Маленький ангел.

Говорят, что в последние моменты жизни все твое прошлое бурным потоком проносится у тебя в голове. Уже становится неважно, кем ты был до этого, чем ты станешь - мир застилает темное полотно, плотно закрывающее твои слипающиеся глаза. Говорят. Однако даже не смотря на это, Рой был уверен, что они просто никогда не знали, что жить им остается действительно лишь пару мгновений. Но лично он, чувствуя как ствол пушки упирается ему в рот, совсем не ощущал божественной нирваны покоя. Действительно, холод, исходящий от оружия, чуть ли не по гланды вставленного в него, делает человека наиболее практичным и меркантильным, чем он был когда-либо до этого. В голове так и вертится одна неблагородная мысль: «Лишь бы выжить. Пусть лучше этот псих кого-нибудь другого замочит - а я выживу». -Рой Мустанг,- послышалось откуда-то со стороны дула пистолета.- Двадцать девять лет, холост, врач,- звук возведения курка едва не громом звучал в голове у мужчины.- Так говорит официальное досье, но... Голос внезапно затих, а курок уже был возведен. «Неужели это конец? Нет, нет, ни в коем разе! Сейчас... Сейчас обязательно кто-нибудь зайдет и остановит этого психа... Хотя бы капитан Хьюз, этот безмозглый болван... Кто-нибудь, пожалуйста...»,- Мустанг чувствовал, как крупные капли пота медленно стекают по его лицу, а сердце начинает биться все быстрее и быстрее. -Но,- продолжило дуло,- это только официальное досье. В нем не упомянуто о многих вещах. К примеру, связь врача, героя Ишвара, спасшего жизни десяткам солдатам, с недавно обосновавшимися в столице наркодилерами. Или его непосредственное участие в перевозке несовершеннолетних девушек в рабство в Ксинг. Торговля информацией с агентами Драхмы... И это далеко не полный список ваших грехов, доктор. Оторвав взгляд от пушки Мустанг начинает внимательно изучать своего будущего убийцу. Ребенок. Совсем еще дитя. Невысокий, с длинными, заплетенными в косу золотистыми волосами и большими карими глазами - ничего примечательного. «На такого был бы неплохой спрос в Ксинге»,- ловит себя на неуместной мысли мужчина. Но в глазах у ребенка он читает тихо кипящую ненависть, злобу и дикое желание спустить курок. Сможет ли он? Этот - сможет. Рой языком отодвигает ствол к щеке, освободив гортанное пространство. - Но ты ведь не за предателем Родины пришел, да, сынок?- хрипло шепчет он, все еще обдумывая план спасения. -Вовсе нет,- дуло вновь уставлено в горло.- Помните ли вы одного мальчика, доктор? Альфонс Элрик его звали. Ему было всего четырнадцать, когда он скончался от передозировки наркотиками два дня назад. Припоминаете такого? «Так вот оно что. Месть за любимого друга, брата? Тогда все упрощается. Такой, конечно, пушки не опустит, но кишка у сучонка тонка...»,- расплылся мужчина в уродливой, натянутой гримасе, отдаленно напоминающей улыбку. -Именно вы убили моего брата. Первый пакетик яда был из ваших рук. Знаете, такие паразиты как вы, доктор, и становятся причиной того, что матери хоронят своих детей не в военное время... Как же я вас... - Ненавидишь?- Мустанг аккуратно ощупывает языком выпуклости ствола.- Ты слишком предсказуем... Прости, но я, кажется, даже не знаю твоего имени, мой юный борец за справедливость. -Эдвард. -Эдвард, скажи правду, неужели ты настолько наивен, что думаешь, будто моя смерть сделает этот мир чище? Надеешься хоть кому-то помочь, взяв на себя такой грех, мальчик мой? Дрожит. Еще секунда и рука сама непроизвольно опустит пушку, и тогда... «Давай, посмотри в мои полубезумные глаза и скажи себе, что все равно ничего не сможешь изменить». Но дуло еще крепче врезается в рот. Рука уже тверда, спина расправлена, смотрит уверенно, непоколебимо. Этот - сможет. -Последнее слово, мразь,- слышен едва различимый шепот. -Мальчик мой,- голос доктора дрожит,- таким, как ты будет сложно выжить в этом грязном, полном лжи и ненависти мире. Запомни мои слова, Эдвард,- вновь учащается сердцебиение,- рано или поздно ты станешь таким же как я. Будь готов к этому. Взгляд Мустанга прикован к пальцам мальчика, готовым спустить курок. Указательный палец медленно приближается к сверкающему металлу. Теперь для него не существует ничего, кроме частых, глухих ударов собственного сердца, складывающихся в какую-то непонятную и загадочную мелодию. Тум-тум, тум-тум, тум-тум... Палец опустился на курок и внутри что-то щелкнуло. В один момент все затихло, в глазах у мужчины потемнело. Единственное, что оставалось, вкус чего-то соленого и горячего во рту. «Что ж, Эдвард Элрик, я обязательно буду тебя ждать на одном из кругов ада»,- промелькивает последняя мысль.