не обращал внимание на то, что Лиам начал переодеваться, будучи совсем голым. — Пончик, — тихо проговорил Зейн. — Что? Прости, я не расслышал, — переспросил уже одетый Пейн, усаживаясь на край кровати рядом с брюнетом. — Пончик, — громче повторил Малик, на что Лиам начал слегка смеяться. — Какой еще пончик, малыш? — Лиам мягко улыбнулся и искренне недоумевал о чем говорит его любимый. — Так он тебя называет. Хм, забавно, потому что это звучит ужасно и смешно одновременно, — Зейна раздражало, что Пейн прикидывается дурачком, поэтому протягивает ему телефон для большей ясности. — Это же шу-у-утка, Зи, — Лиам все с такой же улыбкой на лице полез к Малику целоваться, но тот его оттолкнул. — Все сходится, — Зейн встал с кровати и начал ходить по комнате, — Ты стал позже приходить с работы, не сразу отвечаешь на мои звонки, стал чаще сидеть в компьютере и телефоне и ставишь его на беззвучный режим. — Зейн, это… — Скажи, чем он лучше меня? О, наверное, он не такая истеричка, как я, да? Скажи, мне, не такая истеричка, да? — Зейн, постой, — Лиам встал и потянулся успокаивать Зейна, но тот все также сопротивлялся. — Не трогай меня! Я не хочу, чтобы твои блядские руки трогали меня. Больше. Никогда. — Я занимался своим проектом, я шел, блять, на повышение! — тут уже не выдержал Пейн, чтобы прояснить всю ситуацию, но Малик ему уже не верил. — О, проектом под названием Эдвард? — Нет, Зейн… — Шел на повышение? Ох, поздравляю, Лиам, Эдвард разрешил тебе быть сверху? — Черт… — Убирайся. Я больше не хочу тебя видеть. — Что? — недоуменно переспросил Лиам. — Ты меня слышал. Убирайся! — повысил голос Зейн, указывая на дверь, — Уходи отсюда и больше не возвращайся. — Ты уверен? Зейн, я… — Я не хочу больше слышать тебя и видеть, Лиам. У-би-рай-ся, — Малик отчеканил каждое слово, на что Пейн долгое время смотрел на него и вскоре, не дождавшись от Зейна никакой реакции, ушел, прихватив с собой лишь телефон, куртку и кошелек. Как только Лиам вышел из дома, Малик осел на пол. Он поджал ноги, прислонился лбом к коленкам и, окутав руками голову, не выдержал и начал заливисто плакать. Много мыслей лезли в его голову и закрадывались в каждом уголке разума, что заставило Зейна закричать, что есть мочи. Пейн же, спустившись по лестнице и выйдя на улицу, долго метался с места на место прямо у порога дома, злясь на весь мир и сильно ударив в стену дома кулаком, быстро одернул руку и зашипел от жгучей боли в костяшках. Слезы также проступали на его глазах и затуманивали зрение белой пеленой, но это не мешало Лиаму сесть за руль и уехать куда угодно, лишь бы забыться. В итоге он снял себе номер в отеле, потому что его старую квартиру они с Маликом продали. Пейн звонил Зейну первое время, но тот не отвечал. Малик был обижен, оскорблен и очень разгневан, но в тот же момент ему так хотелось ответить и услышать этот мягкий голос, что ласкает его слух, услышать этот сладкий и заразительный смех, увидеть эту теплую улыбку, этот полный любви взгляд, когда Лиам смотрит на него. Зейн понимал, что потерял самое дорогое, что у него было в жизни, он понимал, что Пейн вот так просто не вернется, а если и вернется, то Малик не сможет его простить. Это выше его сил, потому что Лиам предал его. Пейн тоже переживал, продолжал звонить Зейну, пытался все вернуть, но все было безуспешно. Лиам прилагал усилия, чтобы не думать о Малике, старался занять свой разум чем-то другим, пробовал веселиться и не оставаться долгое время в одиночестве и первые дни у него ничего не получалось, но вскоре Лиам сдался и перестал названивать Зейну и писать сообщения с извинениями и просьбами встретиться и поговорить. Он полностью погрузил себя в работу, хотя отголоски того, что он уже не с Маликом напоминали ему о том, что забыть его будет очень сложно, а вернуть… пожалуй его уже не вернешь. Через считанные дни Пейн закончил свой проект, представил его начальнику и после этого его наконец повысили в должности. Только вот улыбнуться Лиам не мог, потому что даже эта ситуация напоминала ему о Зейне из-за чего он поблагодарил директора с каменным лицом, стараясь хотя бы фальшиво улыбнуться. Малик тоже пытался не думать о Лиаме, но нахождение в доме, где все буквально было пропитано Пейном, не помогало, поэтому он постоянно был где-то, но не дома. Зейн проводил много времени с друзьями, на вечеринках, пару раз пытался подцепить кого-то, что у него с успехом получалось, но дело в том, что как только он думал о том, чтобы даже поцеловать кого-то, перед его глазами мерещился Лиам с взглядом полным надежды, что Зейн этого не сделает. И он не делал. Он злился на себя за это, злился на Лиама, но не делал этого, после чего сразу убегал домой и запивал свое горе алкоголем, нюхая забытые Пейном вещи и периодически нося их. Прошло некоторое время, где-то месяц, а может и два, и вот Зейн, прогуливаясь по улочкам Лондона, забрел в какое-то кафе и заказал себе чашечку кофе. Он сидел за столиком, пил свой горячий напиток и наслаждался осенним видом из окна, что было во всю стену. Следил за падающими листьями, за куда-то постоянно спешащими людьми и буквально ни о чем не думал, но его отвлекли от своего занятия. — Зейн? — Малик вздрогнул от неожиданности и, обернувшись, увидел перед собой свою знакомую и по совместительству коллегу Лиама, — Привет! Давно не виделись, э-э, можно? — девушка указала на рядом стоящий стул. — Вау! Привет Изабель! Да-да, конечно, присаживайся. — Спасибо, — ответила Бель, аккуратно усаживаясь на место, — Как ты? Кстати, отметили? — Я… в порядке и… что отметили? Кто? — Малик искренне недоумевал о чем и о ком идет речь. — Ну повышение Лиама, разве он тебе не сказал? Ох, вечно он так, наш скромняга. — Мы как бы… — Малик начал чесать затылок из-за неудобной ситуации, — Э-э… не вместе где-то уже… эм, месяц? — Серьезно? А почему он ничего нам не сказал? Вы же так любили друг друга и… Ах, вот чего он такой угрюмый был постоянно. — А ты не знала о нем и Эдварде? — Лиам и Эдвард? — Изабель начала смеяться, — Они ненавидят друг друга, тем более Эдвард не по мальчикам и уже как 3, стой, нет, 4 года женат, — девушка достала телефон и начала быстро искать что-то в нем, затем, найдя, она повернула телефон экраном к Зейну, где он увидел фотографию с любовной парой.  — Это Эдвард и его жена, — продолжила Бель. Малик отрешенно кивнул Изабель, думая о том, что он полный дурак и все испортил. Бель что-то еще говорила, но Зейн ее вовсе не слушал, иногда угукая ей в ответ. Он просидел так где-то еще 15 минут и, не выдержав, собрался по-быстрому уйти. — Я… мне нужно идти, было приятно с тобой поболтать и… — Зейн встал с места и начал судорожно доставать деньги из кошелька, — Да, пока, — он настолько быстро ушел, что Изабель даже не успела ничего ему ответить. Всю дорогу домой Малик воспроизводил в своей памяти ту ссору и ненавидел себя за все произошедшее. Он достал телефон из кармана и нашел в списке контактов номер Лиама, но долго не решался ему позвонить. Весь путь Зейн прошел с телефоном в руке и в итоге так и не осмелился позвонить. Зайдя домой, он быстро снял с себя верхнюю одежду и начал метаться по гостиной, затем облокотился руками на спинку дивана, прикрыл глаза и опустил голову. Не выдержав, Малик начал сильно бить по этой спинке и громко кричать от безысходности. У Зейна началась буквально истерика. Он сильно плакал, кричал и сметал все вещи со всей мебели в доме. Успокоившись, Малик сел на ступени лестницы, облокотился на перила и прикрыл глаза, не обращая внимания на стекающие слезы по его щекам. — Я все испортил, — шепотом проговорил Малик. После этого случая, Зейн закрылся в четырех стенах и никуда не выходил. Все это время он смотрел фильмы и сериалы на своем ноутбуке, постоянно ел фастфуд, редко следил за своим внешним видом, хотя исправно принимал душ. Лиам же все также был погружен в работу, стал более серьезным и был все это время угрюмым. Все его коллеги и друзья заметили в нем изменения, но тот не говорил в чем проблема, хотя большинство из них догадывались и докучали Пейна вопросами, нарываясь на грубость. Когда вдруг по дому Зейна раздался звонок в дверь, Малик и подумать не мог, что на его пороге будет стоять Лиам. Но вот он стоит прямо перед ним, смотрит своими щенячьими глазами Зейну в глаза и неловко что-то говорит. — Я-я, э-э, зашел наконец забрать свои вещи и… да, — как только Пейн закончил свою речь, Малик выдохнул задержанный воздух и продолжил молча смотреть на Лиама. Зейн будто бы впал в ступор. Малик не мог поверить в происходящее, потому что он до последнего верил в то, что больше не увидит эти глаза, эти густые брови, этот наимилейший нос и эти пухлые манящие губы, на которых он задержал свой взгляд и не смог его от них оторвать. Поэтому Зейн не выдержал и, притянув Лиама за затылок к себе, грубо поцеловал его. Пейн опешил, но, несмотря на это, он ответил на поцелуй, проникая языком в рот Зейна, на что Малик издал стон. Отстранившись, Зейн слегка толкнул дверь вперед и закрыл ее с помощью тела Лиама, грубо прислонив его к стене и снова впившись в губы парня. Зейн буквально тонул в этих ощущениях, восполняя в памяти этот сладкий вкус и исследуя каждый сантиметр Лиама. Он просто не мог насладиться и просил все больше и больше. Малик пропустил через пальцы мягкие волосы Пейна, сильно сжал их в кулаке и прикусил его губу. Лиам же запустил свои руки под футболку Зейна, стиснул его бока и прислонил парня сам к стене напротив, продолжая жадно его целовать. Он быстро стянул с Малика футболку и, откинув ее в сторону, снова прильнул к губам парня. Он гладил спину Зейна, спускаясь сантиметр за сантиметром все ниже и ниже и, наконец, опустив свои руки на ягодицы брюнета, сжал их, почувствовав как Малик выдохнул ему горячий воздух прямо в рот. Лиам начал целовать шею Зейна и, запустив руки уже под джинсы и боксеры Малика, он стал сминать в руках его ягодицы, мыча от удовольствия. У Зейна подкашивались ноги, дрожь пробегала по всему телу, глаза закатывались от удовольствия, а нетерпеливость нарастала. Еще минута, стон вперемешку с рыком и вырвавшимся словом «Блять» и вот Малик взрывается и быстро с силой стягивает с Лиама футболку, слегка порвав ее, но когда пытается спешно снять с его бедер штаны, то у него ничего не выходит и он начинает еще больше злиться. — Лиам! Черт, сними их! — судорожно пытаясь расстегнуть ремень, требовал Зейн. Пейн сам расстегивает ремень и быстро снимает штаны и боксеры до колен, на что Зейн закусывает губу и облизывается и, не раздумывая, берет член Лиама в руку, сразу же двигая ей. Они одновременно стонут и Лиам небрежено целует Зейна в губы и, спускаясь рукой по его телу, запускает ее ему в боксеры, начиная также двигать рукой уже по члену Малика. — Д-да, Ли, быстрее, — откинув голову назад, сдавленно стонет Зейн. Пейн начинает интенсивнее двигать рукой и одновременно толкаться в руку брюнета. Из-за неудобств Лиам высвобождает из джинс орган Малика и продолжает ему дрочить. От быстро нарастающего наслаждения, Зейн забывает приносить удовольствие Лиаму, просто держа напряженную руку на его члене, поэтому Пейн берет инициативу на себя и, взяв их члены в одну руку, начинает тереться своим органом о член Малика, одновременно постанывая и наблюдая за своими движениями. Лиам двигался то быстрее, то медленнее, пытался целовать Зейна, но тот просто не мог ему отвечать на поцелуи, потому что находился буквально в другой реальности, чувствуя огромнейшее блаженство и кайф от небольшой дозы Лиама. Еще пару движений и Малик, не в силах сдерживаться, испытывает оргазм, видя звездочки перед глазами и кончая на руки Лиама и на свой и его живот. Шатен продолжает дрочить им обоим, но Малик его нехотя резко останавливает. — Стой, — выдыхает Зейн, — Я хочу еще, хочу чувствовать тебя в себе, хочу, чтобы ты кончил именно в меня, — он поглаживал большим пальцем губы Лиама и наконец поцеловал его и, отстранившись, шепнул, — Заставишь меня снова кончить, папочка? — Малыш… — Пейн прикрыл глаза, прислонился лбом к лбу брюнета и на его лице можно было заметить улыбку. Лиам поглаживал щеку Зейна, а второй рукой проводил по его груди. Он без лишних слов приспустил штаны и боксеры Малика, попросил того вышагнуть из них и сделал тоже самое со своими. Не долго думая, он подхватил Зейна под бедра и понес в спальню, пока тот обхватил его голову рукам и уткнулся ему в висок, улыбаясь и вдыхая запах своего любимого. Пейн аккуратно положил Зейна на кровать и, нависнув над ним, начал нежно и медленно целовать тазобедренные косточки Малика. Поцелуями он поднимался вверх по телу Зейна, оставляя влажные участки на его коже и, вызывая тем самым мурашки. Малик закусил губу и все это время улыбался, потому что все еще не мог поверить, что его Лиам здесь с ним, целует и занимается с ним любовью. Зейн зарылся руками в шелковистые волосы шатена и массировал его голову, пока Пейн оставлял засосы на его ключицах. Когда Лиам наконец закончил целовать тело Зейна, Малик сразу же притянул его к себе и жадно и влажно поцеловал его в губы. Затем Зейн со звуком отстранился от Пейна и начал носом водить по его щеке, наслаждаясь ощущениями. Пейн же, лаская тело брюнета, спускался ниже и, нащупав сфинктер Зейна, обильно облизал свои пальцы и проник в него средним, на что Малик застонал. — Ты растягивал себя? — у Пейна потемнели глаза еще больше, когда он почувствовал, как палец свободно входит в Зейна, — О чем ты думал, когда растягивал себя, Зи? — Лиам добавил второй палец и стал плавно ими двигать. — Я-я… Ах, — попытался что-то сказать Малик в тот момент, когда Пейн задел простату, — Я думал… Блять! — Лиам добавил третий палец и стал чаще попадать по той самой точке. — Я думал, боже, о тебе, Лиам, только о тебе… О том, как ты… еще, там, Ли, да боже, быстрее, — обрывисто продолжил Зейн и Пейн послушно ускорил темп. — О том, как я что? — Лиам стал нежно целовать обнаженную шею Зейна, продолжая его трахать пальцами. — Я-я думал о том, как твой… — Малик закусил губу, сдерживая стон, — Твой член движется во мне, то быстро, то медленно, то снова быстро, как ты л-любишь. — Вот так? — Пейн высунул из Зейна пальцы и сразу же вошел в него на всю длину. — Да-а-а! — простонал Малик, — Боже, да, именно так. Лиам сам еле сдерживал стоны, потому что эти чувства снова вспыхивали, как огонь в его груди и он не мог поверить, что это все происходит на яву. Поэтому он не отрывал глаз от Малика, потому что боялся, что если он их закроет, то Зейн исчезнет. Как и говорил Малик, Пейн начал то ускорять темп, то сбавлять, что приносило брюнету бурю удовольствия, отчего он не мог сдерживать себя и стонал во весь голос. — Блять! Как же я скучал по тебе, — Зейн царапал спину Лиама, на что тот шипел и начинал жестче вколачиваться в Малика, кусая его мочку уха. Зейн ждал, что Пейн ответит ему, что тоже скучал по нему, но дождался лишь хриплых стонов и звуков шлепков кожи об кожу. Он разозлился и перевернув их так, что Лиам оказался снизу, начал скакать на члене Пейна, заведя его руки над головой и вжимая их в кровать. — А ты скучал по мне? — обрывисто и с упреком спросил Зейн, продолжая объезжать Лиама, — Отвечай! — Блять, да, скучал! — Пейн рявкнул и, вырвавшись из захвата Малика, снова перевернул Зейна на спину и стал быстрее двигаться в нем, — Я каждый день думал, ммм… — Лиам прикрыл глаза и закусил губу, — Черт, я думал об этом дне день и ночь, забывая о работе, которая помогала мне отвлечься, — Пейн, забывшись, стал жестче трахать Зейна. — Чшш, мой хороший, — Малик, добившись своего, улыбался и поглаживал щеки Лиама, — Я так тебя люблю. Ах… Безумно люблю. — И я тебя, — тихо ответил Пейн, опомнившись и сбавляя темп. Лиам нежно смотрел на Зейна, влажно и с причмокиванием целовал его, медленно двигался в нем, доставляя Малику уйму удовольствия, ласкал его тело и сам наслаждался каждой минутой проведенной с ним. Когда он почувствовал, что вот-вот наступит оргазм, то сразу же начал в темп своим толчкам водить по уже красному и мокрому от скопившейся смазки члену Малика. Зейн прикрыл глаза и прокусив губу до крови кончил одновременно с Пейном, выстанывая его имя. Лиам вышел из брюнета и рухнул рядом с ним на кровати, пытаясь восстановить дыхание. Он смотрел в потолок и слышал, как Зейн интенсивно дышал, улыбаясь себе под нос. Малик тоже лицезрел потолок и улыбался, но он был первым кто повернулся, чтобы посмотреть на любимого. Зейн лег под бок Лиаму и начал выводить на его груди разные узоры, не переставая улыбаться, но затем его лицо вмиг превратилось в грустное и встревоженное и он, подняв голову и облокотившись подбородком на грудь Пейна, начал его внимательно разглядывать. — Ли? — Да, котенок? — Лиам положил руку Зейну на голову и стал нежно перебирать его пряди волос. — Ты ведь больше не уйдешь от меня? — Конечно нет. — Пообещай, что не уйдешь, даже если я попрошу. — Как я могу? — Пейн нахмурился, — Ведь это будет твое желание, я не вправе его нарушать. — Нет. Я не смогу без тебя жить, понимаешь? Ты стал мне родным, ты стал частичкой меня и это никогда не изменится. Никогда… А я не хочу потерять частичку себя из-за своего дурного характера. — Я обещаю, что не уйду, даже если ты попросишь. — Спасибо, — прошептал Зейн, — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, Зейн, всем сердцем, — Малик наконец улыбнулся, заставив это сделать и Лиама и минуту спустя Пейн поцеловал своего парня, радуясь, что все наконец наладилось и он в объятиях своей частички тоже. Порой в нашей жизни наступает такой момент, когда мы безумно счастливы от того, что все исправили и вернули то, что принадлежит именно нашему сердцу и ничьему больше. В такие моменты мы начинаем ценить то, что у нас есть и пытаться это не потерять. И именно тогда в приоритет встает самое главное, возвышенное и прекрасное чувство в мире — любовь.